Одна из величайших эпопей в истории современного кинематографа завершилась: спустя почти 30 лет фильм Терри Гиллиама «Человек, который убил Дон Кихота» наконец дошел до зрителей.
Дон Кихот в стране великанов и русских олигархов
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
История эта достаточно известна, она многажды освещалась в прессе и успела даже прискучить: как, Гиллиам опять не смог снять «Дон Кихота»?.. Тоже мне новости. Да, злой рок преследовал режиссера «Бразилии», «12 обезьян», «Короля-рыбака» и много чего еще на протяжении десятилетий. Картину «Человек, который убил Дон Кихота» Терри Гиллиам задумал в 1989 году, прочтя роман Сервантеса и придумав историю о незадачливом режиссере: как тот снимает «Дон Кихота», проваливается во времени и превращается в Санчо Пансу, верного оруженосца странствующего рыцаря. Приступить к съемкам он пытался много раз. Однако великаны, замаскированные под мельницы, неизменно побеждали, бросая Гиллиама всё глубже и глубже в production hell – производственный ад.
Гештальт, который не хотел закрываться
То самого режиссера не устраивало предложение студии, и он категорически отказывался снимать фильм. То он загорался таким желанием, но много лет не мог найти деньги. То что-то случалось с актерами. В какой-то момент Дон Кихота должен был играть Жан Рошфор; умелый и бывалый наездник, он не смог из-за проблем с простатой скакать на коне без гримасы боли, а лечение страшно затянулось. Потом Дон Кихота должен был играть Джон Хёрт, но он заболел и умер...
То внезапный потоп смывал часть декораций и перекрашивал пейзаж, заставляя выбрасывать отснятые сцены в мусорку. То актеры – Джонни Депп, например, – теряли интерес к проекту Гиллиама вследствие занятости и нежелания участвовать в этом явно обреченном деле. Стали поговаривать даже о проклятии «Дон Кихота»: когда Гиллиам пробовал снимать другие фильмы, неудачи преследовали его неотступно. На «Братьях Гримм» он поругался с продюсерами, и кино вышло так себе. На «Имаджинариуме доктора Парнассуса» умер исполнитель главной роли Хит Леджер, так что режиссеру пришлось искать замену, а точнее, замены, и вписывать в сценарий преображение Леджера в Деппа, Джуда Лоу, Колина Фаррела. «Теорема Зеро», невзирая на Кристофа Вальца, вышла откровенно провальной...
Ясно было, что «Дон Кихот» действительно тяготеет над Гиллиамом как своего рода проклятие: фильм явно желал, чтобы его сняли, – но не так, как хотел Гиллиам. Видно, поэтому в законченном и только что вышедшем на экраны фильме сюжет с провалами во времени не связан вообще. Фантастики в этом кино почти нет. Как и в «Дон Кихоте» Сервантеса. Дон Кихотов порождает все же реальность: серая, скучная, жестокая, какая есть, но – реальность.
Деревня под названием Грезы
Тоби Грисони (Адам Драйвер умеет играть не только обиженных адептов Темной стороны в «Звездных войнах»), успешный режиссер рекламных роликов с претензией на Настоящее Искусство, застрял на съемках в Испании в том самом производственном аду. Всё идет наперекосяк, Дон Кихот, которого надо снять в клипе, какой-то ненастоящий, декорации падают, съемочная группа волнуется. Вокруг Тоби кипит жизнь, но это явно не та жизнь, которой он жаждет: торгующий водкой босс (Стеллан Скарсгорд) улетает на переговоры и поручает заботам Тоби свою супругу Джеки (Ольга Куриленко), с которой Тоби вообще-то и сам спит; группа вовсю ругается, причем тон задает Руперт (Джейсон Уоткинс), агент Тоби, человек амбициозный и беспринципный; вокруг вьется подозрительный испанский цыган (Оскар Хаэнада)...
А тут еще и черная меланхолия навалилась: босс случайно покупает у цыгана и вручает главгерою DVD с короткометражкой о Дон Кихоте, которая оказывается студенческим проектом Тоби Грисони. В те времена Тоби еще хотел стать настоящим режиссером, приехал в Испанию, нашел забытую богом деревушку, а в ней идеального Дон Кихота – сапожника Санчеса (Джонатан Прайс) и идеальную Дульсинею – юную дщерь трактирщика Анхелику (Хоана Рибейро).
Плюнув на съемки, Тоби оседлывает мотоцикл и едет в ту самую деревушку под названием, кстати, Лос-Суэньос – Сны или Грезы. И впервые в жизни впечатывается мордой в то, что иногда пафосно именуют «ответственностью художника». Оказывается, молодой Тоби настолько воодушевил актеров-любителей, что предопределил их жизни навсегда. Анхелика, возмечтав о карьере актрисы, сбежала в Мадрид, где, что называется, пошла по рукам богатеев, ныне она – любовница русского олигарха Алексея Мышкина (Жорди Молья), того самого, с которым ведет переговоры босс Тоби. Ну а сапожник Санчес сошел с ума, поверил в то, что он – Дон Кихот, и живет с тех пор, обратно в ум не входя. И в заявившемся к нему Тоби узнаёт... Санчо Пансу.
Истина в Дон Кихоте
Тоби, понятно, в ужасе бежит от такой реальности... которая, понимает он, была бы другой, если бы он не очаровал в свое время жителей деревеньки. Но сделанного не воротишь. Или воротишь? По возвращении на съемочную площадку Тоби моментально попадает под удар судьбы, ощутив на собственной шкуре то, что Джон Леннон называл instant karma – мгновенная карма. События развиваются стремительно – и вот уже вчерашний баловень судьбы превращается в оборванца без денег и документов, скрывающегося от испанской полиции в компании безумного старика с тазиком на голове и самодельным мечом...
После размеренной первой трети мы наконец-то видим самого настоящего Терри Гиллиама – с отзвуками даже и монтипайтоновского цирка. Сны, фантазии, явь переплетаются причудливым образом, становясь неотличимы; прекрасная, хотя и побитая жизнью Анхелика-Дульсинея воссоединяется с Дон Кихотом и его новым оруженосцем; пока рыцарь бьется с колдунами, принявшими вид мешков со свиной кровью, испанская инквизиция обрушивается на африканских иммигрантов-мусульман; и даже встреча с некоей прекрасной средневековой дамой, которая со столь же средневековой свитой странствует по лесу, вовсе не означает, что ты окончательно сошел с ума. Карнавалы, маскарады, мистерии мешаются в диснеевском кошмаре с участием боевых амуров и коварных красавиц. Лики, лица и личины разыгрывают спектакли, которые в действительности вовсе и не спектакли. Двойное и тройное дно повсюду. Непонятно, кому и во что верить...
Если Дон Кихоту нужна апология, то – вот она: видеть кровожадных великанов в мельницах стоит хотя бы потому, что люди, притворяющиеся мельницами, часто оказываются именно кровожадными великанами. Как говорил Полоний о другом великом безумце, Гамлете: «Если это безумие, в нем есть система». Система безумия Дон Кихота самоочевидна: в бесконечном маскараде бытия он старается увидеть суть вещей. Ну или объективную систему координат, ту, в которой в понимании христиан все наши поступки измеряет Господь Бог. Иначе говоря, Дон Кихот твердо знает: истина – не выдумка, она существует.
Есть что-то логичное в том, что люди, в объективную истину не верящие (Пилат – Иисусу, ехидно: «Что есть истина?») и исповедующие моральный релятивизм, обречены воспроизводить карнавал, в котором истина поневоле выходит на свет. В самый темный, самый скорбный миг Тоби Грисони осознаёт вдруг необходимость веры – если не в Бога, то хотя бы в то, что мельницы могут быть великанами. И понимает: человек, не лишенный остатков совести, обречен сделаться Дон Кихотом.
В «Человеке, который убил Дон Кихота» есть высшее благородство, и правда не отличимое от безумства. Может, мы и ждали это кино так долго, потому что некоторые двери не открываются, пока не познаешь отчаяние, граничащее с сумасшествием? Вот она, печальная истина для рыцаря печального образа: Дон
Кихот жив и бессмертен – но лишь потому, что каждый из нас Дон Кихот, пусть и глубоко-глубоко внутри.