Ратас: не надо сеять истерию в обществе, надо говорить с людьми и понимать их

Юри Ратас Фото: Postimees/Scanpix

Сотрудничество с EKRE возможно только в том случае, если они перестанут грозиться отрезать кому-то голову, мигрантов Эстония слабо интересует, а переходить за одну ночь на эстонский язык обучения никого заставлять не стоит. Премьер-министр Юри Ратас подводил с Rus.Postimees итоги уходящего года.

- Если вспомнить важнейшие события уходящего года, одно из них, безусловно, - введение новой налоговой системы и повышение акцизов. Вы довольны результатами?

- Если взять новую налоговую систему, то на самом деле это крупнейшая налоговая реформа в XXI веке. Сегодня мы можем смело сказать, что доход 80 процентов населения остался прежним или вырос. Мы видим, что у людей, которые зарабатывали, например, менее 1200 евро, доходы выросли на 64 евро. Думаю, что стремление повысить необлагаемый минимум было чрезвычайно верным и необходимым. Акцизная же политика – это всегда то, что, с одной стороны, должно изменить потребление, с другой – за счет этого заполняется бюджет. Если взять бюджет за десять месяцев этого года, мы увидим, что акцизов поступило меньше по сравнению с запланированным, то есть мы недосчитались 90 миллионов. В то же время за счет других поступлений бюджет за десять месяцев получил на 67 миллионов евро больше, чем планировалось. То есть все-таки это говорит о том, что Министерство финансов планировало поступления очень хорошо.

С другой стороны, мы внесли изменения в акцизную политику, решив отменить дальнейшее повышение дизельного акциза. Не представляю себе, что бы означало для наших товаров и услуг, если бы дизельный акциз вырос еще больше. Мы также снизили акциз на электричество для энергоемких производств в девять раз, поступило предложение снизить газовый акциз в шесть раз. Много вопросов вызвал, конечно, алкогольный акциз, но, на самом деле, мы снизили акциз на крепкий алкоголь по сравнению с предыдущим правительством. А если сравнивать потребление в 2007-м и 2017-м годах, среди взрослых потребление алкоголя в абсолютных цифрах за год уменьшилось на четыре-пять литров на человека.

- Рост EKRE – явное свидетельство того, что большой части населения не нравится правительственная политика. Мы видели протесты против акцизов, видели, как миграционное соглашение на пустом месте спровоцировало острое противостояние. Мы все видели, что происходит во Франции из-за акцизов, а ведь в основе протеста всегда лежит ошибка коммуникации. Что вы сделали не так?

- Эстония никогда не хотела стать государством одной партии, и сегодня у нас шесть партий в Рийгикогу. Я понимаю тех людей, которые именно из-за миграционного соглашения выходят на улицы и выражают свое мнение, если они не прибегают к насилию. Это нормально для современного демократического общества. Но я не принимаю и не одобряю насилия. Если же говорить об EKRE, то для меня неприемлемо, когда говорят, что с людьми надо обращаться, исходя из их родного языка, национальности или расовой принадлежности. Неприемлемо, когда говорят, что кому-то надо отрезать голову – в данном случае судьям. Да, всегда можно сделать лучше, как премьер-министр я ощущаю эту ответственность, и я всегда говорил, что я премьер-министр для всех жителей Эстонии. Премьер должен строить мосты в обществе, чтобы оно было взаимосвязанным. Наши различия не должны нас разъединять, напротив, они должны обогащать нас, а мы должны уметь их объединить, чтобы эстонское общество стало сильнее за счет различий.

- У вас есть положительная программа, как достучаться до недовольных людей?

- Конечно, есть. Прежде всего, их необходимо понять. Надо говорить с ними и объяснять. А в данном случае объяснение очень простое: по миграционному соглашению Эстония не примет ни одного дополнительного беженца. Я не поддерживаю массовую иммиграцию, и пока Юри Ратас остается премьер-министром, у нас не будет обязательных квот на беженцев. Если Эстония вообще кого-то возьмет, то только на добровольной основе. За последние три-четыре года в Эстонию приехало чуть более двухсот беженцев, из них осталась половина. Это говорит о том, что наш климат, наши социальные пособия для них не привлекательны.

Мы, к сожалению, не можем утверждать, что насильственное поведение в нашем обществе искоренено на сто процентов

- И все же кажется, что мы не умеем прогнозировать, что у нас будет происходить завтра. Тема мигрантов не должна была быть сейчас столь острой, но оказалось, что она все еще взрывоопасна.

- Думаю, это означает, что политики должны понимать ответственность за каждое свое слово и фразу. Должны понимать, что не надо сеять истерию в обществе, производить фейки и полуфейки. Надо просто встречаться с жителями Эстонии и объяснять им, что миграционное соглашение направлено на то, чтобы сюда не попадали нелегальные мигранты.

- Мы достаточно занимаемся профилактикой проблем? Глядя на то, как быстро все эскалирует, можете ли вы гарантировать, что случаев насилия, подобному тому, что произошел во время протеста перед Рийгикогу, не повторится?

- Демонстрации могут быть, но надо сделать все, чтобы они не были насильственными. Мы, к сожалению, не можем утверждать, что насильственное поведение в нашем обществе искоренено на сто процентов. Совсем недавно в Курессааре человека лишили жизни на улице. С этим необходимо бороться.

- Где еще у нас могут быть болевые точки, на которые могут надавить популисты? Где вы сами их видите?

- Противопоставление по национальному признаку. Надо сказать, что, к сожалению, это всегда приносило успех перед выборами. Миграционная тематика – действительно очень горячая тема, но миграция в мире существует, и эту проблему нельзя отрицать. Я, естественно, вижу большую опасность и в раздувании некоторых тем вроде алкогольного акциза, о котором мы говорили. На самом деле, если люди хотят покупать спиртное в Латвии, то в Евросоюзе это возможно, и в своих личных целях люди вполне могут это делать. Хотя алкоголь вреден для здоровья. Но агрессивное словоупотребление со стороны политиков всегда может вызвать сумятицу в обществе. Политик должен объяснять, сохранять чувство ответственности, спокойствие, трезвый ум.

- Пенсионная реформа в свое время тоже вызвала довольно много критики. Теперь ее решено несколько видоизменить. На самом деле, видно, что многие важнейшие решения вроде пенсионной реформы или повышения акцизов принимаются непродуманно. Чем это обусловлено?

- Я бы сказал так, что изменение пенсионной системы вызвано тем, что первая ступень не должна быть связана только с доходом, в ней должен учитываться и трудовой стаж. Изменения продиктованы желанием сделать систему более справедливой, чтобы в обществе было меньше неравенства. Я всегда исходил из принципа, что в Доме Стенбока я должен находиться ровно столько, сколько надо, и настолько мало, насколько это возможно. Надо ездить по Эстонии, встречаться с людьми. Я это делал более десяти лет, и вопрос более справедливой пенсионной системы возникал практически при каждой встрече. Поэтому мы пошли по пути реформы.

Я говорил, что не согласен быть премьер-министром в правительстве, которое просто просиживает штаны. 

- Критиковали правящие партии и за распределение крышевых денег. Вы согласны с тем, что это разбрасывание денег и легальный способ покупки голосов? Откуда такие большие суммы именно перед выборами?

- Я согласен с тем, что это способ решения проблем в очень важных областях в большинстве случаев. Там могут быть некоторые спорные решения, но в 90 с лишним процентах случаев мы говорим о рациональных вещах – инвестициях в образование, приведении в порядок школ и детсадов, генном хранилище, улучшении жизненных условий учителей на Рухну и т.д. Там довольно много региональных инвестиций, и я думаю, в основном они вызваны тем, что члены Рийгикогу и правительства ездили по стране, встречались с людьми и отвечали на их просьбы. Там довольно много сумм, предусмотренных, например, для церквей и приходов, – в этих сферах просто необходимы какие-то решения.

- Ваше правительство было довольно нестабильным. Многие министры покинули его, и последний правительственный кризис возник довольно внезапно. О чем это говорит?

- Это правительство было относительно рабочим и нацеленным на результат. Оно отвечало за председательство Эстонии в Совете Европейского Союза, проведение торжеств ЭР100, осуществило пять крупных реформ – реформу здравоохранения, чтобы сократить наши очереди к врачам, реформу пенсионной системы, сельскохозяйственную реформу, реформу местных самоуправлений и региональной политики, реформу подоходного налога. И все с это целью уменьшения неравенства.

Правда, из этого правительства ушли восемь министров – все по разным причинам, кто добровольно, кто по состоянию здоровья, кто из-за нарушений. Это все было не очень хорошо для нас, но это не означает, что правительство не было способно принимать решения. Я говорил, что не согласен быть премьер-министром в правительстве, которое просто просиживает штаны. Напротив, правительство должно каждый день принимать решения, разбираясь с проблемами населения. Пока правительство это делает, я согласен быть в правительстве. И я вижу, что правительство это делает.

- Скоро выборы, по последним опросам, Центристская партия в очень хорошей форме: даже среди русскоязычных, где вы в какой-то момент сильно утратили позиции, вам удалось их отвоевать. С чем вы это связываете?

- Мы озвучили наши очень конкретные программные позиции, заявили, что эстонское общество сильно настолько, насколько сильно самое слабое его звено, что никто не должен быть брошен в эстонском обществе, вне зависимости от его возраста, пола или национальности. Я говорил и о том, что вопрос серых паспортов необходимо решить. И мы не можем сказать, что наше общество это не касается – это касается 78 000 человек. Мы заявили, что в Эстонии каждый должен иметь удобную возможность пользоваться транспортом в своем родном городке. Думаю, все это было важно.

- В Нарве политическая обстановка была в какой-то момент очень турбулентной, Центристская партия теряла там поддержку. Вы решили эту проблему или до сих пор беспокоитесь за Нарву?

- Я беспокоюсь за каждую эстонскую деревню. Если же мы говорим о позиции Центристской партии… Я в последний месяц много бывал в Нарве, встречался с людьми. В последний раз в Александровской церкви, и мне показалось, что это то место, где дружно сосуществуют люди самых разных национальностей. Мне очень симпатично, что в Нарве открылся центр Vaba Lava - это не просто внутриэстонский мост между Нарвой и остальной Эстонией, но и прочный культурный мост между Российской Федерацией и эстонским государством. В Нарве у Центристской партии теперь новое правление, и во главе его стоит сильный и способный человек - депутат Европарламента Яна Тоом. Естественно, мы будем просить поддержки на выборах и у нарвитян.

- Как вы думаете, символические государственные проекты вроде Vaba Lava популярны среди самих жителей Нарвы? Говорят, что не каждый местный житель может позволить себе билет на их мероприятия.

- Я бы не стал говорить, что Нарва чем-то отличается от других регионов Эстонии и что она беднее. Ида-Вирумаа богат своей природой и своими полезными ископаемыми. И центристы стоят за то, чтобы повысить доход населения, будь то зарплата или пенсия. Для этого мы и провели реформу подоходного налога, а индексация пенсий в следующем году составит 7,6 процента. У нас есть проблема бедности, особенно среди пенсионеров. И мы говорили, что поддерживаем внеочередное повышение пенсий в 2020 году на сто евро вместе с индексацией. Жизнь в Нарве идет дальше и налаживается.

- Понятно, что чисто русскими темами Центристская партия больше не занимается. Годами вас ассоциировали с надеждой русских школ на то, что русскоязычное образование в какой-то мере все-таки сохранится. Теперь же, по сути, центристы в Рийгикогу не голосуют против законопроекта реформистов, обязывающий правительство составить план перехода русских школ на эстонский язык. Как случилось, что 4 декабря против этого законопроекта проголосовали только Оудекки Лооне и Михаил Стальнухин?

- С технической точки зрения, если Рийгикогу хочет что-то поручить правительству, ему необходим 51 голос. Вопрос не в том, сколько было против, а сколько поддержало. А поддержало 50, а не 51. Но гораздо важнее не техническая, а существенная сторона. Я действительно считаю, что если сегодня вечером мы составим документ, что с завтрашнего дня все учащиеся - от ясельной группы до докторантуры – должны будут учиться на эстонском, это не будет работать. Извините, это не делается по таблице Excel, и это десятилетиями не работало в Эстонии. Сегодня мы начали сильное обучение эстонскому языку на уровне детсада. Мы разработали и заложили в бюджет следующего года 1,4 миллиона, чтобы в 30 русскоязычных детсадовских группах Таллинна и 32 группах в Ида-Вирумаа был учитель эстонского. Думаю, преподавание эстонского на хорошем уровне надо начинать с детского сада, и мы не должны перед выборами просто бросаться заявлениями, что все необходимо немедленно перевести на эстонский. Вопрос же не в голосовании в Рийгикогу, а в том, чтобы знание эстонского у русской молодежи стало лучше, чтобы они не уступали эстоноязычным сверстникам, которые поступают в университет. По-моему, во имя этого стоит работать. А это требует преподавателей, рабочих тетрадей, учебников.

Я десять лет был в партии, сотрудничество с которой исключалось. Думаю, ни одну из тех партий, которую избирает верховная власть, то есть народ, в Рийгикогу, исключать нельзя. 

- У нас часто говорят, что не хватает ИТ-специалистов и технарей. Гуманитарные предметы как будто недооцениваются. В то же время ясно, что та терпимость, которой нам не хватает в обществе, требует некоторой гуманитарной подготовки.

- Действительно, если говорить о соотношении гуманитарных и реальных предметов, то у нас есть нехватка инженеров на рынке труда, особенно в ИТ-секторе. Мы должны подумать о том, как решить эту проблему – достаточно ли для этого человеческих ресурсов, которые есть здесь, или же мы должны решать ее за счет специалистов из третьих стран. Очень многие фирмы указывают на то, что украинцы или белорусы очень хорошо могли бы делать эту работу. А отходят ли гуманитарные предметы на второй план… Думаю, здесь очень важно соблюдать баланс. Правда, сам я из реального класса и все же считаю, что изучение точных наук на уровне гимназии в плане будущего очень важно.

- Вы практически сказали, что Центристская партия не станет формировать коалицию с EKRE. Насколько можно быть в этом уверенными? Если после выборов вы увидите, что их поддержка высока, вы не станете заниматься сложением результатов?

- Я десять лет был в партии, сотрудничество с которой исключалось. Думаю, ни одну из тех партий, которую избирает верховная власть, то есть народ, в Рийгикогу, исключать нельзя. Но я уже говорил, что, если их партия заявляет, что они будут отрезать кому-то голову, то мы слово «нация» понимаем иначе. Для меня здесь проходит черта, преступать которую нельзя, поэтому и сотрудничать - тоже. Если в какой-то момент EKRE изменит свои принципы, скажет, что они не будут никому отрезать головы, что они одинаково относятся к эстонцам и русским, никого не дискриминируют, это другое дело. Но пока они этого не сказали.

- Если русские, разочаровавшиеся в политике центристов, не пойдут голосовать, у других партий будет больше шансов, в том числе у EKRE. С кем бы вы охотнее вошли в коалицию: с EKRE или реформистами?

- Я работаю для того, что еще больше говорящих по-русски жителей пришли поддержать Центристскую партию.

- За счет чего это возможно?

- У нас же пока не сто процентов поддержки. Центристская партия идет на выборы, чтобы показать свой самый высокий и сильный результат. Если это будет победный мандат, мы сформируем коалицию с теми политическими силами, которые стоят за наши принципы, которые по программе ближе всего к нам.

- Нас ожидает двое выборов подряд. И на европарламентских выборах мы можем увидеть протестное голосование. Насколько велика, по-вашему, вероятность, что Эстонию в Европарламенте будут представлять члены EKRE и что это может для нас означать?

- У нас в Европарламенте очень сильный депутат Яна Тоом. Она очень активна в Европарламенте, но все это время не забывала и Эстонию – мы общались с ней на Сааремаа, довольно часто я бывал с ней в Ида-Вирумаа. Думаю, Центристская партия сумеет увеличить свой мандат в Европарламенте. Не знаю, сколько получат остальные партии, я сейчас занимаюсь тем, чтобы нам досталось минимум два места.

- Сейчас это может показаться неактуальным, но учитывая, что EKRE – скорее, евроскептики и имея в виду те тенденции, которые сейчас существуют в Европе, вероятен ли Estexit в какой-либо перспективе?

- Необходимо опираться на мнение жителей Эстонии: 79 процентов в прошлом году сказали, что поддерживают наше членство в Евросоюзе. Среди русскоязычных респондентов таких было 69 процентов. Мы работаем для того, чтобы Европа предлагала больше возможностей нашим жителям, вселяла бы в наших предпринимателей больше уверенности, чтобы программа по студенческому обмену Erasmus продолжалась, чтобы Европа была более единой, но в то же время, чтобы сохранялся принцип, что в ЕС входят независимые государства.

- Кажется, это больше понимают люди с высоким доходом и уровнем образования и жители больших городов. Предлагает ли ЕС так же много возможностей сельским жителям?

- Сельское хозяйство является одним из совместных приоритетов ЕС. И я думаю, что очень многие жители Эстонии понимают, что Европа предлагает особое культурное пространство. Очень многие наши молодые люди рады тому, что могут учиться в различных европейских университетах. Очень многие наши люди, которые путешествуют, понимают, насколько удобно не менять каждый раз валюту.

- Что сейчас угрожает нашей стране больше всего?

- Думаю, мы должны работать над тем, чтобы в Эстонии было единое общество. То, что произошло перед Рийгикогу, ни в коем случае не должно повториться. Сегодня мы видим много опасностей в киберпространстве, сохраняется угроза терроризма. Это то, с чем мы должны бороться вместе.

- Чтобы не заканчивать на слишком тревожной ноте: что для вас стало самым положительным результатом этого юбилейного для Эстонии года? Чем он вам запомнится?

- Мне бы хотелось, чтобы в нем было больше терпимости и внимания друг к другу, чтобы в обществе строилось больше мостов, чем стен. Чтобы мы были настолько  мудрыми, что каждый мог бы вернуться на шаг назад с тем, чтоб дальше мы могли уверенно идти вместе. Я надеюсь, что 2018-й запомнится как год, в который народонаселение Эстонии вновь стало расти, то есть у семей хватало смелости заводить больше детей.

- Что бы вы пожелали нашим читателям?

- Одно доброе дело, любая помощь, любое внимательное отношение помогут нам построить тот мост, по которому мы двинемся дальше.