- За кого все же нужно принимать этого Еугениуса Тремула? Почему этот аккаунт не может быть под вашим именем?
- Почему мой номер мобильного телефона не может быть официальным?
- Это – другой вопрос.
- Почему он другой, точно такой же вопрос. Почему номер моего мобильного телефона не мог бы быть официальным? Конечно, мог бы!
- Послушайте, это же демагогия. Это же другое дело.
- Не другое дело. Это канал общения. Я не должен открывать все свои каналы общения общественности. По этому каналу я общаюсь со своими близкими.
- И в этот круг не входят политики, журналисты?
- Журналисты не входят, да.
- Кто-то все же там есть.
- Ну, может быть, кто-то. Но я не иду на страницу Евгения Осиновского как Еугениус Тремула, чтобы похвалить самого себя и осудить своих противников. Я не предлагаю СМИ мнения под этим именем. Это не липовый аккаунт, под которым делается политика.
-Вообще не гововрите на политические темы?
- Не общаюсь с общественностью на политические темы.
- Вернемся к началу. В 2008 году до прихода в политику вы написали мнение, опираясь на Ницше, в котором утверждали: «Нужно прекратить историческую тиранию над народом и политикой Эстонии». Вы сказали, что мы не должны обозначать себя через болезненный опыт прошлого. Разговор шел о Тартуском мире. Насколько такие позиции изменились на сегодняшний день, или они остались прежними?
- Конечно, они развилось. Тогда я был молодым магистром и жил в Англии. Но в контексте Тартуского мира и российского пограничного договора мои позиции не изменились. Ратификация пограндоговора в интересах Эстонии, мы хотим двустороннего признания и четко зафиксированной государственной границы. Это в интересах безопасности Эстонии.
Тартуский мир действует и, естественно, является основополагающим документом независимости Эстонии. Вопрос в том, используем мы историю для того, чтобы лучше идти дальше вместе, или ищем причины, чтобы ссориться друг с другом. История – это сложно и болезненно, но мы должны научиться идти дальше, а не снова переживать боль и искать внутренних врагов.
- В 2014 году получилось так, что первый в мире министр ушел в отставку из-за записи в Facebook. Это был тогдашний министр финансов Юрген Лиги, который назвал вас сыном мигранта из партии роз. Как вы сейчас общаетесь с Лиги?
- Совершенно нормально. Но проблема была не в том, на что вы ссылаетесь. То, что я сын мигранта – это факт. Мой отец приехал в Эстонию в 1988 году. Проблема в том, что он сказал, что сын мигранта должен держать рот закрытым. Вопрос был не в том, что я был оскорблен, а в том, что этим указали место 300 000 людям. Им сказали, что вы можете интегрироваться, выучить язык, стать гражданами, но право слова у вас все же меньше. Такое высказывание было неприемлемо для членов правительства.
Это несколько схоже с плакатной кампанией «Eesti 200». Они хотели внимания, сделали политтехнологический трюк, но сделали больно многим русскоязычным людям. Они почувствовали, что им указывается их место, даже если так не думали.
- Что будет после политики? Вернетесь обратно в философию?
- У меня был план, что в 28 лет я должен защитить докторскую, но в 28 лет я стал министром образования. Я всегда исходил из принципа, что десятилетний жизненный план нет смысла составлять. Нужно использовать возможности, которые открываются в жизни, делать ту работу, которую делаешь, и так хорошо, как можешь.
Отправляясь в политику, я думал, что останусь на один состав парламента: сделаю те вещи, которые хочу сделать и хватит. В 2015 году я еще не успел претворить их в жизнь. Я не знаю, как долго я буду чувствовать, что от меня в политике есть польза. Конечно, я не представляю себе, что до пенсии будут оставаться в парламенте и в правительстве. Но я не знаю, когда появится следующая возможность выбора. Если бы решить нужно было сразу, то я пошел бы в докторантуру. Моя вторая страсть после политики, конечно, преподавание. Я по характеру человек, который меняет мир.
Другие интервью этой серии, читайте здесь: