Заключенные и их родственники утверждают, что не первый год платят сотрудникам исправительной колонии в Сургуте за "спокойную жизнь". Русская служба Би-би-си пообщалась с осужденными и их семьями и выяснила, что перевода в изолятор можно избежать с помощью денег, стройматериалов, сауны и туш баранов.
Весной 2018 года Гюльнара Тагиева, жительница небольшого городка под Сургутом, написала письмо на семи листах в администрацию президента Путина. Женщина жаловалась на исправительную колонию №11, в которой уже 12 лет сидит ее сын Назир (имена членов семьи Назира изменены по его просьбе).
"Сотрудники уверены в своей безнаказанности, творят такое в колониях! Требуют деньги за "спокойную жизнь", а если не платишь, то гнобят в карцере и СУСе (В отдельной зоне со строгими условиями содержания. - Би-би-си). Они в колонии "хозяева" жизни осужденных", - писала Тагиева.
Письмо ее семья так и не отправила, а Назир продолжает отбывать свой срок.
Близкие Назира рассказывают, что от них требовали как сравнительно недорогие подарки - например, оплатить отдых в сауне - так и крупные суммы. Часть денег, по словам родственников, была передана в туше замороженного барана.
Жена другого заключенного той же колонии утверждает: только за последний год ее семья передала сотрудникам ФСИН различных товаров на сумму в несколько сот тысяч рублей. Время от времени она получала от мужа список необходимого, где были стройматериалы, канцтовары, бытовая техника, посуда.
ИК-11 - это вереница огороженных небольших зданий, соседствующих с шиномонтажными мастерскими, магазинами автозапчастей и однотипными жилыми домами в промзоне на севере Сургута.
Назир Тагиев отбывает здесь срок за убийство, виновным в котором он себя не признает. Летом 2016 года он решил подать заявление на УДО: по его словам, за восемь предшествующих лет на него не было оформлено ни одного нарушения, а поощрений накопилось больше двух десятков.
Но незадолго до заседания суда, на котором должны были рассмотреть возможность его досрочного освобождения, заключенному, по его словам, начали намекать на то, что за положительное решение нужно заплатить. Например, говорит Назир, оперативники потребовали оплатить укладку нового асфальта на территории колонии.
Тагиев не стал платить. Вскоре суд отказал ему в праве на УДО, а затем и в переводе в колонию-поселение.
После суда, рассказывает осужденный, его якобы вызвал один из оперативников - Станислав Букреев - и намекнул, что нужно заплатить. "Хочешь спокойно жить? Кушать все хотят", - якобы сказал сотрудник колонии.
А еще через несколько дней на Тагиева составили рапорт о нарушении за то, что он жил не в своем отряде.
Сам заключенный настаивает, что делал он это с разрешения начальника колонии: по словам Тагиева, в неблагополучном отряде, куда его внезапно решили перевести, у него были основания беспокоиться за собственную безопасность. По согласованию с руководством он остался на прежнем месте, в котором "живут одни молящиеся, не курят".
За это Тагиев отправился в изолятор.
Следующие два месяца лета 2016 года он помнит как череду перемещений между различными участками зоны со все более ужесточающимися условиями содержания.
В изоляторе ИК-11 Тагиев объявил сухую голодовку и из-за ухудшения здоровья был переведен в находящееся через дорогу ЛИУ-17 (Лечебно-исправительное учреждение. - Би-би-си). Там, утверждает заключенный и его семья, на него под выдуманными предлогами начали писать один рапорт за другим, в итоге признали злостным нарушителем и перевели на строгие условия содержания.
В лагерь он вернулся тоже в СУС. По словам заключенного, после этого к нему якобы пришел Букреев и сказал: "Не хотел по-хорошему?". Сразу после этого, через две недели, как его перевели в СУС, Тагиеву "дали ЕПКТ" (Единое помещение камерного типа. - Би-би-си) на полгода".
Заключенный утверждает, будто бы сразу после этого к нему подошел начальник оперчасти Максим Рябов и предложил заплатить 4,5 миллиона рублей за то, чтобы его оставили в покое: "Их, получается, девять человек, каждому оперативнику по 500 тысяч".
"Я им говорю: "За что?!" - "За то, что тебя больше трогать никто не будет, досидишь эти полгода", - пересказывает разговор Тагиев.
Его друг, в то время также отбывавший наказание в ИК-11, вспоминает об этом периоде так: "Они максимально осложняли ему жизнь".
"Грубо говоря, он чуть ли не спал в этой форме, потому что они [сотрудники колонии] постоянно приходили его фотографировать. Он даже последнюю пуговицу в жару постоянно держал застегнутой!" - говорит бывший заключенный Расул, показывая рукой место на шее.
Рассказ Назира о требовании заплатить не вызвал у Расула сомнений: "Там все всё понимают. [Но] я ему советовал не давать. Это такая структура - им раз дашь, они уже не слезут".
Таких денег - четырех с половиной миллионов рублей - в семье не было. Брат заключенного Мансур рассказывает, что близкие начали искать покупателя на квартиру, но покупателей, готовых заплатить больше трех миллионов, не находилось.
Эти деньги, по словам Тагиева и его семьи, заключенный был готов отдать оперативникам ФСИН, но только на условии, что сотрудники колонии не просто перестанут на него давить, но и обеспечат положительное решение по УДО.
Сделка не состоялась. Тагиев утверждает, что спустя некоторое время Рябов пришел к нему с новостью о том, что гарантировать условно-досрочное освобождение он не сможет, и предложил заплатить меньшую сумму - 300 тысяч рублей - за то, чтобы свой срок в ЕПКТ Тагиев досидел без новых взысканий.
"Получается, меня в ЕПКТ закрыли, там нарушение за нарушением шло, и в сентябре - я уже в ШИЗО был, - с этого времени больше ни одного нарушения до сегодняшнего дня на меня не было представлено после того, как я согласился заплатить", - рассказывает осужденный.
Плату за "спокойную жизнь" передавал брат Тагиева Мансур. По его словам, деньги попали к оперативникам в туше барана.
"Они заказали ему барашку. Я барашку [покупал]... по Нефтеюганскому шоссе, стройдвор там… а с левой стороны там мини-рынок есть, вот там… Барашек был замерзший, я внутрь него триста тысяч положил", - вспоминал спустя полтора года подробности передачи денег брат осужденного Мансур в разговоре с вышестоящими фсиновцами.
Первоначально, рассказывает Русской службе Би-би-си Мансур, брат позвонил ему с просьбой оставить деньги у заправки недалеко от колонии: такой способ передачи якобы предложили вымогатели.
Мансуру этот план не понравился: на АЗС установлены камеры видеонаблюдения. Но тогда же брат сказал ему, что сотрудники колонии попросили привезти им тушу барана.
Мансур вспоминает, что в условленном месте недалеко от ИК-11 его дожидалась машина с двумя мужчинами. Один из них вышел, открыл багажник, в него положили тушу с 300 тысячами рублей в животе, и мужчины уехали.
"Точно не понимаю, знали ли они, что внутри деньги, но они их ждали", - говорит Мансур в ответ на вопрос, договаривались ли о таком способе передачи заранее.
Деньги в туше, по словам родственников Назира, были не единственной платой оперативникам.
Весной 2017 года у него заканчивался шестимесячный срок в ЕПКТ. Чтобы Тагиева перевели обратно в СУС, а оттуда в перспективе и на общие условия содержания, его семья была вынуждена заплатить еще 300 тысяч.
На этот раз, рассказывает сам заключенный, деньги передали через посредника - общего с начальником оперчасти Рябовым знакомого. "У меня супруга перевела 200 тысяч на его визу и 100 тысяч так [наличными] передали".
В подтверждение этих слов жена осужденного Ирина показывает электронный чек из приложения "Сбербанк-онлайн", в котором в графе "получатель" значится женское имя. Семья Тагиева утверждает, что владелица карты, принявшая перевод, близкая родственница посредника.
Из ЕПКТ в СУС Тагиева действительно перевели, но вот с запланированным еще через несколько месяцев выходом на обычные условия содержания все пошло не так гладко. Срок в строгих условиях содержания должен был закончиться в октябре 2017 года, однако время шло, а заключенный продолжал оставаться в СУСе.
В ноябре Тагиев пошел к начальнику колонии Андрею Андрееву узнать о своем будущем и якобы получил обещание, что скоро к нему подойдет начальник отряда и все объяснит.
В изложении Тагиева беседа выглядела так: якобы начальник СУСа подошел к нему и сказал, что "Андреев просит пару баранов на Новый год, три упаковки гирлянд, четыре [обогревателя], которые за дверями вешают, чтобы от них тепло подавалось, и цветной принтер".
В декабре новогодний подарок в колонию, рассказывает Тагиев, передал тот же знакомый заключенного, который раньше уже помогал организовать для сотрудников ИК-11 отдых в сауне.
По словам Тагиева, Андреев якобы взял всё это и ушел в отпуск. В январе он вновь попытался узнать, почему его не выпускают из СУСа спустя два месяца после окончания положенного срока, и тогда, по словам заключенного, оперативники его предупредили - "или ты сидишь здесь, в СУСе, или ты поедешь обратно в ЕПКТ".
Поняв, что перспективы перевода на общие условия не ясны, Тагиев и его брат вновь начали жаловаться. Помочь согласился один из новых сотрудников колонии. "Он мне сказал: "Ты сможешь подтвердить свои слова?". Он мне принес диктофон", - утверждает Тагиев.
Заключенный Тагиев рассказывает, что он инициировал разговор с начальником СУСа, передавшим просьбу о новогоднем подарке. Во время беседы при включенном диктофоне он напомнил ему о своих предыдущих переговорах с начальством: "Вы же знаете, сколько у меня просили, я все заплатил".
Вскоре после этого двое фсиновцев - сотрудник, предоставивший диктофон, и представитель регионального управления службы - встретились с братом заключенного Мансуром Тагиевым и попросили рассказать о переданных деньгах и подарках. Этот разговор также был записан.
Русская служба Би-би-си не может ручаться за подлинность информации об именах сотрудников ФСИН, поэтому приводит их слова под обозначениями "А" и "Б". Судя по записи разговора, в региональном управлении ведомства хотели больше знать о возможном непосредственном участии начальника ИК-11 Андреева в поборах с заключенных.
"Значит, смотри, нас интересует информация по начальнику 11-ой, по Андрееву.
Чтоб ты понимал... Я не люблю людей таких, **** [эмоциональное междометие], которые, ну, непорядочные. Непорядочность в чем для меня заключается? Когда человек говорит и не делает, свои обещания и слова свои не держит. Тем более, когда человек жадный, **** [эмоциональное междометие], да? Он ***** [обманывает] одних, **** [обманывает] других…" - делится собеседник "А".
Он же предполагает: "Твоего брата просто хотели на бабки развести".
Один из двух сотрудников (предположительно "Б") предполагает, что обращение во ФСИН - единственный выход для заключенного Тагиева: "Мы сейчас для него последняя надежда. С него, **** [эмоциональное междометие], вымогают, "крепят" там, **** [обманывают] как только можно, **** [эмоциональное междометие], не исключено, что не в последний раз к нему подходят, понимаешь? Поэтому ну... Мы приехали… Нам вот эта вся тема, она не для суда нужна и так далее, мы просто хотим этого человека с трассы убрать, Андреева я имею в виду".
"Я тебе говорил, они всем мешают, такие люди…" - добавляет "А".
Услышав, что близкие заключенного оплачивали сауну для сотрудников колонии, собеседники Тагиева-младшего интересуются, где именно она находится, но брат этого не знает, поскольку отдых организовывал живущий в Сургуте друг семьи.
"Ну ты узнай потом. "Б" наберешь… Просто мне самому интересно, **** [эмоциональное междометие]. А то, может, мы там сами, **** [эмоциональное междометие], были… Как вариант", - просит "А".
События после этого разговора развивались быстро. Почти сразу заключенного Тагиева проверил на полиграфе присланный в колонию из местного управления ФСИН специалист.
В том же месяце - январе 2018 года - уволился по собственному желанию начальник колонии Андреев. Остальные действующие лица, рассказывает сам осужденный, остались в системе ФСИН: Максим Рябов покинул колонию, переехав через дорогу в соседнее ЛИУ-17 в качестве начальника, туда же ушел работать оперативник Букреев.
Но часть сотрудников, которых заключенный считает "командой [бывшего начальника колонии] Андреева" продолжает работать на прежнем месте. "Они тут как группировка", - говорит Тагиев, упоминая имена оперативников, которые, по его словам, время от времени пытаются спровоцировать осужденных на какое-либо нарушение.
Спустя полгода после того, как в колонии сменилось начальство, летом 2018 года, в сургутскую ИК-11 приехала проверка из Москвы, говорит заключенный. По его словам, сотрудник управления собственной безопасности ФСИН снова попросил пройти тест на полиграфе и пообещал, что "если все подтвердится, нарушения с тебя снимут".
Сочли ли во ФСИН, что "все подтвердилось", Тагиев не знает: никаких новостей с тех пор не было. В региональном управлении ведомства по ХМАО утверждают, что в 2016-2018 годах никаких жалоб на вымогательства от заключенных колонии №11 не получали.
"По информации о возможных противоправных действиях сотрудников, указанных в вашем запросе, проводится проверка", - говорится в ответе на запрос, в котором Русская служба Би-би-си спрашивала о жалобах на экс-начальника колонии Андреева, Рябова, Букреева или каких-либо других сотрудников ИК-11.
На просьбу об интервью с новым руководством ИК-11, а также с по-прежнему работающими в структуре ведомства Рябовым и Букреевым, в региональном управлении ФСИН не ответили.
История взаиморасчетов другого заключенного из ИК-11 Александра (имена героя и его жены изменены по их просьбе) началась, по его словам, в 2016 году и напоминает сюжет, рассказанный Тагиевым: ЕПКТ - СУС - предложение заплатить - отказ заключенного - снова ЕПКТ.
"Они потом говорят: это так все и будет продолжаться, ты весь срок будешь здесь… Пришлось мне дать [денег]", - утверждает Александр.
Постоянной суммы, по словам заключенного, не было, иногда речь шла о "гуманитарной помощи" в виде тех или иных товаров: "то [строительные] материалы надо, то денег надо, то ноутбуки надо им там".
"Купишь что-нибудь - они недели две-три на тебя глаза закрывают, иногда месяц, смотря когда им нужно, что нужно и какие сроки у них стоят…. Потом опять тянут", - говорит Александр.
На вопрос, изменилось ли что-то после ухода из колонии бывшего начальника и двух сотрудников, заключенный неуверенно отвечает: "Ну чуть-чуть меньше, наверное [стали требовать]".
В подтверждение того, что поборы продолжились и при новом руководителе, он рассказывает, что уже летом 2018 года от него вновь потребовали поучаствовать в ремонте: "В последний раз они просили, чтобы я им коридор покрасил - [купил] водоэмульсионку, валики, кисточки, побелку, цемент… Нормально, тысяч пятьдесят вышло, я думаю".
В общей сложности, считает Александр, в год у его семьи уходит около полумиллиона рублей на оплату различных товаров для нужд колонии и ее сотрудников.
Жена заключенного Вероника соглашается с этой оценкой и начинает задумчиво перечислять купленные в последние месяцы вещи: "Микроволновка, посуда, чайники электрические… Сервизы, заварники - это тоже было постоянно".
По словам женщины, спектр услуг и покупок был широким. "Ноутбуки тоже покупали и ремонтировали", - говорит Вероника, вспоминая, как знакомый мужа отдавал кому-то компьютеры для устранения неполадок.
"Доходило вплоть до канцелярии - и бумага для принтера, даже ручки, скотч, вот эта вся мелочевка", - рассказывает женщина. Такими же скрупулезными, по ее словам, были и покупки стройматериалов: "Цемент, краска, шпаклевка, плитка - то есть всё-всё для ремонта, вплоть тоже до [последней] мелочи, вот этих кисточек, валиков… Абсолютно все!"
Примерная сумма, которая, по словам Александра и Вероники, ежегодно уходит у них на покупку различных вещей для колонии - это чуть меньше половины официальных трат ИК-11 на стройматериалы.
Согласно базе "Спарк-Интерфакс", с начала 2018 года колония заключила контрактов с несколькими небольшими компаниями и одним индивидуальным предпринимателем примерно на 1 миллион 200 тысяч рублей. За эти деньги, согласно документам закупок, приобретались керамогранит, клей, водоэмульсионная краска и другие материалы с пометкой "с целью капитального ремонта".
О том, что на деле стройматериалы оплачиваются за счет заключенных и их семей, говорят не только Александр и его жена.
Раиса (имя изменено) время от времени возит передачи в колонию для заключенных. Она рассказывает, что раньше в этой колонии сидел ее муж. Теперь же, после его освобождения, они по просьбе родственников заключенных из других регионов собирают посылки с едой сразу для нескольких человек и везут их в колонию.
До недавнего времени, говорит женщина, администрация принимала передачи. Но в последние месяцы, по ее словам, сотрудники им постоянно отказывают, требуют больше не приезжать и фактически угрожают - намекают, что могут найти в посылке запрещенные вещества.
Летом 2018 года, когда пара вновь попыталась привезти продукты, сотрудник колонии поинтересовался, для кого они, и, услышав имя заключенного-получателя, ответил: "За ремонт платить он не хочет, а кушать вкусно хочет?" - рассказывает Раиса.
Жена Александра Вероника отмечает, что слышала о таких же требованиях от других родственников заключенных: "Вы знаете, мы же ходим на короткие свиданки, на длительные, на какие-то передачки. Мы же общаемся. Мамы, сестры... И многие об этом говорили, но, говорят, смысла нет куда-то обращаться, потому что все покрывается".
"Жалобы подавать не хочется, мало ли что они могут ему сделать... И молчать тоже не хочется... Двоякая ситуация", - размышляет жена Александра.
С тех пор, как в колонии вслед за жалобами Тагиева произошли кадровые изменения, денег и подарков на "спокойное досиживание" у него никто больше не просил. Вскоре после увольнения начальника колонии Андреева заключенного перевели на общие условия.
Впрочем, будет ли дан ход его показаниям, не ясно. Приезжавший из Москвы сотрудник УСБ ФСИН, по словам заключенного, внимательно выслушал его, проверил на полиграфе и улетел обратно. В жизни Тагиева за почти три месяца, прошедшие после этого визита, ничего не изменилось.
