Его Святейшество: жить нужно так, чтобы жизнь имела смысл

Далай-лама XIV Тэнцзин Гьямцхо дает интервью газете Postimees во время визита в Таллинн. Фото: Тоомас Хуйк

До тех пор, пока большая держава будет стремиться извлечь пользу за счет малых стран, между ними не может возникнуть необходимого для понимания доверия, сказал Его Святейшество Далай-лама в беседе с колумнистом Роем Страйдером.

Ваше Святейшество, не странно ли, что хотя большинство людей, отлично зная из святых книг, норм общественного поведения, поучений старших, как нужно правильно и счастливо жить, не придерживаются этих наставлений.

И хотя большинство людей пребывает в неведении, как нужно уходить из жизни, ощущая себя счастливым, люди умирают, будучи при этом очень несчастными. Вы — буддист­ский монах, следующий учению об освобождении. Тибетский буддизм тантраяна много говорит о смерти. Ска­жите, пожалуйста, как нужно правильно и счастливо умирать?

Во-первых, древние духовные учения, в том числе древние учения Египта и многие древние учения Индии, несут в себе идею возрождения — жизни после жизни. Буддизм в целом и особенно традиция Наланда, в котором преподавали на санскрите (знаменитый в прошлом монастырский комплекс и университет на Севере Индии — Ред.) очень серьезно изучает вопрос жизни после жизни.

Это объясняется главным образом тем, что человек обладает телом и духом. В свою очередь дух включает чувства и духовность. Наш дух может пребывать в разных ипостасях, например, в состоянии сна или на более тонком плане. На грубом плане наш дух опи­рается на физическое тело. Когда прекращается работа мозга, то и на грубом плане дух перестает существовать.

Дух, особое свойство сознания, это ясность и способность чувствовать. Материальные частицы не обладают таким качеством. Таким образом, с мозгом должно быть связано нечто, что мы называем духом. Должна быть особая субстанциальная причина, благодаря которой существует дух. Буддизм, рассуждая подобным образом, пришел к идее возрождения.

Сознание порождается бессознательным. Материя не может быть субстанциальной причиной сознания, сознание должно возникнуть как продолжение предыдущего сознания. Таково вкратце объяс­нение. Во всяком случае, буддисты верят в возрождение.

Следовательно, смерть означает лишь изменение тела. (Смеется.) Я имею в виду наше тело на грубом плане, поскольку тело тонкого плана всегда связано с духом. Это означает, что наша духовная энергия, как правило, всегда с нашим тонким телом, тонким духом, нет начала и конца.

Если принять эту идею, то можно, тренируя дух, развить свои духовные способности. Можно выбрать свое последующее рождение, а также где и как это произойдет. Так что, на таком уровне нет необходимости беспокоиться. (Смеется.)

Но если взять кого угодно, например меня, на первоначальном уровне, то, как бы там ни было, смерть это часть нашей жизни. И Будда, как мы знаем, пережил смерть. И остальные религиозные деятели, Иисус Христос, Мухаммед и другие — все они покинули этот мир, пройдя свой путь. На языке тибетцев этот путь называется Большими Воротами, и каждый просто должен пройти этот путь.

Таким образом, если ты принимаешь, что смерть это часть нашей жизни, то самым главным становится вопрос — для чего мы живем. Жить нужно так, чтобы жизнь имела значение, смысл. Жизнью нужно распорядиться так, чтобы в момент смерти не испытывать сожаления и печали.

Я пытаюсь жить так, чтобы моя жизнь имела значение. Это не значит, что нужно лишь наслаждаться своей жизнью, но служить другим, делать их счастливыми, по крайней мере не причинять им горе. В этом и заключается смысл жизни.

Ваше Святейшество, вы всегда учили тибетцев, что не следует ненавидеть китайцев. Что вы скажете эстонцам и живущим в Эстонии русским? Что мы должны делать, чтобы избегать конфликтов между нашими народами?

Во-первых, мы всегда подчеркиваем значение нашей общей основы. Это — человечность. Подчас мы забываем об этой общей основе и думаем только о второстепенных уровнях. И тогда различные народы, расы, культуры, религии, языки противопоставляются.

Но если задуматься, и русские, и эстонцы — все суть человеческие существа. Кроме того, если рассматривать структуру современной экономики, то мы увидим, что экономика Эстонии в значительной степени интегрирована с экономикой России. И экономика России тоже во многом интегрирована с вашей экономикой, так же, как и с экономикой остального Запада. Таким образом, нравится это нам или нет, но Эстония и Россия тесно связаны через экономику. Такова реальность.

Кроме того, не стоит забывать о вопросах окружающей среды — это еще один связывающий нас аспект. Так что если думать в перспективе, то вы почувствуете: гм, это же мои соседи. Это братья и сестры человечества, они и мои братья тоже, и не только братья — мое собственное будущее зависит от них, значит, мы должны поддерживать дружеские отношения. Но это не значит, что эти братья должны каким-то образом быть выше вас. Мы должны чувствовать себя равными.

Все мы одинаковые человеческие существа, и все же хочу сказать, что истинное человеческое духовное братство всегда основано на доверии. Там, где есть доверие, там всегда будет настоящая дружба. Для того чтобы возникло доверие, отношения должны быть правдивыми, честными, основанными на сопереживании.

И если кто-то пытается извлечь выгоду за счет других, как Россия пытается получить пользу за счет таких малых стран, как Эстония, то о каком доверии можно говорить. Следовательно, отношения должны быть искренними, честными, строиться на равной основе.

Я вижу, что Россия меняется, многое уже изменилось. Но все же я думаю, что одному народу для того, чтобы измениться, нужно время. На это может уйти не одно десятилетие.

Как-то я был в Южной Африканской Республике, к тому времени в ЮАР победу уже одержала демократия — власть большинства. В стране изменилась Конституция, политическая система, но проблемы на духовном, эмоциональном уровне остались.

Изменить конституцию и сделать другие шаги в нужном направлении гораздо проще, чем изменить мышление. Страны Балтии и некоторые другие страны Восточной Европы довольно быстро перешли на так называемую демократическую систему. Это удивительно.

Благодарю вас! Вы самый известный в мире посол мира. Но я знаю, что капитализму вы предпочитаете марксистские идеи экономики. В наши дни мир переживает не только серьезный экономический кризис, но и кризис идентитета.

Мы стали свидетелями недавних событий в Севере Африки и в Англии, мир становится все более хрупким. Люди выступают против увеличивающегося экономического неравенства, нищеты и давления. Может, нам стоит задуматься о более новой и честной экономической системе, чтобы найти замену жаждущему наживу капитализму?

Это сложный вопрос. Думаю, вы задали этот вопрос не тому человеку. (Смеется.) Но если говорить о главном — социально-экономической теории, то я марксист. Я верю в изначальную марксистскую идею. Меня привлекает в ней то, что марксистская экономика очень большое внимание уделяет равному распределению. Так что в экономической теории марксизм основан на этике.

Но я совершенно не согласен с ленинизмом. Слишком много власти! Слишком много определенной жестокости! И при этом никаких сомнений в том, что власть нужно удерживать, не выбирая средствв, невзирая на права других, в том числе основные права человека.

Мне кажется, что начиная с Ленина истинный марксизм перестал существовать или был извращен.

Когда в странах Восточной Европы произошла, так сказать, новая революция, мне представилась возможность посетить Чешскую Республику по приглашению президента Вацлава Гавела. Впоследствии я бывал и в некоторых других восточно-европейских в прошлом коммунистических странах, в том числе в странах Балтии.

Тогда мне казалось, что коммунистическо-социалистическая система перестала существовать. Мне представлялось, что, возможно, сейчас самое время попытаться создать систему, которая взяла бы от социализма только хорошее, была более справедливой, больше заботилась о менее привилегированных людях.

Систему, которая руководствовалась всеми этими принципами, но в то же время несла в себе определенную капиталистическую, динамичную силу, которая больше использует индивидуальное начало. Это был бы своего рода синтез. Но, как я уже сказал, я в этом совсем не разбираюсь, я не экономист. (Смеется.)

Это ваш третий визит в Эстонию. Судьбы Эстонии и Тибета схожи, но нашей стране посчастливилось вернуть независимость ненасильственным путем. Я знаю, что сегодня тибетцы с надеждой смотрят в сторону стран Балтии, поскольку мы еще помним оккупацию. Чем бы мы могли помочь тибетцам?

Имея дело с Китайской Народной Республикой, сделать это не так-то просто. Огромная страна! (Смеется.) Думаю, даже больше, чем Российская Федерация. Экономика Китая также обладает большой мощью. И хотя история Китая очень сложная, общение с остальным миром имеет и для Китая большое значение.

Многие люди, интеллектуалы, образованные китайцы хотят перемен, даже премьер-министр Китая Вэнь Цзябао неоднократно высказывал мнение, что Китай нуждается в политической реформе. Пару раз он даже говорил, что Китаю нужна западная демократия. Чаще всего сторонники т.н. сильной руки (hardliners — Р.С.) утверждают, что странам Азии не подходит западная демократия. Это не так.

Индия вполне успешно развивает западную демократию. А также Тайвань и Япония. Так что Вэнь Цзябао, будучи премьер-министром и одним из руководителей Коммунистической партии Китая, говоря о необходимости демократии, высказывает не только свою собственную точку зрения.

Можно не сомневаться в том, что в компартии и госаппарате растет число людей, желающих перемен. Перемены уже налицо. Как только мне представится возможность, я скажу своим западным друзьям в США, что нельзя изолировать Китай.

Китай должен входить в основное ядро мирового сообщества. С экономической точки зрения Китай хочет сам наслаждаться тем, что представляет главное течение мирового сообщества.

Так что моральный долг свободного мира сделать так, чтобы Китай оказался в главном потоке мировой демократии. И тогда мы, как и вы, ваш народ сможем сказать, что принципы морали и этики мало зависят от народа или размеров страны. Небольшой народ подчас может намного громче заявить об этическом отношении.

Я думаю, что в Китае много интеллектуалов, которые борются за права человека, открытое общество, независимую судебную систему. Многие китайцы арестованы за свои убеждения и находятся в китайских тюрьмах. Вам же следует продемонстрировать свою озабоченность тем, что происходит с китайской оппозицией, и иногда, если это необходимо, высказывать конструктивную критику. Конструктивная критика — это хорошо.

Я думаю, что весь мир, и вы в том числе, должен напомнить, что самому многочисленному в мире народу следует с уважением относиться к определенным ценностям. К ним относятся независимая юридическая система, правовое государство, свободная передача информации, прозрачность. Правительство должно быть ответственно перед своими гражданами.

Это не только в интересах их собственного будущего, но в интересах всей Азии. Если в результате таких перемен Китай станет открытым обществом, прозрачным государством, то возникнет доверие. В свою очередь доверие принесет китайцам уважение остального мира.

И Китай сможет внести конструктивный вклад в развитие всего мира на глобальном уровне.
Сейчас многие мои друзья в ЕС, США, соседних с Китаем странах говорят о том, что они испытывают страх перед Китаем, недоверие к нему. Это самое большое препятствие на пути к уважению. Я считаю, что в перспективе Китаю пойдут только на пользу, если устранить это препятствие.

Теперь о проблеме Тибета. В середине 1950-х годов, во время одной из встреч с Мао Цзэдуном, он сказал мне: центральное правительство Китая не рассматривает Тибет как обычную китайскую провинцию.

Он говорил об особом отношении к Тибету. Было заключено соглашение между центральным правительством Китая и центральным правительством Тибета, ни одна провинция Китайской Народной Республики не имеет такого соглашения, предусматривающего особое отношения.

Сегодня Тибет находится в самом плохом и униженном положении из всех регионов Китая. К сожалению, правительство Китая неправильно подошло к вопросу Тибета! Вам следует напомнить им, что люди во всем мире, особенно жители Эстонии, обеспокоены положением Тибета.

Ваше Святейшество, расскажите нам, пожалуйста, о новом калон-трипе (премьер-министре) правительства Тибета в изгнании Лобсанге Сангае. Что он за человек?

Что за человек… высокий! (Смеется.) И как положено истинному тибетцу достойный человек. (Смеется.)

Он родился в Индии (в Дарджилинге — Р. С.), образование тоже получил в Индии, сначала в школе для тибетских беженцев, затем закончил университет в Нью-Дели и Гарвардский университет. Он замечательный человек! Я знаю его с детства.

Мы встречались, когда он был еще совсем юным, и очень хорошо его знаю. С буддистской точки зрения он религиозный человек, как и я. После того как на выборах Лобсанг Сангай набрал наибольшее количество голосов, он тут же объявил, что его усилия не будут направлены на отделение и независимость Тибета, а на то, чтобы Тибет получил реальную автономию.

Он получил современное образование, и поэтому на церемонии инаугурации говорил о том, что в последующие десять-двадцать лет приложит все усилия к тому, чтобы 10 000 тибетцев стали образованными специалистами. Это впечатляет.

Думаю, что новый премьер-министр сможет насладиться плодами демократии и стать объектом серьезной критики всей нашей общины! (Смеется.)

Thu je che!

Thank you!