Позовите батюшку, ... вашу мать!

Вячеслав Иванов. Фото: архив автора

Про батюшку навеяла публикация о скандальном мероприятии с участием, формулируя корректно, эпатажного молодежного кумира Элджея, состоявшемся днями в холле Tondiraba. А про известную мать – это уже из самого содержания концерта.

Собственно, цитатой одного из возмущенных родителей, приехавших за своим чадом по окончании мероприятия, – «Позовите батюшку!» – та публикация и заканчивалась. Видимо, произносивший ее имел в виду необходимость окропить помещение святой водой, дабы изгнать нечистую силу в виде самого Элджея и созданной им в здании ледового холла ауры.

Ты один мне поддержка и опора…

Главное, что возмутило в описываемой истории абсолютное большинство критиков концерта, это употребление на сцене, а вслед за исполнителями – и в зале, ненормативной лексики. Проще говоря, русского мата. И это – при том, что весьма значительную часть публики составляли даже не тинейджеры, а вовсе отроки в возрасте начиная с восьми лет. До чего мы так дойдем!?

Вроде бы дело простое, не стоящее выеденного яйца. Ну, матерятся подростки, так они во все времена матерились и будут материться, какие бы табу ни вводились официальными и неофициальными лицами. Так о чем шум?..

Но, с другой стороны: раз лексика ненормативная, то есть неразрешенная, то чего тут рассусоливать: запретить – и баста! В общем, казнить нельзя помиловать…

На самом деле, при всей кажущейся пустячности вопроса, в нем кроется несколько слоев и «подтекстов», имеющих, может, и не судьбоносное, но вполне себе глубинное значение.

Не хочется открывать Америку (тем более, что после Колумба и Америго Веспуччи ее никто и не закрывал), но просто чтобы закрепить «пройденный материал»: известно, что для подростков употребление матерных выражений, как и курение, и употребление алкоголя разной степени крепости, носит ритуальный характер. Это как бы растянутая во времени церемония посвящения во взрослую жизнь.

Иногда эта церемония чрезмерно затягивается, и вот тогда следует бить тревогу по-настоящему. Однако такое, к счастью, случается достаточно редко. Я имею в виду патологические случаи полной моральной деградации, алкоголизма и наркомании. Да, они начинаются с достаточно безобидных, казалось бы, шалостей в виде первой рюмки, первой сигареты и первого матерного слова. Однако поверьте, что «первое причащение» к этим шалостям необязательно должно закончиться трагедией. И приблизительно с такой же частотой в обществе появляются моральные уроды и преступники – выходцы из приличных семей, в детстве и юности отличавшиеся примерным поведением и даже прилежанием в учебе.

Сам я отношусь к матерщине вполне спокойно. Много лет назад один из первых моих начальников – редактор заводской газеты «За коммунизм!» (как он сам ласково называл ее – «Зэ-Ка»), отслуживший в армии, много лет ходивший в геологические экспедиции и немало повидавший, говорил мне: «Слава, я сам матерщинник, знавал виртуозов матерщины, но когда ты материшься, мне становится страшно!».

Не вполне ловко в этом признаваться, но тогда такая оценка моих скромных талантов вызывала у меня законное чувство гордости. И, кстати, это искусство весьма пригодилось мне в жизни. Когда меня призвали в армию (а это было на рассвете дедовщины), то именно умение складно и доходчиво выразить свое жизненное кредо на вербальном уровне, да так, чтобы это стало понятно даже самому дремучему отморозку, создало мне надежный защитный барьер, и ни один «старик» пальцем меня не тронул…

С помощью кувалды и чьей-то матери

Известно, что граф Толстой, Лев Николаевич, были в молодости большие шалуны и особой изысканностью речи в стрессовых ситуациях не отличался. Впрочем, это не мешало ему время от времени впадать в нравоучительное настроение.

На сайте www.factroom.ru приводится известная история: «Когда Лев Николаевич Толстой был офицером русской армии, он пытался повлиять на нравственный и культурный уровень своих солдат. В частности, искоренить среди них мат. Закоренелых матерщинников он увещевал: „К чему такие слова говоришь?“. Граф даже придумал „культурные ругательства“ и пытался внедрить их в солдатскую среду. Например, „ерундер, ерондер пуп“. Однако подчиненные графа его идею восприняли на свой лад. Когда Лев Николаевич сдал свою должность, его сменщику солдаты рассказывали, что „его сиятельство граф Толстой был матершинник, не приведи Господь! И так он загибал, что и не выговоришь“».

Это своего рода эксгибиционизм, желание, а, может быть, и потребность, заголяться принародно, надо или не надо.

При этом Максим Горький, в правдивости которого сомневаться не приходится, в своих мемуарах, вспоминая о встречах с Толстым, сообщает: «С обычной точки зрения речь его была цепью „неприличных“ слов». Как пишет по этому поводу на российском сайте mozgokratia.ru колумнист Марианна Баконина, «пролетарский писатель поначалу даже обиделся на великого старца, решив, что граф так говорит именно с ним, потому что он из простонародья и другого языка не понимает, а потом осознал, что для Льва Николаевича это язык естественный и в семье так выражаются часто».

К этому же ряду можно (и нужно!) причислить таких знаменитых матерщинников, как Барков, Пушкин, Бунин, Некрасов, Куприн, Есенин и Маяковский…

Есть такой старый анекдот. Марсиане рассказывают своим детям в школе о посещении их планеты космонавтами с Земли. Первыми прилетели американцы, и что-то сломалось у них в корабле, они так и остались на Марсе, где все погибли. Следом прилетели русские. У них тоже случилась какая-то авария, но они ее быстро исправили «с помощью кувалды и чьей-то матери» и благополучно улетели домой…

«Я тобой переболею, ненаглядный мой!»

Для русского человека мат – вещь сакральная, поистине всенародное достояние, это даже больше наше всё, чем тот же Александр Сергеевич. Отношение к нему способно примирить, хотя бы ненадолго, самых непримиримых противников. На днях, буквально одновременно со скандалом вокруг концерта Элджея, на канале РТР Планета целый монолог в защиту мата прочитал один из главных бойцов передовой российского пропагандистского фронта – телеведущий Дмитрий Киселев. Это был не то чтобы редчайший – вообще единственный случай за последние десять или пятнадцать лет, когда я полностью солидарен с этим коллегой. Не стану пересказывать его аргументы, чтобы не быть заподозренным в плагиате, а паче того – в рекламе Дмитрию, но слушал его я в самом деле с полным пониманием.

Впрочем, мои рассуждения на эту тему ни в коем случае не следует воспринимать как безоговорочную и безоглядную пропаганду обсценной (от латинского obscenus – непристойный, распутный, безнравственный) лексики.

Во-первых, русский мат в такой пропаганде не нуждается. А во-вторых, он уместен и даже полезен лишь в определенных дозах, - по обстоятельствам - может, даже гомеопатических. Недаром, кстати, в уголовном мире – уж, казалось бы, на самом дне общества – матерная лексика употребляется чрезвычайно редко, и только в самых исключительных случаях.

С этой точки зрения, тот же Элджей – это вообще пустое место, если убрать из его речи (песен) мат. Для таких, как он, мат – это средство не уйти в небытие за неимением настоящих талантов. Это своего рода эксгибиционизм, желание, а, может быть, и потребность, заголяться принародно, надо или не надо. Иначе о нем никто не узнает, или не вспомнит уже через полчаса после концерта. А так, глядишь, запомнят и друзьям передадут: мол, крутой чувак!..

А его аудитория… Я думаю, в своем абсолютном большинстве эти мальчишки и девчонки должны переболеть Элджеем как корью или ветрянкой. И это хорошо, что на глазах у взрослых (многие отроки, говорят, были в Tondiraba с учителями и/или с родителями), а не в грязной подворотне. И чем раньше, тем лучше.

Допускаю (хотя и сильно сомневаюсь, но чем черт не шутит!), что сам Элджей сознательно взял на себя роль такой вакцины. Если так, то мой ему респект и уважуха!..