Маре Китсник: единая эстонская школа улучшит отношения между людьми и создаст более единое общество

Маре Китсник. Фото: Erakogu

В многонациональной группе скрыт большой энергетический потенциал, который можно успешно использовать в учебной работе, пишет в Postimees преподаватель и эксперт по эстонскому языку как иностранному, доктор философии Маре Китсник.

Пару лет назад я одновременно преподавала эстонский язык в двух таллиннских гимназиях. В одной учились преимущественно ученики с родным русским языком. Во второй моей группе в виде исключения было примерно поровну эстонцев и русских и немного молодых людей прочих национальностей. По-моему, ученики обеих гимназий были довольно похожими друг на друга современными молодыми людьми и девушками. Но их обучение часто заставляло меня задуматься, почему эстонские и русские молодые люди учатся в основном в отдельных школах и сталкиваются между собой редко и случайно. В последние месяцы обсуждение на тему эстонской школы в прессе стало, к моей радости, более интенсивным. При этом, понятно, звучат весьма противоположные мнения. Почему я считаю, опираясь на свой опыт, что молодые люди с разным родным языком должны учиться в единой эстонской школе и какой должна быть эта школа?

Теперь я знаю, что если хочешь знать, что думают люди, надо с ними разговаривать

Во-первых, если молодые люди с разным родным языком учатся вместе, они перестают бояться друг друга

У меня сложились хорошие отношения с русскими молодыми людьми, и мы довольно открыто говорили на разные темы. Иногда заходила речь и об отношениях с эстонцами. Первый раз у меня был шок, когда русские подростки заявили, что они не общаются с эстонцами, поскольку “мы не нравимся эстонцам!” Потом я уже была более закалена и больше не испугалась, когда один молодой человек разъяснил мне это. По его словам, в Эстонии есть шесть социальных групп (молодые эстонцы, молодые русские, взрослые эстонцы, взрослые русские, эстонские бабушки-дедушки и русские бабушки-дедушки), которые друг с другом не ладят и считают всех остальных странными.

Вскоре я испытала в одной русской учебной группе метод активного обучения “Уличный опрос”. Для этого ученики по двое должны были придумать какие-то актуальные на тот момент вопросы и на их основе провести реальный уличный опрос, чтобы узнать мнение народа. Поскольку до того мы читали ответы гостей президентского приема на вопрос “Что сейчас для Эстонии важнее всего?”, это заставило и учеников думать в общественном ключе. Некоторые их вопросы были довольно серьезны, например, “Насколько вы довольны нынешним Рийгикогу?” или “Должны ли, по-вашему, эстонцы владеть русским языком?” Перед тем как непосредственно выйти на улицу, мы тренировались делать опрос в классе: половина учеников перевоплотилась в случайных прохожих, а другая была в роли интервюера. Помню, как одна девушка задала свой вопрос о необходимости того, чтобы эстонцы знали русский язык. Молодой человек, который играл респондента, на это стал театрально охать и махать руками и скаал: “Конечно, не должны! Русский язык ведь такой трудный и кому он вообще нужен”.

На следующий день состоялся настоящий опрос, когда ученики в течение урока должны были поговорить минимум с тремя говорившими по-эстонски людьми. В конце урока я ждала учеников у дверей школы и спросила об их первых впечатлениях. Девушка, задававшая вопрос о необходимости знания русского языка, ответила: “Я немного в шоке”. Я спросила, почему же, что случилось. И девушка уточнила: “Я была позитивно удивлена, эстонцы были так добры и прекрасны и они отвечали совсем не так, как я ожидала. Один мужчина сказал, что русским языком нужно владеть, если хочешь вести бизнес. Другая пожилая дама сказала, что владение любым языком полезно, но это не должно быть обязательным”. И наконец, девушка сделала прекрасный вывод: “Теперь я знаю, что если хочешь знать, что думают люди, надо с ними разговаривать”.

Научные исследования утверждают все же, что наиболее естественно и эффективно новый язык усваивается в общении с людьми, для которых он является родным.

Да – и это хорошая мысль, которая доказывает необходимость единой эстонской школы. Чтобы жить в нормальных отношениях, люди должны говорить друг с другом, в том числе на сложные, а не только на бытовые темы. Чтобы такие беседы могли происходить, ученики должны находиться вместе – по крайней мере, в одном и том же здании. Моя многонациональная группа в другой школе служила хорошим примером возможности совместного обучения. Действуя по методам активного обучения, молодые люди разных национальностей быстро привыкали друг к другу и общение продолжалось и по окончании уроков.

Во-вторых – когда люди вместе, язык выучивается естественным путем

Сейчас молодые люди учат в школе эстонский язык по-разному. По методике языкового погружения или интегрированного предметного и языкового обучения учат язык, много его используя. На так называемых обычных уроках хорошие учителя тоже применяют методику, предлагающую возможности общения. Но на многих уроках все же доминирует чтение скучных текстов и выполнение вырванных из контекста упражнений, а доля общения очень мала. Однако почти все уроки эстонского языка как второго и предметы, читающиеся на эстонском, объединяет то, что ученики общаются на нем лишь между собой и с учителем. Научные исследования утверждают все же, что наиболее естественно и эффективно новый язык усваивается в общении с людьми, для которых он является родным. Это доказывает и повседневный опыт. Когда я пошла работать в школу с русским языком обучения и на первом уроке познакомилась с учениками, я безошибочно определила, кто вне школы хотя бы немного общается с эстонцами. Их язык был значительно богаче и точнее и они говорили намного более бегло, чем те, кто учился только на школьных уроках.

Речь сверстников зачастую более интересна, чем речь учителя – они внимательнее к ней прислушиваются и она лучше запоминается. 

Сами молодые люди это тоже понимают. Например, вскоре я пригласила на урок двух молодых студентов-эстонцев, которые поделились своими впечатлениями о работе в Америке и своей учебе в Эстонии и за границей. Ученики слушали с большим интересом, задавали вопросы и выражали немного свое мнение. Когда гости ушли, ученики сказали, что они были замечательны. А потом один молодой человек добавил: “Они говорили на другом эстонском, который отличается от того, что преподавали нам”. Меня немного удивило столь точное его замечание. Я полностью согласна, что на многих уроках эстонского языка преподаваемый язык довольно искуственный и значительно отличается от живого языка.

В своей многоязычной группе я сразу заметила и позитивное влияние наличия эстонцев на языковое развитие других учеников. Я больше не была на уроке единственным носителем эстонского как родного, и это существенно увеличило долю эстоноязычной составляющей. К тому же, речь сверстников зачастую более интересна, чем речь учителя – они внимательнее к ней прислушиваются и она лучше запоминается. К тому же был заметен и рост интереса к русскому языку. Однажды я провела для учеников турнир по игре в «Alias», в котором эстонские и русские подростки играли в паре. Единственной сложностью было найти достаточно эстонцев, которые могли бы чуть-чуть говорить по-русски. Хотя все в основной школе четыре года учили русский язык, у них были трудности с составлением простых предложений. Несмотря на это все хотели участвовать, и соревнование было очень азартным. Общение между собой всех оживило, и эстонцы с русскими выучили друг у друга много новых слов и выражений.

В единой школе к обучению второму языку можно было бы активно привлекать учеников, которые говорят на нем как на родном. Таким образом изучение языка стало бы намного более активным и, естественно, языковая компетенция существенно улучшилась бы при общении за пределами уроков. Причем единая эстонская школа ни в коем случае не должна означать лишь учебное заведение, где преподается только эстонский язык и культура. В единой школе должны цениться разные языки и культуры, которые представляют ученик. Ученик с родным русским могли бы часть предметов изучать на русском языке. При улучшении владения эстонским языком обязательно долен остаться русскоязычным блок русского языка, литературы и культуры. При желании можно было бы использовать двуязычное языковое погружение – эстонской молодежи пошло бы на пользу лучшее усвоение русского языка, хотя бы чтобы конкурировать с русской молодежью на рынке труда. Помимо русского, при необходимости можно было бы таким же образом изучать английский и другие языки.

В-третьих – совместное обучение делает весь учебный процесс более интересным и отвечающим современным требованиям

Помимо изучения языка, совместное обучение людей разного происхождения само по себе сделало бы более разнообразной и другую учебную деятельность. Например, я до сих пор помню, как здорово удалось в многоязычной группе дискуссионное задание “Река аллигаторов”. Речь идет об интригующей головоломке, пять действующих лиц которой ведут себя так или иначе морально нехорошо. После того, как история была выслушана, задача учеников заключалась в том, чтобы выстроить действующих лиц по порядку в зависимости от тяжести их поведения. Вначале все делали задание индивидуально, потом по четверо в группах. В каждой группе были и мальчики и девочки и эстонцы и представители других национальностей. Дискуссия сразу закипела, и ученики без остановки обсуждали, ни на что не отвлекаясь в течение двадцати минут. Конечно, это действительно было очень крутое задание, но я уверена, что именно совместное нахождение людей разных национальностей и разного пола сделало обсуждение столь бурным. В конце каждая группа представляла свой выбор и поясняла его. Результаты всех групп были разными, а аргументы молодых людей столь убедительны, что даже я научилась у них чему-то новому. Столь же захватывающе мы каждую неделю делились друг с другом интересными новостями и рассказывали о любимых песнях.

В многоязычной группе скрывается большой энергетический потенциал, который можно успешно использовать в учебной работе. Кроме того, действуя вместе, люди приобретают и навыки, необходимые для успешного существования в современном мире. Так они учатся работать вместе с людьми разнообразного происхождения и понимать друг друга и тогда, когда знание языка и предварительные знания очень различны. Также они учатся видеть, что национальность – не самая главная причина при возникновении разных взглядов.

Подытоживая

Я убеждена, что единая школа помогла бы улучшить отношения между людьми и создать более единое общество. В единой школе ученики с другим родным языком естественным образом вросли бы в среду эстонского языка и культуры, сохраняя при этом свою национальную идентичность и развивая свой родной язык. Эстонцы в единой школе тоже больше учились бы узнавать другие культуры и языки, уважать их и быть успешными в мультикультурном мире. Единые школы нельзя создать в приказном порядке, но я надеюсь, что вскоре их будет возникать значительно больше, в том числе и в Таллинне.