Неэме Рауд: семь дней в новой Москве

Неэме Рауд. Фото: LIIS TREIMANN / EESTI MEEDIA/SCANPIX BALTICS

Эстонец любит считать себя большим специалистом по теме России и русских. Однако мы не особо в курсе того, как изменилась эта большая страна и ее общество за последние десятилетия, пишет в Postimees журналист Неэме Рауд.

Это была иная поездка в Москву. Я ехал как турист – посмотреть город и показать его другим – уже без журналистской визы. Да, я приехал в город, который уже завершен к дедлайну, то есть чемпионату мира по футболу, во время которого Россия показала себя миру, и эта демонстрация прошла без сучка и задоринки.

Если еще полтора года назад, когда я в последний раз был в Москве, строили на каждом шагу, то теперь уже все было в порядке. Дома, церкви, пешеходные дорожки, транспортная система (вместо древних троллейбусов по Садовому ездят современные автобусы, из пункта А в пункт Б в городе можно проехать как на велосипеде, для которых на тротуарах в центре города отведены новые полосы, так и на машине – в современной России все это называется каршеринг, причем, слово так и пишут, кириллицей). Засилью киосков на уличном уровне положен полный конец. Я хорошо помню, как все начиналось – буквально со дня. Это был 2015 год, когда по приказу мэра начали сносить оставшиеся с прежних времен лавки.

Жемчужиной новой Москвы стал парк Зарядье, построенный по приказу Путина прямо рядом с Кремлем на месте, где раньше стояла гостиница-гигант «Россия», и открывшийся там в начале сентября один из самых современных в мире концертных залов. Эстонский бизнесмен и деятель культуры, с которым я бродил по Москве, отметил, что так бывает в странах "с режимом": если решили разбить парк, то разбивают, не считая денег. И результат – даже если мы не хотим этого признать – будет вызывать восхищение.

В один вечер, прогуливаясь по Тверской (в советское время – улица Горького) поймал себя на мысли, что об этой новой Москве и новой России, мы – эстонцы – обычно продающие себя миру как большие знатоки России, знаем все меньше и меньше. Наши знания относятся к советскому времени, но прошло уже 27 лет, выросло целое поколение.

И для меня, который несколько лет назад долгий период работал там корреспондентом ERR, этот город и жизнь в нем ушли вперед семимильными. Что уж говорить о тех, кто в последний раз ездил в Москву в советское время, как и многие эстонцы в группе, с которой я путешествовал. Впрочем, у многих из них, как и у меня самого, осталось странное ощущение, когда каждое третье предложение я начинал словами: «Это все совершенно новое, еще полтора года назад этого не было…»

Мы фотографировали Москву-Сити – район с небоскребами – и думали: как находящаяся под западными санкциями отсталая страна может позволить себе такое? Явно потемкинские деревни. Но Москва-Сити существует в реальности, как и все остальное, кажущееся декорацией. Но это не кулисы.

Мы можем глубокомысленно отмечать и считать, что центр Москвы – это не Россия, что на окраинах и во всей остальной стране царят бедность и хиреет жизнь. Но мы должны признать, что центральная часть столицы в полнейшем порядке. Полив улиц происходит с таким рвением, что местами это доходит до смешного: словно колонна поливальных машин преследует нас, проверяющих чистоту улиц европейцев.

Писавший в сентябре в Sirp о России преподаватель Таллиннского университета Михаил Трунин признал, что как бывший москвич он до последней поездки испытывал некоторый страх перед этой новой и чистой метрополией: «Я чувствую связь с Москвой на очень личном уровне, и моим главным страхом перед поездкой  было, что я приеду – а там все по-другому!»

Так и оказалось.

«Превращение Москвы за время правления Собянина в комфортабельный европейский город – это неоспоримый факт, - отметил Трунин. – Есть лишь один нюанс: комфорт подчеркивается так сильно, что это уже напоминает карнавальное или цирковое представление».

Трунин цитирует мысли российской журналистки Марины Кувшиновой о своем городе: «Сегодняшняя Москва – это бурлескная, гротескная исполинская копия европейских оригиналов. Она превратилась в город-мечту, в котором даже на трезвенника на каждом шагу обрушиваются галлюцинации: каждую минуту словно грибы из-под земли выпрыгивают станции метро, как космическая пыль за сутки у Кремля приземлился парк Зарядье, территория города расширяется как агрессивная раковая опухоль /…/. Кроме универсального столичного снобизма и специфической заносчивости, нового москвича характеризует, даже если он недоволен переменами, происходящее ото дня в день привыкание к абсурдной ситуации».

И собственная оценка Трунина: «Пришедшая на карнавал или в цирк публика приходит в восторг от обычного спектакля. Но как в действительности живут добровольные или невольные участники этого спектакля – это совсем другой вопрос, который нисколько не интересует нынешние московские власти».

Я вместе с моими попутчиками был в этом нового городе именно такой карнавальной публикой. Признаюсь, что поговорить по душам с настоящими москвичами особо не удалось. Но те, кто с нами общался, признались, что отношение к нам как к бывшим советским западным людям, по-прежнему очень положительное. Таким образом, этот советский дивиденд у нас есть.

Но так в России было всегда, – центр и элита хвастаются, а в других местах бедная масса барахтается в жизненных трудностях – отмечают специалисты по России. И признают, что это в свою очередь хорошо укладывается в новое понимание истории, которое пропагандируется весьма настойчиво – виденье тысячелетней страны, блистательные времена которой пришлись на последние годы правления династии Романовых, и которое теперь, после эксперимента 20-го века, ставится в пример.

«О 1913 годе говорят как об эталоне», - говорит эксперт по России Райво Варе.

Свой вклад в блеск новой Москвы в солнечный день ранней осени вносят и переливающиеся золотом купола церквей. До поездки в Москву протоиерей Эстонской ортодоксальной церкви Александер (Айвар) Сарапик объяснил мне, что церкви венчают не «луковки», как мы обычно говорим: «Купола русских церквей должны напоминать пламя».

Являясь политическими факелами, теперь они освещают поднебесность России, поскольку ортодоксальная церковь – это один из железных краеугольных камней тысячелетней государственной истории и точка отсчета.

И действительно, – снова, цитируя Райво Варе – краеугольный камень, который может занимать свое место в этой истории лишь благодаря Украине, с которой началось крещение славянских территорий. («Если Киева в сфере влияния России не будет, эту историю нельзя будет рассказывать так, как хочет Кремль», - говорит Варе.)

«Откуда все эти церкви вдруг появились?» - удивляется один из моих эстонских попутчиков. «Их же не было в советское время. И кто туда ходит? – это же невозможно, чтобы все атеисты вдруг теперь стали верующими».

Многие вновь засиявшие храмы в советский период 20 века использовались в качестве складов и подсобных помещений и не бросались в глаза. Теперь они снова стали храмами, лаконично объясняет путеводитель по новой Москве. Местами это старое и новое трудно совместить. А местами они будто сшиты оверлоком театра абсурда.

«Сегодняшняя Россия держится на музыке, с которой раньше связывали Советский Союз», - описывает мистический парадокс сегодняшней России историк Давид Всевиов. Я встретился с ним на углу одной таллиннской улицы после поездки в Москву. Гимн гимном, – слова же новые, хотя написаны тем же автором, отцом ставшего теперь рупором царизма и путинизма режиссера Никиты Михалкова – но что-то советское в Москве все же осталось.

«Сталинской архитектуры все-таки невероятно много», - считает один из ездивших с нами эстонцев (сейчас в Москву опять ездят, в годы, когда я был корреспондентом, такое нечасто случалось). «Ну да, в Москве не снесли, да и не могли снести всю застройку прошлого, как в Париже Османа», - прихожу я к выводу, выслушав замечание.

И еще много чего сохранилось от прежней, советской Москвы.

Да, конечно, метро. Теперь эта подземная сеть стала чем-то вроде достопримечательности, где проводят экскурсии. Сталинский, восхваляющий режим стиль на станциях центра города в эстетическом смысле для многих неприемлем, но в действительности является московский метрополитен является одной из самых восхитительных систем подземного железнодорожного транспорта, которая до сих пор работает с минутной точностью.

Остался и Ленин на Красной площади.

«Вроде чуть более румяный, чем раньше», - приходит к выводу они из моих спутников, который впервые побывал в Мавзолей еще в 1960-х годах. Тогда Ленин якобы выглядел похуже, был больше похож на труп. В годы моей корреспондентской работы Ленин долго был на ремонте, может, действительно обновили и мумию.

Но и этот труп не удалось увезти от кремлевской стены.

Последнюю серьезную попытку предприняли в последние годы президентства Бориса Ельцина. Ленина планировали под покровом ночи тайно вывезти в Петербург и там тихо похоронить на Волковском кладбище рядом с матерью и сестрами, пишет российский автор нового поколения Михаил Зыгарь в книге «Вся кремлевская рать».

Ленин мешал президенту Ельцину свести счеты с прошлым, считает Зыгарь. Но Ельцин он отказался от своего плана, опасаясь ожесточенной кровавой мести коммунистов. Так что красный руководитель или палач, как его часто называют российские СМИ, по-прежнему открыт для народа в гробу - как Белоснежка. Большая часть из тех, кто стоял вместе с нами в 45-минутной очереди, - иностранцы, а не совершающие паломничество коммунисты.

Не знаю, может, они постепенно начали понимать, что Ленин действительно был палачом. В по-прежнему издающемся и находящемся на достойном уровне журнале «Огонек» публицист Леонид Млечин пишет, что Ленин надеялся привести Россию к коммунизму всего через несколько месяцев после революции. Но, осознав утопичность этой идеи, решил исправить ошибки тотальным террором, и не свои ошибки: он находил виновных в провале этих абсурдных идей – кто-то же должен быть виноват, товарищи! – и убивал их тысячами.

И этот кровавый режим, который построил Ленин, большая часть русских больше никогда не хочет видеть. (Разве что какой-то по-прежнему живущий в пузыре своих представлений коммунист-пенсионер). В этом я убедился, еще когда работал в Москве корреспондентом.

Только что вернувшись из США, ненадолго задержавшись в Эстонии и сразу же отправившись в Россию, поначалу я был полностью убежден, что самой большой опасностью для нас является желание русских восстановить красную империю.

Но очень быстро я понял, что это моя, да и многих эстонцев, очень неверная модель мышления. Я слышал и видел в Москве, – тогда корреспондентом, теперь туристом – что восстановить империю, конечно, хотят, но не в коммунистической версии 20 века. А ту, тысячелетнюю, о которой постоянно говорят.

Действительно, интересно: когда я был в Москве на Красной площади советским пионером, а после - студентом, Мавзолей со его почетным караулом был центральным местом, привлекающим внимание. Теперь нет. Зимой на Красной площади заливают освещенный каток, на котором веселится народ. Саркофаг Ленина стоит в стороне от освещенного катка, словно в укрытии.

Во времена нынешних военных парадов, как 9 мая 2015 года, когда я в рядах журналистов стоял совсем рядом с Мавзолеем, он был закрыт, а руководство России стоит на установленной перед ним платформе.

Но ярче всего изменившиеся времена и отношение к истории подчеркивает расположенный рядом с Красной площадью Большой театр. В ходе ремонта, прошедшего в конце прошлого десятилетия, с фасада убрали все ссылки на красное прошлое: теперь там красуется двуглавый орел.

На вновь заблиставшей - некогда советской - выставке достижений народного хозяйства, ВДНХ, дух коммунизма все же сохранился. Так, до сих пор на фонтане "Дружба народов" красуется и фигура женщины с мухуском национальном костюме, обозначая Эстонию одной из сестер в братской семье народов. Правда, бывший павильон ЭССР теперь отдан СНГ и Киргизии, а о связи этого здания с Эстонией напоминают лишь сохранившиеся барельефы, с изображение героев-коммунистов, например, рыбаков, в лицах которых можно заметить схожие с нами черты.

Однако самым интересным местом новой ВДНХ является новый же большой павильон, который посвящен истории России, как ее теперь видят и как о ней говорят.

«У России нет друзей. Нашей огромности боятся», - провозглашает идею царя Александра III, установленная на фасаде надпись.

В процессе основательной интерактивной выставки о 300-летней династии Романовых цитируется президент Путин, переиначивший философа Ивана Ильина: «Территориальные размеры России нуждаются в сильной власти».

Экспозицию сопровождает тысячелетняя хронология. Одной из начальных дат является 988, когда киевский князь Владимир принял крещение. Москва тогда еще даже не упоминалась.

«Но поэтому  – крещение в Киеве – Москве сейчас Киев крайне нужен, и Украина. Чтобы откуда-то начинать этот тысячелетний рассказ», - отмечает эксперт по России Райво Варе. Последней записью в этой хронологии исторических событий является начало российской операции в Сирии в 2015 году.

По дороге обратно в Таллинн у нашей группы было маленькое приключение.

Самолет «Аэрофлота», в котором мы уже удобно уселись, прямо перед вылетом снимается с линии. Техническая неисправность. Экипаж прощается у трапа, говоря, что еще увидимся, поскольку они точно полетят с нами в Таллинн – лететь всего полтора часа, так что из-за этого неожиданного продления рабочего дня проблем не будет. Нужен лишь новый самолет. Когда через полтора часа его нашли, пассажиров погрузили в автобус, и мы поехали – сначала в сверкающий огнями терминал, а потом,  в полной темноте полчаса по взлетно-посадочной полосе. И ехали. И ехали. В темноте. Пока не доехали до нового самолета, который стоял на поле. И уже без новых приключений долетели до Таллинна.

Теперь, задним числом, это катание в темноте кажется мне какой-то аллегорией. Именно такая темнота, в которой нужно долго ехать до того, как прибыть на место, возникла между нашими двумя странами за эти 27 лет, когда мы начали жить отдельно.

С одной стороны, да, соседи. Но особых отношений у нас нет. Хотим ли мы этих отношений – может быть. А знать друг друга – да. И иметь свое представление об этой стране и городе: в условиях довольно частой бомбардировке, происходящей в ходе взаимной медийной и пропагандистской войны.

Впрочем, в Эстонии есть и те, кто верит, что любая попытка сближения с новой Россией на человеческом или туристическом уровне – это предательство. И полностью соглашусь с экспертом по международным отношениями Калевом Стоическу, который написал в начале этой недели в Postimees, что от реализации империалистических амбиций руководство России сдерживает только слабость России. Соседи России должны помнить об этом. Потому что если нынешний период слабости закончится, двуглавый царский орел может начать снова расправлять крылья.

Но в то же время я считаю, что для нас пришло время снова и активно узнавать Россию и быть в курсе происходящих там изменений – и изменений поколений. Сейчас мы этого особенно активно не делаем, пребывая в иллюзии, что эта страна на востоке больше никогда не появится на наших радарах.