Кроткая и Анна Каренина сами убьют

Елена (Надежда Маркина) без сомнений и сожалений, без последующего раскаяния и мрачных угрызений совести убивает своего мужа. Фото: Кадр из фильма

Новый фильм Андрея Звягинцева «Елена», получивший уже несколько престижнейших призов (в том числе и в Каннах), включен в конкурсную программу кинофестиваля PÖFF и скоро будет показан в Таллинне.

Лента с такой настойчивостью и категоричностью объявляется практически всеми критиками шедевром, что только рецензент-самоубийца может попробовать отклониться от общей «линии партии». Даже диктор телевидения перед воскресным показом «Елены» на канале РТР Планета строго указал зрителям на то, что им предстоит смотреть киноклассику.

В отличие от двух преды­дущих притч Звягинцева («Возвращение» и «Изгнание») пространство и события «Елены» демократично узнаваемы.

Все без исключения персонажи смотрят мимо друг друга, смотрят в телевизор. Все разделены по предпоч­тениям: Елена (Надежда Маркина) слушает советы Малахова о «здоровенькой» пище, ее муж Владимир (Андрей Смирнов) засыпает под спортивные обозрения, внук сосредоточен на компьютерных играх. Как только гаснет телеэкран, жизнь по сравнению с ним бледнеет, теряется, становится робкой тенью на стене.

Все это нам знакомо; мы сами кучкуемся по сходному принципу: те, кто смот­рит по ночам «Закрытый показ» с обсуждением фильмов вместе с Александром Гордоном, ни за что не будут дружить и общаться с теми, кто смотрит мелодраматический сериал «Обручальное кольцо».

Судьба студента
И жила бы немолодая, крепко за пятьдесят, Елена с пожилым состоятельным мужем и дальше чуть слышно, но ее позвал, как всегда у Звягинцева, голос крови: ее сын от первого брака не может собрать денег, чтобы отмазать от армии и устроить в институт своего сына, Елениного внука; нужны деньги. А состоятельный муж на чужого внука денег не дает, хотя при этом — голос крови — ни в чем не отказывает своей родной дочери.

Образ, который создает Андрей Смирнов, узнаваем моментально: это же Каренин! Он медленно и четко пережевывает слова и навязывает своей жене Анне, то есть Елене, нерушимые принципы своей разумной прагматичной жизни.

Этот положительный и разумный муж-мучитель есть и у других русских классиков: он и в «Кроткой» Достоевского, он и в рассказах Чехова. Четкость его жизненной позиции обусловлена отсутствием живой жизни в нем самом. И ничего не остается героиням русской классики, как покончить с собой.

Но времена-то изменились! И Елена — чем покончить с собой — легко убивает своего мужа: без сомнений, сожалений, без последующего раскаяния и мрачных угрызений совести. Убила и убила, решила проблему сына и внука, поехали дальше, пошли чай пить. И уже въезжают в квартиру богатого похороненного мужа сын с беременной невесткой и двумя внуками, и самый маленький ползает по постели покойного под тревожную музыку Филипа Гласса.

И заметьте, все вокруг нормальные люди, не выродки какие-то: невестка вежливая (пусть и из расчета), сын любящий (бездельник, конечно, и попивает, но ведь только пиво и не допьяна, а так, под орешки и телевизор); внук, правда, где-то кого-то избивает, но потом и ему достается, — тоже ничего, дело молодое.

Вот тут-то меня и охватывают огромные сомнения, тут-то и возникает принципиальная нестыковка: если Елена, профессиональная сиделка, вышла за Владимира из корысти, то зачем так долго медлила со своим дьявольским планом?! Да и сюжет в этом случае интересен только любителям незатейливых детективов.

Мирные убийцы
А если все-таки было у нее теплое чувство к мужу? Нам ведь и показывают, что жили они размеренно, привычно, с легким градусом приязни друг к другу. Значит, не могла она убить так спокойно, буднично, это психологически невозможно! Опять же, если мы говорим не о психических отклонениях, а о нормальном срезе жизни, о привычных нам обывателях.

Я понимаю, что жизнь сильно изменилась. Даже в комментариях к статьям все чаще появляются заявления о готовности убить ненавистного автора, а уж абстрактные пожелания смерти стали общим местом, и даже самые строгие модераторы такие комментарии не уничтожают.

Но одно дело анонимные злобные выкрики, которые во всем своем огромном количестве пишутся все-таки всего несколькими людьми, и другое дело — реальное убийство, входящее нормальной составной частью в быт нормальных людей.

Подлог
Мне кажется, что в фильме Звягинцева есть ужасный подлог: исключительность — уродство, дикость, изуверство — загримирована под типичность и всеобщность.

Ведь когда мы смотрим фильмы Алексея Балабанова или Киры Муратовой, то от нас не скрывают, что рассказывают про уродов, выродков, что это все персонажи некоего сдвинутого по отношению к реальности пространства. И мы отшатываемся от них с отвращением и болью, и пытаемся расправить в себе придавленную жизнью человечность и доброту.

Тут самое главное — взгляд автора на события своего произведения. А в «Елене» автор мне говорит: такова наша жизнь, таковы люди, все без исключения, все в любой момент убьют друг друга, напьются чаю и будут жить дальше. Это не сдвиг, это практически документ, жизнь в масштабе один к одному.

Если Звягинцев прав, то мы уже давно не люди, а существа, насекомые, тени. И нам всем осталось только плевать с балкона вместе с сыном и внуком героини на таких же насекомых, идущих внизу. Если Звягинцев не прав — а я убеждена в этом — то я и не могу принять его фильм, сколько бы он еще ни получил наград.

Фильм

«Елена»
Драма/мелодрама
Россия, 2011
Режиссер: Андрей Звягинцев
Сценарий: Андрей Звягинцев, Олег Негин
Оператор: Михаил Кричман
Композитор: Филип Гласс
В ролях: Андрей Смирнов, Надежда Маркина, Василий Мичков, Игорь Огурцов, Юрий Борисов, Рустам Ахмадеев, Оксана Семенова, Евгения Шевченко, Анна Гуляренко, Елена Лядова