Мартин Кала: Конец безумия

Судебное разбирательство над Стросс-Каном, привлекшее к себе невиданное за последние десятилетия внимание общественности, так и не внесло ясности в вопрос о том, кто же все-таки лгал, пишет колумнист Мартин Кала.

Вот уже который месяц идут споры о том, следует ли продолжать разбирательство сексуального скандала Доминика Стросс-Кана или не следует. После нескончаемого шума и гама с бывшего руководители Международного валютного фонда (МВФ) были сняты обвинения в изнасиловании. Когда возникли серьезные сомнения по поводу доверия к горничной расположенного в Манхэттене отеля Sofitel Нафиссату Диалло, нью-йоркский судья удовлетворил просьбу прокуроров об отказе от обвинений.

Судебное разбирательство напоминало тщательно подготовленное официальными американскими властями представление, целью которого было продемонстрировать народу посредством СМИ свое рвение в применении закона, невзирая на политическую позицию подсудимого, его положение или же имущественное состояние.

Стросс-Кана, вина которого еще не была доказана, вывели из самолета в наручниках, и никто не желал ничего слышать о презумпции невиновности. Сложившееся отношение прекрасно проиллюстрировало заявление мэра Нью-Йорка Майкла Блумберга: «Если ты не хочешь совершить перед камерами «прогулку злоумышленника» (т.н. perp walk), не совершай преступления», которое предоставило общественности первую обманчивую истину по поводу произошедшего.

Пресса действовала довольно шумно. Один оставил торчащую ниточку, а все остальные не удержались от искушения ее подергать. И таких дергавших оказалось много, в том числе и известные авторы с ясными формулировками и репутацией: звезда New York Times Морин Доуд, настоящая гуру журнала Time Нэнси Гибб, известный специалист по равноправию профессор Джоан У. Скотт, которые вместе со всеми остальными щедро плодили предрассудки, утратив при этом всякое ощущение реальности, объективности и даже самую малую долю скептицизма в отношении бездоказательных обвинений.

Они обобщенно рассуждали о злоупотреблении должностью, утрате доверия, а о мужчинах писали как о прирожденных сексуальных хищниках. Ко всеобщей радости все они ухватились за предрассудок, согласно которому стоит только женщине — любой женщине — выдвинуть обвинение в изнасиловании и — бац! — преступник уже схвачен.

Все это никак нельзя назвать серьезной журналистикой, и в отношении американцев все это кажется очень странным, поскольку они как раз славятся тем, что призывают не верить во всякую чушь.
Информационное мировое пространство было охвачено единым стремлением заполучить приз за осуждение богатого, известного и влиятельного политика.

Целая бригада опытных политиков женского пола воспользовалась случаем, чтобы поведать страшные истории о замятых в прошлом аналогичных случаях. Где же они были раньше, когда эти дела пытались замять?

Многие фанатики усмотрели в происходящем доступную мишень для удовлетворения своего застарелого раздражения в адрес верхушки общества, похотливых политиков, падких до любви и флирта французов, а также пристрастившихся к легкой жизни европейцев. К сожалению, панические возгласы «Караул, волк!» свидетельствуют, что в любых сексуальных вопросах мы склонны идти на поводу у самых мрачных стереотипов и сценариев безо всяких убедительных аргументов.

Хотя следствие установило, что сексуальный контакт между главными фигурантами дела имел место, засвидетельствовать его насильственный характер можно было лишь исходя из показаний горничной. Поэтому одно слово выступало против другого. Но когда же, наконец, станет ясным, что одно лишь слово еще ничего не значит? Поспешно были сделаны самые безумные предположения еще до того, как кто-то успел проверить достоверность показаний родившейся в Гвинее 32-летней женщины, содержимое ее банковских счетов и статус иммигранта. Разумеется, самым неприятным сюрпризом стало сомнительное прошлое Диалло, связанное с неоднократным предоставлением властям ложных сведений. По словам прокуроров, дело рухнуло именно по причине неоднократной лжи истицы.

Тем не менее, Диалло подала против Стросс-Кана гражданский иск, в котором требует выплатить ей компенсацию в неизвестном объеме за направленную против нее «садистскую» сексуальную агрессию. Что мог бы противопоставить ей французский политик, которого поставили в крайне неудобное положение и нанесли удар по карьере?

Безусловно, Стросс-Кан тоже имеет право на справедливое обращение. Но вместо этого его представили извращенцем, пытавшимся бежать с места преступления, прямо из самолета швырнули под прицел телекамер, а затем за решетку, откуда освободили под залог на самых жестких условиях. Даже если бы он и был извращенцем, необходимо было бы делать выводы взвешенно. Еще древние римляне почитали за благо выслушать и вторую сторону. Audiatur et altera pars!

Каков же финал этой грязной истории? В международном плане последствия весьма серьезный: сильный глава ВМФ вынужден был покинуть свой пост в самый острый момент глобального экономического кризиса. Скандал наложит свой отпечаток и на президентские выборы во Франции в 2012 году, поскольку ослабит позиции кандидата от социалистов, что, в свою очередь, уменьшит вероятность того, что французы получат президента-реформатора, который сможет вывести страну из глубоких экономических трудностей.

Исход дела крайне унизителен для окружного прокурора Манхэттена и для неблагонадежной свидетельницы, вравшей как о своем прошлом, так и о том, что же действительно произошло — даже физический доказательный материал не подтверждал ее утверждения об изнасиловании. Прокурор Сайрус Вэнс был вынужден противостоять мощному давлению, поскольку допустил радикальный просчет в своей позиции и в соответствии с законодательством Соединенных Штатов должен был сообщить общественности детали дела, чтобы самому не попасть под уголовное разбирательство. Возникшая ситуация оказалась очень неприятной для всей американской системы правосудия.

За спиной прокуратуры просматривается точка зрения афроамериканской общины, использовавшей в качестве выражения своей оправданной озабоченности проблемами расизма и полового неравенства исключительно неудачную платформу, что может привести к ухудшению взаимоотношений полов, а может быть, и межрасовых отношений в США.

Далее возникает вопрос: каким образом это судебное дело скажется на всемирном феминистском движении и будущих жертвах сексуального насилия? Ложь Диалло вряд ли пойдет им на пользу, скорей наоборот — она усилит сомнения, укрепив подозрения в том, что многие жалобы по поводу сексуального насилия являются либо вымышленными, либо берущими свое начало от основанных на обоюдном согласии постельных приключений и стимулируются возможностями финансовой наживы.

Пишущая о языковых проблемах эстонская журналистка Хелью Валс как-то сказала, что слова даны людям для того, чтобы скрывать свои ис­тинные мысли. Судебное разбирательство над Стросс-Каном, привлек­шее к себе невиданное за последние десятилетия внимание общественности, так и не внесло ясности в вопрос о том, кто же все-таки лгал. По­лу­чается, что нанесенный ущерб ока­зался никому не нужным. Напрасна ложь, основанная на хрупких и, по всей видимости, надуманных обвинениях, но ложь, оправдывающая преступление, столь же напрасна. Очевидно, чтобы мы ни делали, мы все равно пришли бы к пониманию того, что самое надежное было бы вообще от­казаться от плутовства.