"Немало друзей среди русских", или О ксенофобии в каждом из нас

Вячеслав Иванов. Фото: архив автора

Если мы хотим, как лучше, то давайте поступим, как всегда. Примерно так выглядит квинтэссенция рассуждений председателя экономической комиссии Рийгикогу Свена Сестера об интеграции.

Ксенофобия, в той или иной форме и степени концентрации, сидит в каждом из нас. Полностью лишены ксенофобии люди «не от мира сего» – во всех смыслах этого фразеологизма.

Имеющиеся в Эстонии параллельные миры 

Свен Сестер ксенофобом не является. Более того, он открыто признаёт, что у него «немало друзей среди русских» (его собственная фраза из интервью с Еленой Повериной в телестудии Rus.Postimees). Правда, эта формула сильно смахивает на ту, которая в США считается первым признаком расизма: «Среди моих друзей есть негры», но не будем излишне придирчивы…

Главный тезис, от которого отталкивается господин Сестер (а беседа, о которой идёт речь, – не единственное его выступление в массмедиа, посвящённое обсуждаемой проблеме): в Эстонии существуют параллельные миры. Между эстоно- и русскоговорящими жителями республики практически отсутствуют социальные связи.

Кто бы спорил!

Сообщать об этом – примерно то же самое, что утверждать, будто Земля круглая. Однако маститый политик идёт дальше, формулируя серьёзные рекомендации – как можно быстро решить проблему. Рецепт прост. Надо полностью ликвидировать русскоязычное образование, начиная с детских садов, а преподавание всех дисциплин вести исключительно на эстонском языке. И тогда, объединённое глубоким знанием единственно правильного языка, всё  население страны в едином мощном порыве… ну, и так далее.

Пытаясь выяснить, как Сестер представляет себе механизм такого перехода, журналист ссылается на министра образования Майлис Репс, которая «признала, что эстонские школы не готовы принять русских детей». И задаёт правомочный вопрос: «Как можно заставить их открыть свои двери для неэстонцев?».

Ответ впечатляет категоричностью. Ссылаясь на опыт всё тех же своих русских друзей, Сестер припечатывает: «Я никогда не сталкивался с проблемой неприятия русских в эстонских школах». То есть, раз он не сталкивался, значит, такой проблемы и вовсе не существует.

А когда корреспондент, основываясь на личном опыте, говорит о примерах обратного свойства, гость студии (хотя и несколько противореча собственным предыдущим словам) строго предлагает: «Не нужно делать выводов из частных примеров. Не стоит обобщать».

Я так подробно излагаю позиции председателя экономкомиссии парламента, чтобы избавить читателя (если, конечно, его вообще интересует данная тема и взгляд на неё господина Сестера) от необходимости выискивать такие подробности где-то «на стороне», тем более, что я пользуюсь разными источниками, с которыми депутат успел поделиться своим видением проблемы.

Люди как люди... языковой вопрос вот только их испортил 

Время от времени я просыпаюсь в холодном поту от навязчивого кошмара: а что, если этот вопрос будет когда-нибудь решён? Чем тогда станут заниматься наши политики? Какие темы будут поднимать, чтобы привлечь избирателей? Напомню: ближайшие парламентские выборы состоятся в марте следующего года. Времени осталось – всего ничего…

Всё, о чём говорит Свен Сестер, известно давно и в деталях. Так же не новы и его рекомендации. И о возможных результатах насильственного перекрытия русскому языку доступа к системе образования тоже говорится давно и подробно.

Сошлюсь на мнение хотя бы одного, но очень известного и авторитетного эксперта – театрального деятеля, бывшего министра культуры и депутата Рийгикогу Яака Аллика, высказанное им несколько недель назад: «Все попытки насильственно обучить людей эстонскому языку обречены на провал. Результатом этих попыток является не интеграция, а злоба к эстонскому языку и обострение межнациональных отношений в Эстонии».

Единственное, с чем можно полностью согласиться в рассуждениях Сестера, это с тем, что за двадцать пять лет независимости Эстония так и не смогла выбраться из круга проблем, возникших в результате формирования «параллельных миров».

Действительно, причина такого статус-кво лежит там, в 50–60-х годах прошлого века, когда в республику целевым назначением были завезены десятки тысяч «новосёлов», чьи рабочие руки были необходимы для восстановления экономики.

Можно снова и снова, как старая рабочая лошадь, ходить по одному и тому же кругу и до хрипоты спорить – нужны ли были Эстонии все эти заводы, фабрики, электростанции и иные флагманы индустрии вкупе с панельными домами, магистралями, олимпийскими объектами прочими сооружениями, доставшимися нам от прежних времён. Толку от этих споров никакого.

То же самое можно сказать и про интеграционные программы, которые, вроде бы, разрабатывались, принимались, реализовались… С тем же результатом.

Самое радикальное решение: депортировать эти десятки (а теперь уже сотни) тысяч понаехавших туда, откуда они понаехали. Но есть опасность, что европейские, да и заокеанские партнёры неправильно поймут такую методику.

Так оно и продолжится, пока проблема не будет осознана не на вербальном, а на концептуальном уровне. Пока интеграционные фонды и целевые учреждения из мастерских по распилу евросоюзовских денег не превратятся в реально действующие организации, нацеленные на результат, а не на выкачивание бюджетных средств. Вот где настоящий замкнутый круг: чтобы получать деньги, надо писать проекты; а чтобы писать проекты, надо получить ещё больше денег.

Ясно же, что перевод системы образования целиком на эстонский язык – это очередной такое прожект. И сам Сестер признаёт, что нужно «найти в госбюджете необходимые средства, чтобы обучать учителей, искать учителей и т.д.». Но где найти эти средства? И сколько их понадобится «на круг», если потраченные до сих пор десятки миллионов евро не принесли вожделенного результата? Сотни миллионов? Миллиарды?

В порядке бреда

Меня мучает один вопрос… Только пожалуйста, не думайте, что я выступаю с предложением. Никаких аналогий – просто досужие размышлизмы.

Вот скажите мне, почему Финляндия, где два государственных языка, сумела в сравнительно короткий срок выйти в мировые лидеры по уровню жизни? Я уж не говорю про Швейцарию с её четырьмя (!) государственными языками; или про Канаду, где существует официально признанное деление на англоязычную и франкоговорящую общины. 

А что, если объявить международный конкурс на лучшую идею формирования единой нации Эстонии? И учредить для этой цели специальную премию вроде Нобелевской. Правда, тогда есть опасность: если удастся создать такой проект, который решит проблему, то прекратится финансирование этого perpetuum mobile.