Лаури Хуссар: признаю, что решение уйти из Postimees я принял слишком поздно

Главный редактор Postimees Лаури Хуссар. Фото: Константин Седнев

По словам сообщившего сегодня о своем уходе с поста главного редактора Postimees Лаури Хуссара, один из активистов «Ээсти 200» предложил ему вступить в партию всего неделю назад и решение родилось быстро.

- За полтора месяца до выборов ты решил уйти с поста главного редактора Postimees и - сразу в политику. Почему?

- Тут есть две причины. Очень многие журналисты в 45 лет переоценивают сделанное и думают, чем еще в жизни можно заняться. В какой-то момент их начинает интересовать, что представляет из себя жизнь за пределами журналистики. Я более 20 лет отработал на телевидении, на радио и в газете. Теперь я хочу увидеть со стороны то, о чем я говорил. Я хочу увидеть это под другим углом. На мое решение важное влияние оказал вопрос: в какой Эстонии мы проснемся 4 марта? Когда сегодня я смотрю, какими вопросами хотят заняться действующие политики и какой могла бы быть Эстония после парламентских выборов, я не могу больше оставаться сторонним наблюдателем.

- Должность главного редактора Postimees в действительности не является местом стороннего наблюдателя.

- Всю свою обеспокоенность, конечно, можно выражать и в Postimees, но издание должно быть независимым – флагманом эстонской журналистики. Postimees не должен находиться на услужении у какой-то политической силы. У Postimees значительно более широкие задачи.

- Однако именно теперь возникает обоснованное подозрение, что Postimees находится на услужении у одной политической силы.

- Когда я читаю все то, что Postimees писал об «Eesti 200», то вижу, что статьи были разноплановыми. Postimees публиковал очень критические статьи, допускал очень жесткие трактовки. Сегодня мы можем сказать, что Postimees был независимым и может объективно говорить о происходящем на  политическом ландшафте Эстонии.

- Почему ты отложил принятие своего решения на последний день? Волей-неволей ты поставил коллег и редакцию в крайне сложное положение.

- Я это признаю. Мы говорили об этом с собственником Postimees (Маргус Линнамяэ) и ответственным издателем (Мерили Никколо). Сегодня этому приглашению чуть больше недели. Решение я принял в пятницу, в тот же день расторг трудовой договор с Eesti Meedia. Я принял все решения в один день. Когда три года назад я ушел с радиостанции Vikerraadio, я и тогда объяснил это своим глубоким внутренним ощущением, что должен сделать этот шаг. Сегодня у меня то же ощущение.

- Ты сказал, что предложение тебе сделали неделю назад. Однако намеки на то, что ты присоединишься к «Ээсти 200» начали распространяться с поздней весны прошлого года.

- Весной прошлого года я написал статью, в которой поприветствовал новичков. Называлась она «Почему я поддерживаю начинание Ээсти 200». Конечно, политический ландшафт требует вливания свежей крови, это приводит к появлению новых идей. Когда сегодня я читаю программу партии, я вижу там, конечно, и свежие идеи, и иные трактовки.

- Осенью я и сам у тебя спрашивал, есть ли под этими слухами основание? Ты ответил, что, конечно же, нет.

- (Долго думает.) Да, но здесь я приведу понятие из специальности, которой я учился – религиозная психология. Это самоисполняющееся пророчество. Если у человека постоянно о чем-то спрашивают и если его имя постоянно связывают с одной и той же темой, то подсознательно или неосознанно в один прекрасный момент он оказывается как будто запрограммированным для движения в заданном направлении. Это было самоисполняющееся пророчество. В данном случае совсем новое решение. Предложение вступить в партию я получил чуть больше недели назад от Прийта Аламяэ.

- Возможно, приглашение поступило неделю назад, но когда в действительности начались первые контакты и встречи, когда ты сам начал задумываться, что у тебя может быть политическая карьера?

- У меня не было планов делать политическую карьеру. Мы в Postimees долго обдумывали освещение выборов и дебаты. В какой-то момент происходили какие-то разговоры, встречи, обмен мнениями – в их процессе и могло появиться определяющее решение.

- Когда оно возникло?

- В течение последней недели я определил для себя очень четко, что для меня важно. Я думал об этом не в уголке, а говорил со многими важными для меня людьми. Прозвучало и мнение, что это может быть слишком поздний поход. Когда я смотрю на прежние уходы журналистов в политику, бывало и так, что на период выборов они просто приостанавливали свое участие в журналистике. Я не считаю это правильным. Нужно очень четко обозначать границы.

- В мае прошлого года, когда Postimees первым опубликовал манифест «Ээсти 200» и ты написал комментарий, в котором выразил им поддержку, руководство редакции выехало в Лауласмаа. Вечером ты задал вопрос: «А что будет, если я уйду в политику?»

- Это была шутка. Это была вечерняя шутка. Был час ночи. Мы просто беседовали.

- Это была шутка, от которой у людей перехватило дыхание.

- Скажем, да, это была шутка. В тот момент у меня не было никаких планов идти в политику. Я считаю, что я сформировал свою позицию после общения последних недель.

- Какой сигнал ты дашь читателям Postimees, у которых волей-неволей возникло серьезное подозрение насчет конфликта интересов? Что должен думать читатель издания, когда главный редактор со дня уходит в политику?

- Читатель должен смотреть на Postimees значительно шире – целиком. Если мы посмотрим, о чем сегодня пишет Postimees, кого критикует и какие позиции занимает, то увидим, что в Postimees работают журналисты с самыми разными взглядами. Осмелюсь думать, что благодаря своим журналистам, Postimees является самым независимым изданием в Эстонии. Взять хотя бы миграционный кризис (миграционный пакт Марракеша – ред.), по поводу которого журналисты издания занимали совершенно разные позиции. Были те, кто поддерживал, но у одного из авторов кризиса – Марти Аавика - были очень откровенные и конкретные статьи. Совет читателям и редакции у меня следующий: поступайте всегда так, как велит вам сердце, и поступайте так, как считаете правильным.

- Правда ли, что в общегосударственном списке «Eesti 200» ты идешь вторым номером, а это означает, что место в парламенте тебе по сути гарантировано?

- Ничего не гарантировано. Я баллотируюсь в Нымме и Мустамяэ. Общегосударственный список окончательно будет составлен к утру среды, тогда я смогу прокомментировать это.

- Какое место обещано? Это же у вас в партии, конечно, обговорено.

- Я не могу подтвердить, что это так, пока список не будет у меня на столе.