Иван Твердовский: "Мои истории мультикультурные, и все они — на злобу дня"

Иван Твердовский. Фото: личный архив

С 13 по 18 августа в Тарту в рамках кинофестиваля "Темные ночи" (PÖFF) пройдет фестиваль фильмов о любви TaRTuFF. В программе новый фильм Ивана Твердовского "Подбросы". Работы молодого российского режиссера неоднократно отмечались на престижных кинофестивалях, а лента "Зоология" была включена в программу 41-го Международного кинофестиваля в Торонто. Твердовский — вдумчивый постановщик с обостренным чувством социальной ответственности. Мы поговорили с Иваном о его новом фильме, запутанных отношениях героя "Подбросов" с матерью и его неспособности чувствовать боль, грядущей мультимедийной выставке и о многом другом.

— В прошлом году на эстонском кинофестивале "Темные ночи" был показан фильм "Зоология". Сейчас фестиваль tARTuFF предлагает посмотреть вашу новую картину "Подбросы", это ваша третья полнометражная лента. Как бы вы сами представили свой фильм, о чем он?

— Насколько я знаю, формат фестиваля tARTuFF предполагает картины про любовь, но на самом деле я не могу сказать, что это картина о любви и взаимоотношениях. Для меня это очень важный фильм — он показывает, как строятся отношения между матерью и сыном, но мне кажется, что для формата фестиваля это немного странный выбор. Однако так или иначе мы будем его показывать.

— Отношения героя с появившейся вдруг в его жизни матерью оказываются на грани инцеста. Что вы хотели этим сказать, почему изобразили их такими?

— Они выстраиваются довольно странным образом потому, что она оставила его когда-то давным-давно в интернате и он ее видел всего несколько раз в жизни. Она его совершенно не знает, они знакомятся друг с другом, и у них нет какой-то классической связки между собой как между матерью и сыном, то есть эти отношения возникают собственно внутри фильма, внутри истории.

— К какому жанру бы вы его отнесли?

— Я сказал бы, что это притча... Или скорее драма и притча.

— Образ детского дома в фильме идет вразрез со стереотипным. В любом контексте это далекое от идеала место, а иногда просто ад на земле (например, в свете сообщений СМИ о событиях в детдоме под Челябинском). В вашем же фильме это, наоборот, такой райский островок, где если и есть какие-то испытания, то только добровольные — для закалки тела и воспитания силы воли. Почему? Что это за условное пространство?

— Это такой условный чистый волшебный мир, из которого герой попадает в наш настоящий, где ему гораздо страшнее. Вообще всю эту историю мы видим его глазами, поэтому детский дом — это какое-то праздничное светлое место, а все, что за его пределами, такое мрачное, погруженное в ночь, со своими проблемами, какими-то дикими правилами и законами. Для меня было важно это противопоставить. 

— У главного героя "Подбросов" Дениса врожденная анальгезия — он не чувствует физической боли. Это его сверхспособность или изъян, как хвост в "Зоологии"?

— С одной стороны, это некая болезнь — формально он проходит курс лечения и поэтому находится именно в этом интернате, который предстает как медицинское учреждение. Но с другой стороны, эта его особенность, такая сверхособенность, позволяет ему делать невозможные вещи, и это свойство, собственно, и начинают использовать его  близкие — его новые друзья, его мать — в своих довольно нехороших целях.

— В вашей ленте чувствуется влияние Ларса фон Триера, Николаса Рефна, Андрея Звягинцева. Вдохновлялись ли вы творчеством этих режиссеров, когда снимали "Подбросы"?

— Разве что фон Триером всегда вдохновлялся, еще в детстве очень любил его фильмы. Он для меня — один из самых важных авторов в мировом кино. Насчет фильмов Звягинцева даже не знаю, мне кажется, нет. К нему я отношусь с очень большим уважением, но не вижу каких-то явных пересечений.

— Какие фильмы фон Триера на вас больше всего повлияли?

— "Рассекая волны", самый мощный его фильм, и, наверное, "Танцующая в темноте" — две картины, которые очень-очень повлияли.

— А есть в "Подбросах" какие-то детали, которые вы перенесли из этих фильмов?

— Нет, какого-то прямого заимствования нет. Когда я писал сценарий, в самом начале пути, я вдохновлялся другими фильмами: это были "Долгие проводы" Киры Муратовой  и "Мама Рома" Пазолини. Они подводили меня к теме отношений матери и сына в кино. Наверное, больше пользовался этими картинами, но прямого заимствования все равно нет  — это новое кино, новая история, она по-другому рождается. Прямых пересечений, когда можно взять и позаимствовать какую-то сцену, точно не было.

 — У фильма есть еще одно название, английское — Jumpman. 

 — Российское "Подбросы" мне понравилось в какой-то момент потому, что нет такого слова в русском языке — "подбросы". Потом старались найти какую-то аналогию для международного зрителя, и мне понравилось Jumpman, потому что есть отсылка к супергероям — к Супермену, Бэтмену и всем прочим. "Подбросы" — более авторское, режиссерское, это русское название. Международное же название — Jumpman. Оба названия мне нравятся, я закладывал в них определенный смысл, но, мне кажется, наиболее точное, конечно, Jumpman.

— "Подбросы" ведь более востребованы на западном кинорынке, чем на российском?

— Не могу сказать, где более востребованы… На самом деле это пока непонятно, потому что прокатная судьба еще до конца не определена, еще не расписаны все регионы и территории. Мы действительно не видим пока какого-то сильного внимания в России. В силу того, что это авторское кино, это довольно нестандартная история для российского зрителя (тут есть и критический подтекст), внимание российских дистрибьютеров действительно почти минимально. Но мы надеемся, что как раз сейчас судьба фильма будет решена и он выйдет в более широкий прокат.

 — Зарубежные фестивали и дистрибьюторы определенно интересуются вашим фильмом и зачастую проявляют к вам больший интерес, чем к другим, даже более известным в России, режиссерам. Чем это можно объяснить?

— Я не анализировал, но мне кажется, мои истории мультикультурные, они не включают в себя только национальный российский контекст, хотя все они, как правило, на злобу дня — о том, что происходит в российском обществе. Мне кажется, многое из того, что происходит у нас, происходит и во всем мире, может, поэтому некий мой фокус, как бы градус, с которым я делаю свои истории, востребован в том числе и в Европе, в мире.

— Вы снимали документальный фильм о полицейских и собирались сделать на основе отснятого материала мультимедийную выставку. Завершен ли этот проект, и как он связан с фильмом?

— Вот собственно сейчас, в настоящее время, мы занимаемся этим очень активно, потому что это большая мультимедийная история, которую, я надеюсь, мы осенью запустим. Дело в том, что начинал я эту историю как большой документальный проект, как фильм, но материал накапливался, а мне было совершенно неинтересно это делать и заканчивать как документальный фильм. В кадре ведь живые люди, они могут пострадать от того, что этот фильм выйдет. Но они достаточно открытые и честные — общались и участвовали в фильме. Я посчитал, что, наверное, форма классического документального фильма слишком опасна для них сегодня. Ну а второй момент — я потерял интерес к этому направлению кино, поэтому мне было гораздо интереснее придумать какую-то новую форму для трансляции документального материала в выставочном пространстве.  

— Уже известно, где можно будет увидеть эту выставку?

— Мы сейчас рассматриваем две очень крупные площадки, пока, к сожалению, не могу сказать точно, где именно. Начнем в Москве, возможно, она будет  путешествовать и по Европе, но это следующий этап, которым мы только сейчас начали заниматься. Сначала ее нужно сделать в Москве, а потом смотреть, куда она пойдет дальше.

— Какова вероятность, что эта выставка когда-нибудь дойдет и до Эстонии?

— Я, честно говоря, очень надеюсь, потому что это интересно — посмотреть, как функционирует российская полиция. Мне кажется, к этой выставке больше внимания будет за пределами России, чем в самой России: в России мы все это понимаем и знаем, но я в этом вижу еще некое обособленное культурное явление. Это может быть довольно интересно на Западе, в том числе и в Эстонии. Мне бы хотелось, чтобы эта затея осуществилась.

— Вы ведь уже бывали в Эстонии?

— Да, я несколько раз бывал здесь. Четыре года назад я побывал на фестивале в Тарту — том самом, который собираюсь посетить и в этот раз. Как-то гостил в Таллинне у своих друзей, на новогоднем празднике в Таллинне тоже бывал.

— Что вы можете сказать о своих творческих планах?

— У меня есть идея, с которой я работаю, — пишу сценарий, но, вполне возможно, может появиться что-то еще, что станет для меня более интересным. Я, конечно, стараюсь не распространяться о том, что будет дальше, потому что все меняется, может быть, и мой замысел изменится. Это такие вещи, которые могут не сложиться, если говорить о них заранее.

Иван Твердовский представит свою ленту "Подбросы" вместе с исполнительницей главной женской роли Анной Слю 16 августа, в 22.00, на Ратушной площади в Тарту. Кинопоказ пройдет бесплатно.