Нас не слышат и слушать пока не собираются

Игорь Калакаускас. Фото: Виктор Вестеринен/NELJAS

Мне в высшей степени непонятен тот широкий резонанс, который вызвала установка известных плакатов в центре города. Для меня было совершенно очевидно, чья эта затея, с самой первой минуты, когда я прочел об этом на информационном портале, замечает учитель Игорь Калакаускас.

Гнев, обрушившийся на Кристину Каллас, я могу объяснить исключительно развернувшимся межпартийным соревнованием по сбору голосов. Не скажу, что в восторге от креатива «Ээсти 200», хотя никаких негативных эмоций, увидев эти плакаты, не испытал. Инициаторы флэшмоба сказали вслух то, что давно всем известно и с чем крайне трудно спорить. Сильно сомневаюсь, что эта история заставит кого-то из политиков всерьез задуматься о сложившейся в стране ситуации. По крайней мере, в этом предвыборном сезоне «русскую карту» будут разыгрывать так же неистово, как это происходило в последние годы.

Собственно, поводом для написания данной статьи послужил не плакатный скандал, а состоявшийся 8 января интеграционный визионерский семинар, который был организован и проведен под эгидой Министерства культуры. Я был одним из участников и теперь хочу поделиться мыслями о том, к каким неутешительным выводам в очередной раз для себя пришел.

«Все не так уж плохо, но и не так хорошо»

У меня нет никаких оснований сомневаться в компетентности докладчиков семинара, суть выступлений которых сводилась к тому, что:

• эстонским языком иноязычное население страны стало владеть лучше, но все так же недостаточно;
• к идее объединения эстонских и русских школ население стало относиться более позитивно, но все так же настороженно;
• мы – эстонцы и неэстонцы – продолжаем находиться в разных медиапространствах, и общение между представителями разных общин сведено к минимуму;
• дома эстонского языка и языковые кафе – это хорошо, но мало.

Участники семинара, разбившиеся на небольшие рабочие группы, обсудили перспективы интеграционного процесса. В своей рабочей группе я был единственным неэстонцем и, что особо примечательно, единственным не чиновником. С интересом слушал дискуссию и терпеливо ждал, когда ее участники дадут мне возможность высказаться. Суть моих высказываний можно свести к следующему.

Я знаю, что сейчас все носятся с идеей объединенных школ. Очень многие политики тешат себя иллюзией, что, собрав в одном классе русских и эстонских учеников, одним махом им удастся решить, как минимум, две проблемы: владение государственным языком среди русских и формирование у названной целевой группы проэстонского менталитета.

По поводу возможного объединения лично я настроен весьма скептически, поскольку проблема не в том, что неэстонцы якобы не хотят учить эстонский язык и принимать ментальность титульной нации, а в том, что эстонцы в массе своей – будем говорить прямо – хотят проводить интеграцию на своих условиях. Иными словами, мнение тех, кого хотят интегрировать и «переплести» (термин «интеграция» несколько лет подряд пытались заменить на «lõimumine» - «переплетение»), не учитывается в принципе.

Если вспомнить неожиданную рокировку в правительстве, случившуюся два года назад, то с разочарованием хочу напомнить, чем закончилась подача ходатайств отдельных школ на послабление в программе «60/40». За два прошедших года у кабинета Юри Ратаса не нашлось времени, чтобы рассмотреть эти ходатайства и дать хоть сколько-нибудь вразумительный ответ.

Русскую школу уже списали 

Я не очень хорошо понимаю, почему реализация идеи названного объединения, если это будет происходить в добровольно-принудительном порядке, должна дать положительные результаты, когда титульная нация выступает в роли ментора, а представители довольно значительного по числу меньшинства – имею в виду, прежде всего, русскоязычных жителей – в лучшем случае, в роли обучаемых. Мы хотим построения еще одной потемкинской деревни? Первые две – «60/40» и классы погружения – уже выстроены, и много ли у нас поводов гордиться полученными результатами?

Еще одно замечание касается того, что отношение эстонского государства к русской школе, если мы говорим о ней как об общественном институте, – подчеркнуто высокомерно-пренебрежительное. Политики и чиновники уже перестали изображать заботу о сохранении образования на русском языке, поскольку практически никто из них не верит в его целесообразность.

Выборы без выбора

После моей тирады собеседники задали мне вопрос, ответа на который я не нашел: кому из эстонских политиков доверяют русские? Подозреваю, что уже никому. И предполагаю, что голосование на парламентских выборах у русских будет, в основном, протестным либо выбором наименьшего из зол. Если вспомнить неожиданную рокировку в правительстве, случившуюся два года назад, то с разочарованием хочу напомнить, чем закончилась подача ходатайств отдельных школ на послабление в программе «60/40». За два прошедших года у кабинета Юри Ратаса не нашлось времени, чтобы рассмотреть эти ходатайства и дать хоть сколько-нибудь вразумительный ответ.

Это все к разговору о том, кто кому доверяет и с каким вниманием в нашем государстве относятся к тем, кому не повезло родиться эстонцем. Уж не знаю, насколько мне удалось обогатить своими размышлениями проект новой интеграционной программы, но меня внимательно выслушали и даже кое-что внесли в общую резолюцию.

Нашей стране действительно не хватает межнационального диалога. Но этот диалог должен проходить на равных, как бы не неприятно это было осознавать сторонникам идеи национального государства. Грядущие выборы в Рийгикогу, какие бы еще скандалы ни случились, не способны изменить расстановку сил на ближайшие четыре года – это совершенно очевидно. Но отчасти в этой ситуации виноваты и сами русские, даже не пытающиеся создать что-то вроде общественного объединения и позволяющие выступать от их имени всяким проходимцам. Последние, скорее всего, тоже подадут списки и, как всегда, с треском провалятся, что не помешает им и дальше бить себя кулаком в грудь и продолжать развлекаться на потешных международных конференциях.

Тем не менее, прошу не считать данную публикацию как призыв бойкотировать выборы. Ведь речь здесь идет об интеграции, а этот процесс в нашей стране видимого окончания пока не имеет.