В школу — к восьми утра!

Март Раудсаар Фото: Pm

Сумма слагаемых не зависит от перемены времени сложения. Почему уроки в школе должны начинаться непременно в восемь утра, задается вопросом преподаватель журналистики Таллиннского университета Март Раудсаар.


 

Вот уже вторую неделю мы живем по новому зимнему времени, позади первая школьная четверть. И хотя для детей переход на зимнее время прошел безболезненно, главным образом благодаря тому, что по утрам можно поспать подольше, зато вечера стали непривычно темными.

Автор этих строк не собирается поднимать вопрос о том, чтобы Эстония по примеру России могла бы отменить переход на летнее время. Кстати, если уж отказываться переводить стрелки часов, то я бы предпочел остаться в летнем времени, а не в зимнем, тем более, что лет десять назад мы уже имели такой опыт. Я же предлагаю поразмышлять о том, почему уроки в школе должны начинаться непременно в восемь часов утра.

Народный спорт по утрам
Как я уже сказал, после перехода на зимнее время просыпаться по утрам, по крайней мере сейчас, безусловно, веселее  — на улице не так темно. Но как бы мы ни крутили стрелки часов, это не отменит утренний ча­с пик в больших городах — Таллинне, Тарту и Пярну.

Мне приходилось жить и работать в Нарве — там такой напряженки по утрам не наблюдается.
Один мой знакомый живет в Тарту и по утрам отводит детей в разные школы, которые, увы, довольно далеко от дома. По его словам, у него сложилось впечаление, что в больших городах Эстонии по утрам — с половины восьмого до половины девятого — наблюдается великое переселение народов, все куда-то судорожно спешат.

Задумаемся на минуту — разве это нормально? Сейчас, когда т.н. удаленная работа и гибкий график прочно вошли в нашу жизнь, все меньше тех, кто непременно должен быть на рабочем месте в восемь утра. Следовательно, главная причина утренних часов пик и пробок на дорогах кроется в том, что к восьми утра дети должны быть в школе.

Так сложилось еще в индустриальную эпоху, но сегодня это положение «по умолчанию», думаю, устарело.
Когда в результате промышленной революции в Европе стали развиваться города, появляться мануфактуры и когда ввели всеобщее обучение для детей, то было вполне понятно, почему занятия в школах должны были начинаться в восемь утра — большинство рабочих смен начинались в это же время.

Визуальным символом изменений в обществе, символом перехода от традиционного уклада жизни к индустриальному, к стандартизированности и синхронности можно считать конвейер из фильма Чарльза Чаплина «Новые времена», стоя за которым рабочие механически выполняют сборку. Когда герой Чаплина попадает на конвейер, рабочие продолжают совершать привычные движения.

Независимо от того, как бы ни называли время, в котором мы живем, сегодня вновь в чести индивидуальность, и к людям в большинстве своем уже не относятся как к бессловесным винтикам или частям единой общественной машины. Если в советское время люди были для государства, то сейчас государство — для людей.

В школу — по старинке
Оставим в стороне ошибки и недостатки эстонского государства, речь сейчас не об этом, а о том, что в целом изменения налицо. Школы больше не образовательные комбинаты, и дети не должны быть объектами планирования и оптимизирования (не будем касаться сейчас вопроса подушных денег).

Итак, по какой причине в шесть-семь часов утра должны вставать те родители, дети которых идут в школу к восьми утра? Почему бы в некоторых классах не начинать уроки в девять утра, пусть даже в 8.50?

Можно согласиться с тем, что в сельских районах школьные автобусы не могут совершать несколько поездок в день. Но кто мешает школьному автобусу отправляться в путь чуть позднее?

Оппоненты могут возразить мне: уроки, начинающиеся позднее, и заканчиваться будут позже, и в ноябре-декабре дети вообще не увидят белого света. Но, если подумать, можно ли вообще день в ­нояб­ре-декабре назвать светлым?

Следующим шагом могло быть стать снижение — хотя бы сначала на чуть-чуть — нагрузки на детей зимой. Нужно жить в согласии с ритмами природы.

Природные ритмы как идеал
У людей, живущих в Северном полушарии, потребность в сне зимой выше, летом — ниже. Четыре-пять поколений назад именно так и жили: много трудились летом, а зимними вечерами сумерничали, в Рождество отдыхали. Мы же делаем сейчас все наоборот.
Несколько лет назад одна партия подняла вопрос о том, что на выборах каждый избиратель мог бы получать дополнительный голос за каждого ребенка.

Почему бы не предоставитть право голоса самим детям и не поинтересоваться у них, нравится ли им поздней осенью в темноте и сырости спешить в школу? Может быть, в этом, не считая семейных и экономических проблем, кроется одна из причин того, что дети в Эстонии чувствуют себя в детсадах и школах все более несчастными?

Школа со времен, описанных Оскаром Лутсом в «Весне» сильно изменилась — выросла нагрузка, требования, ожидания, вот только осень осталась такой же темной и неприветливой, как и тогда.

У автора подрастают двое детей, один из которых школьник.