Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
/nginx/o/2011/11/23/849762t1h4f0b.jpg)
Известие о том, что «Преступление и наказание» Май Мурдмаа опять будет представлено публике, обрадовало меня, поскольку я считаю это не только пиком творчества Мурдмаа, но и вообще одной из самых мощных балетных постановок, которые я когда-либо видела в жизни.
Это произведение, в котором душевное и эмоциональное состояние нашли выразительное физическое соответствие, психологически точны и в то же время поэтически образны.
Однако меня напугало то, что балет поставлен не в том театре, которому Мурдмаа отдала большую часть своей жизни и энергии и в котором она сформировала балетную труппу со своим лицом, а в другом — в Русском театре. Сидя в зале, я испытывала стыд перед хореографом — стыдно было смотреть, как обходятся с нашими культурными ценностями.
В том мире, частью которого Эстония себя считает, принято ценить свое культурное наследие и хранить в репертуаре творчество своих хореографов даже тогда, когда они уходят. И даже тогда, когда балет был поставлен не 20, а 80 и более лет назад.
Однако у нас в Эстонии, судя по всему, укореняется тенденция — если хореограф не связан с театром, то ни его, ни его творчества не существует.
Слишком однозначно
Нынешний вариант «Преступления и наказания» ввиду обстоятельств стал «рационализированным», без танцевальной труппы, сосредоточенным на трех героях — это Раскольников, совершающий преступление, пристав Порфирий, олицетворяющий совесть Раскольникова, и проститутка Соня, символизирующая искупление.
В самом начале, во время танцевального монолога Раскольникова, звучит пояснительный текст Достоевского, который, с одной стороны, придает истории конкретность, а с другой — вынуждает к слишком однозначной интерпретации.
«Преступление и наказание» Мурдмаа никогда не было иллюстрацией к роману Достоевского, а отталкивающимся от произведения балетно-философским размышлением о влиянии любого преступления на человека, о его муках совести и о возможностях избавления от них. Можно даже сказать, что речь у Мурдмаа идет о сакральной истории искупления, поскольку освобождение может прийти только через исповедь и раскаяние, через милость Всевышнего.
Сакральное измерение размышлений Мурдмаа поддерживает музыкальное оформление из произведений Арво Пярта, которое в отличие от времен 20-летней давности звучит в записи.
Это тоже одно из явлений, укореняющихся в эстонских театрах. В данной ситуации это неизбежно, поскольку речь идет о независимом предприятии, однако такое можно увидеть и в театре, где есть оркестр и дирижер.
Но, увы, даже очень хорошие консервы — это всего лишь консервы, и в данном случае однообразие звука (части, исполняемые оркестром и хором, звучали с той же громкостью, что и фортепьянное соло) лишило все действие рельефности. Жаль...
Разумеется, ни одно сценическое произведение не может быть жизнеспособным без хороших исполнителей. Сергей Упкин, бесспорно, является не только одним из самых блистательных и стильных танцовщиков эстонского балета, но и вообще выдающимся исполнителем.
Хорошо, что у него есть роль, заслуживающая его таланта, и он виртуозно играет ее. Хрупкая Эве Андре словно создана для персонажа Сони, а Виталий Николаев в роли Порфирия в очередной раз демонстрирует свой выдающийся актерский талант.
Балет — это не цирк
Все исполнители сливаются со своими ролями. Глядя на них, я вдруг поняла, из-за чего нынешняя балетная труппа театра Estonia такая неоднородная. Те артисты, которые в своей творческой деятельности соприкасались с Май Мурдмаа и ее командой репетиторов, в состоянии осуществлять и продолжать традицию балетных танцоров, владеющих актерским мастерством.
После ухода Мурдмаа центр тяжести сместился на физическую состоятельность танцоров. В результате сложилась такая ситуация, когда в репертуаре появляется произведение (например, «Манон»), требующее больше, чем хорошей растяжки ног, то справляются с ним только те, кому знакомо понятие, что балетное искусство — это не спорт и не цирк.
Преступление против эстонского балета и театра Estonia уже совершено, поэтому не замедлило явиться и наказание. Будет ли найдено и искупление? «Преступление и наказание» Мурдмаа 20 лет спустя позволяет надеяться на это. Надежда умирает последней.
Постановку «Преступление и наказание» можно будет увидеть в эту пятницу в Русском театре.
Новая постановка
«Преступление и наказание»
Хореограф-постановщик:
Май Мурдмаа
Художники: Андрис Фрейбергс и Кустав-Агу Пююманн
Композитор: Арво Пярт
Новая премьера состоялась 17 ноября в Русском театре