/nginx/o/2018/11/09/11562450t1hc3a8.jpg)
Сергей и Анна родились в Эстонии, оба по национальности русские. Сергей не говорит на эстонском языке, у Анна медобразование, она свободно владеет эстонским, русским и английским языками. В конце 2013 они стали встречаться и все сначала складывалось благополучно. Через девять месяцев родилась дочь Мария.
Все имена героев редакции Postimees известны, но в интересах ребенка имена изменены.
Рождение Марии было зарегистрировано в Гааге в эстонском консульстве. Она — гражданка Эстонии, как мать и отец.
«Я надеялась, что мы поженимся», — говорит Анна. Намерение пожениться — причина, по которой родители не ходатайствовали об общем праве попечительства на Марию.
Анне из Эстонии приходила материнская зарплата и, хотя Сергей настаивал, когда Марии исполнилось только несколько месяцев, чтобы она пошла на работу, Анна отказалась. «Я не рожала ребенка, чтобы его воспитывала чужая тетя, растила сама, пока получала материнскую зарплату».
Марии исполнилось полтора года. Тогда Анна пошла на работу. У нее медобразование, но голландским языком она не владеет. Она получила работу сотрудником склада в одной логистической фирме.
Утром она отводила Марию в детский сад. Вечером за ребенком приходил отец. У матери рабочий день был долгий, иногда до половины восьмого вечера. После этого она шла домой, купала ребенка, готовила для семьи.
По словам Анны, Сергей абсолютно не заботился о своем ребенке. Он выпивал за вечер пять бутылок пива, курил коноплю, смотрел телевизор и Youtube.
«Он обвинял меня в том, что я смотрю на других мужчина. Если я ложилась спать в половину двенадцатого ночи, чтобы рано утром вновь встать, когда у меня для этого было время», - рассказывает Анна.
Сергей жил в Голландии уже с 2003 года. Его ничего не связывает с Эстонией. Не связывал с Эстонией он и свое будущее. Мать Сергея живет в Норвегии и она не видела свою внучку, хотя Марии уже исполнилось два года и восемь месяцев.
В начале 2017 года в отношениях Сергея и Анны произошел раскол. В апреле Анна вместе с дочкой переехали к подруге. Там она прожила неделю. В это время Сергей интереса к их жизни не проявлял.
«Его не интересовало, в каких мы условиях живем, как у нас дела», - говорит Анна.
У нее на руках были купленные несколько месяцев назад билеты в Эстонию. Отец должен был пойти к врачу и Анна хотела его поддержать. У Марии в детском саду были каникулы, поэтому она могла поехать с матерью.
Но прямой рейс AirBaltic в Таллинн закончился экстренной посадкой в Риге. Анна сдерживает слезы, когда вспоминает, как хотела позвонить своему отцу и услышала крики людей: «Самолет горит! Самолет горит!»
Она схватила Марию и выбежала. Документы остались в самолете.
После нескольких часов ожидания на новом самолете они прилетели в Таллинн. Она дома у родителей и думает о своей жизни. Договор работника склада в Голландии подходит к концу. Она знает об установке фирмы: брать новых иностранцев и ни с кем не продлевать договор.
Перед поездкой она спрашивала о социальной квартире. Выяснилось, что это займет минимум полгода. Так долго с маленьким ребенком у подруги она жить не смогла бы. Что ждет ее в Голландии? Нет работы, нет жилья, нет дохода.
Для съема квартиры за раз надо выложить минимум 3000 евро. Таких денег, работая сотрудником склада, она скопить с зарплаты не смогла.
Анна решила остаться с ребенком в Эстонии.
Сергей узнал об этом и пошел в Голландии в местное отделение полиции и подал заявление. О похищении ребенка.
Сказал, что с января их отношения с Анной запутались. 23 апреля она вместе с ребенком ушла из дома к подруге. Потом уехала с ребенком в Эстонию и не вернулась.
В Голландии восприняли эту историю серьезно и отправили просьбу о помощи в Министерство юстиции Эстонии. В Эстонии иск Сергея против Анны рассматривали в двух судебных инстанциях.
Суть спорного вопроса: отец утверждает, что постоянное место жительства ребенка — Королевство Нидерландов, то есть Голландия. Мать, которая отправила ребенка в эстоноязычный садик, считает, что местом жительства ребенка является Эстония. Отец планирует жизнь ребенка в Голландии, мать — в Эстонии.
Суд посчитал, что ребенка нельзя вернуть отцу в Голландию, это может привести к психическим травмам у ребенка.
Мать не может получить в Голландии работу по специальности, поскольку не знает языка. У нее нет в Голландии ни родственников, ни друзей. У нее нет места для проживания.
Тартуская горуправа посчитала, что у Анны в Эстонии есть близкие и знакомые, с которыми у нее хорошие отношения и которые создают для нее безопасную среду. По оценке специалиста по защите детей, условия проживания семьи очень хорошие.
В Голландии у ребенка нет ни одного близкого человека, кроме отца. Но он за 14 лет в Голландии не смог создать для себя какой-либо безопасной среды. Он называет друзьями только коллег.
Ребенку три года и она ни одной ночи не проводила без матери.
Суд посчитал, что возврат ребенка в Голландию к отцу привел бы к существенным психическим травмам. Ребенка, на основании Гаагской конвенции, не следует возвращать. Но это еще не все.
Сергей опротестовал решение суда и выиграл. Ребенка необходимо было вернуть. Анна должна была отвезти Марию в присутствии адвоката в бюро судебного исполнителя.
28 июня этого года Анна в бюро выпустила из рук Марию. С тех пор она видит дочь лишь мельком на экране компьютера.
Далее жизнь Анны превратилась в ад. Она рассказывает, как ждет сеанса по Skype в субботний вечер, но ее ожидания оказываются напрасными. После Сергей сообщает, что ребенок спал или села зарядка ноутбука.
«Он ищет причины, чтобы я не могла поговорить с ребенком», - говорит Анна.
Сергей видит происходящее совсем иначе. «Она пошла против меня в суде и потеряла все», - говорит он.
По его словам, у нее есть возможность поехать в Голландию и встретиться с ребенком. «Но она не может этого сделать, поскольку должна покрыть судебные расходы».
Анна хочет начать вновь судиться в Голландии, чтобы получить право общаться со своим ребенком. Адвокат предупреждает, что если ребенок уже возвращен отцу, это решение в Голландии будет не просто опротестовать. Но время общения должно быть установлено.
Ситуация абсурдна, два человека в суде с помощью переводчиков спорят о том, что могли бы добровольно решить между собой.
Упрямство не должно мешать общению родителей и детей
Руководитель отделов по социальным вопросам и вопросам здравоохранения города Тарту Мерле Лийвак, выслушав историю Сергея и Анны, говорит, что это должно послужить уроком.
«Когда люди начинают жить вместе, все кажется идет настолько хорошо, что они не обсуждают важные вопросы. Как поступать с имуществом, имущество общее или отдельное. Не говорят о том, где хотят жить, не говорят о том, как растить ребенка. Если ситуация доходит до того, что договориться больше не удается, эти проблемы очень сложно решить», - говорит она.
По словам Лийвак, организовать общение ребенка и родителей всего очень сложно, если один родитель живет в другой стране. В то же время не так и просто это в Эстонии.
«Родители живут в разных местах и не хотят друг с другом общаться. Я не могу сказать, что это упрямство. Это их видение ситуации, что для них хорошо, и их видение, что хорошо для ребенка. Один родитель живет в Тарту, другой — в Пыльва. С обоими работают специалисты, чтобы они смогли договориться. Но всегда есть возможность сказать, что автобус не пришел, ребенок заболел, машина сломалась».
Лийваку отмечает, что и в Голландии должен быть кто-то, хоть работник по защите детей, который донесет до отца, что его обязанность обеспечивать матери возможность общаться с дочерью.
/nginx/o/2022/03/07/14412109t1h16fe.png)