Что делать с детьми из группы риска?

Молодые люди в парке Канути. Фото: Joakim Klementi

Как родителям уберечь детей от рискованного поведения? Как взрослым вести себя с неисправимыми хулиганами? Что может сделать полиция для профилактики насилия или обуздания обозлённой на жизнь молодёжи? Тийна Ваппер собрала для читателей «Учительской газеты» рекомендации профессионалов по этой невероятно актуальной сейчас в Эстонии теме.

Марина Паддар, долгое время проработавшая в должности капитана полиции и главы профилактической службы Лыунаской префектуры, более 30 лет занималась решением проблем несовершеннолетних правонарушителей и их семей. С сентября прошлого года она работает социальным педагогом в Кырвекюлаской основной школе.

- Г-жа Паддар, у вас очень богатый опыт работы с проблемными подростками. По вашему мнению, почему молодёжное насилие достигло своей кульминации к концу этого лета?

- Серьёзные стычки между различными группами молодых людей происходят в каком-нибудь регионе Эстонии через каждые четыре-пять лет. Когда дело доходит до вмешательства полиции и принятия ею мер, то это уже разгребание последствий и попытка уберечь подростков от наихудшего сценария развития событий. Гораздо более серьёзная тема – это профилактика рискованного поведения и выяснение причин доведения ситуации до крайности.

- Была ли ошибкой ликвидация комиссии по делам несовершеннолетних?

- По-моему, это решение было преждевременным, при том что специалистов по защите прав детей не хватает. В Эстонии достаточно регионов, в которых родители проблемных подростков и работники по защите детей чувствуют себя беспомощными. В итоге страдают дети, с поведением которых невозможно и даже нельзя мириться.

По своему опыту могу сказать, что не ходившие в школу дети стали её посещать после того, как учебное заведение подавало касающееся их ходатайство в комиссию по делам несовершеннолетних. Хотим мы того или нет, но иногда бывает полезен страх, который ведёт вперёд. Комиссия по делам несовершеннолетних была за то, чтобы причинённый ущерб был возмещён, чтобы поссорившиеся подростки помирились и чтобы лицо, купившее или предложившее несовершеннолетнему алкоголь, было выявлено. Эстония обходилась без подобных комиссий последних 20 лет, теперь же они созданы поспешно заново, поскольку пришло понимание ошибочности былого решения.

- Согласны ли вы с мнением, что с ребёнком надо договариваться по-хорошему, нежели по-плохому?

- По-хорошему как раз и нужно, да вот только тяжелее всего сделать так, чтобы ребёнок относился к наложенной на него обязанности не как к принуждению, а как к решению проблемы. Чтобы молодёжь не шаталась праздно по городу и не наводила шороха на людей, ей надо предоставить возможность чем-то заниматься и создавать что-то интересное. Молодой человек будет беречь и защищать только то, что создал своими руками. Я вспоминаю молодёжный лагерь для проблемных подростков, в котором на протяжении более двух месяцев работали рука об руку 35 парней переходного возраста. Вместе с ними мы приводили в порядок дорожки на кладбище Раади в Тарту. Не успели они ликвидировать одну большую кучу мусора, как одна пожилая пара высыпала на только что очищенную тропинку мусор из пластикового пакета. Парни сникли и спросили у меня, что делать. Посоветовала им вежливо поговорить со стариками. Они и пошли к ним с текстом, что, мол, простите, конечно, но мы тут всё убрали. Показали на контейнеры, куда выбрасывать мусор. Пара явно смутилась и прибрала за собой.

Иногда приходится быть очень конкретной. Работая в молодёжной полиции, мне не раз приходилось сопровождать детей до дверей школы. Одного мальчика я отводила в школу каждое утро на протяжении трёх с половиной месяцев. Я забирала его у мамы, брала за руку и доводила до кабинета завуча, чтобы у него вообще возникла привычка посещать школу, а также чувство, что у него всё получается. Быть строгим можно и в мягкой форме. Не нужно повышать голос или раздавать приказы, глядя сверху вниз. Многое зависит от тона общения. Если родитель жалуется, что он ничего не может поделать, поскольку ребёнок его не слушается и не идёт в школу, то ребёнок понимает его буквально: мама не верит в меня, она думает, что я не пойду в школу, что я не справлюсь, потому я и не хожу туда. Если же ребёнку повторять, что он молодец, что он будет посещать школу и закончит класс, то посыл будет совсем другим – мама верит в меня и я справлюсь. На вопрос социального педагога «Ты ведь не хочешь с нами разговаривать?» ребёнок и ответит: «Нет, не хочу!». Ребёнку нужно сказать, что его мнение при принятии решения очень важно. Тогда он и заговорит.

- Всем ли детям можно помочь?

- За долгие годы моей работы в полиции пару раз приходилось сталкиваться с десятилетним ребёнком, который был настолько пропитан ложными ценностями, что поделать с этим было уже нечего. Даже если сам ребёнок захотел бы покинуть этот замкнутый круг, то лживая домашняя обстановка будет и далее продолжать оказывать на него влияние. Не достигшего возраста уголовной ответственности ребёнка принуждают к воровству или берут его с собой на кражу, потом украденный им товар продают, и он видит, что в жизни всё так и происходит. Других примеров для подражания у него ведь нет. Если у защитника прав детей недостаточно законных оснований для изъятия этого ребёнка из семьи, то для его спасения следует принять очень радикальное решение – отправить его в спецшколу.

- Насколько хорошим решением является отправка ребёнка в спецшколу?

- Для некоторых детей подобная мера является даже лучшим вариантом, чем та жизнь, которую он наблюдает в кругу семьи. Мне многие дети признавались потом в том, что это было единственно правильное решение – быть отправленным комиссией по делам несовершеннолетних в спецшколу. В противном случае могло бы произойти нечто гораздо более худшее. Тем не менее, эстонская система спецшкол нуждается в реорганизации. Дети, с которыми не справляются родители, а также дети, направленные решением суда в спецшколу, не должны учиться под одной крышей. Школы должны быть различной степени строгости. В первую очередь, нужны закрытые учебные заведения со строгой дисциплиной, в которые направлялись бы маленькие Маугли: они всегда выходили за пределы дозволенного, вели себя самоуничтожительным образом, совершали серьёзные правонарушения и потому им требуется время для того, чтобы успокоиться. Затем требуются школы с более либеральным режимом, а также заведения наподобие детской деревни SOS, в которых жили бы порядка десяти воспитанников и двух воспитателей. Эти школы могли бы быть поменьше, чтобы была возможность заниматься индивидуально и предлагать терапию, поскольку попавшие в спецшколу ребята испытали много боли.

- Как можно повлиять на ребёнка, когда его семья отказывается сотрудничать?

- Даже если у ребёнка есть только один взрослый человек, которому он доверяет и который его поддерживает – будь то классный руководитель, опорное лицо или молодёжный работник, – то это великое дело.

- Чем школа может помочь таким ученикам?

- В прошлом учебном году мне как социальному педагогу приходилось решать множество проблем, начиная с издевательств, травли и драк, и заканчивая очень даже серьёзными инцидентами. Весь учебный год нам удалось прожить так, что в полицию с заявлением ни разу не приходилось обращаться ни школе, ни родителям – все проблемы были решены внутри учебного заведения. Решение проблемы следует находить максимально быстро. Другой вопрос, что социальных программ для детей не хватает, а очереди на приём к психологу и психиатру растянуты на несколько месяцев. Спрос на услуги этих специалистов гораздо больше.

- Как изменить отношение и манеру поведения ребёнка?

- Я являюсь ещё и помощником полицейского. Вместе с коллегой мы организовываем несколькодневные проектные лагеря под названием «Не бойся быть самим собой», куда направляют совершивших правонарушение детей. Время пребывания ребят в лагере наполнено интересными занятиями, в ходе которых они учатся самостоятельно принимать решения и брать на себя ответственность. Важно показать ребёнку, что в жизни всегда есть альтернативные возможности. Это его выбор – соучаствовать в краже, пить алкоголь, курить или сказать всему этому «нет». Занятия в лагере должны быть тщательно продуманы, потому как просто совместное времяпрепровождение результатов не даёт. Конечно же, ни один лагерь не способен сотворить чудо, но мы по крайней мере можем заставить ребят думать о последствиях их действий.

- Многие родители не умеют себя поставить.

- К сожалению, это так. Нельзя же ведь принять сегодня какое-то решение, а завтра его изменить. Прежде, чем что-либо сказать, надо подумать. Если же что-то было уже озвучено, то так тому и быть. В лагере ребята иногда рассказывают сидя у костра, как они манипулируют родителями. Если отец или мать сажают их под домашний арест, то они начинают ныть, отказываются от еды, хлопают дверями, надувают от недовольства губы и хнычут до тех пор, пока родители не сдадутся. Ребёнок должен знать, что решение не будет изменено. В противном случае у него сформируются неправильные убеждения. Установка границ и правил свидетельствует о неравнодушии родителей по отношению к своим детям.

- В последнее время то и дело пишут о том, что родители не справляются со своими детьми. Что с родителями не так?

- Ходили ли вы в последнее время куда-нибудь ужинать и видели ли вы, как семья собирается за одним столом? Все уткнулись в телефоны. Дети дёргают родителей за рукав, но те не реагируют. Общения, тёплой атмосферы, радости от совместной трапезы и времяпрепровождения нет. Многие дети растут сами по себе, а не рядом с родителями. Восхищаюсь семьями, в которых все ходят вместе в поход, строят избушки и читают детям книги, рассуждают с ними о жизни, а также передают им по наследству ценности, на которые они смогут опереться в будущем.

- Что, по вашему мнению, следует предпринять в первую очередь для оказания помощи детям из группы риска?

- Во-первых, нужно в несколько раз увеличить количество работников по защите детей, чтобы были ресурсы для оказания поддержки нуждающимся в помощи семьям. Во-вторых, необходимо увеличить количество работников с молодёжью на улице, которые занимали бы детей там, где они бывают. Мы не можем прогонять подростков отовсюду, провоцируя возникновение у них чувства непринадлежности ни к чему. В-третьих, для детей из группы риска нужно открыть больше маленьких школ различной степени строгости.