Отец Тихон понимает священников, сотрудничавших с КГБ: ради церкви надо было проявлять лояльность

Настоятель Печерского монастыря отец Тихон угостил журналиста Postimees Яануса Пийрсалу пряниками и чаем. Фото: Jaanus Piirsalu / Postimees

Из российских влиятельных персон с прошлого года наиболее близким для Эстонии остается Георгий Шевкунов, более известный как православный священник отец Тихон. Ставший прошлым летом настоятелем Печерского монастыря, расположенного в нескольких километрах от эстонско-российской границы, отец Тихон дал интервью Postimees в том же доме, где несколько месяцев назад он принимал президента России Владимира Путина.

О митрополите Псковском Тихоне (60) в России ходит больше легенд, чем о любом другом ныне живущем православном священнослужителе. Он известен и многим эстонцам благодаря вышедшей шесть лет назад в переводе Юлара Лаука книге «Несвятые святые»: немного наивные, но красивые и поучительные рассказы которой вышли в топ эстонских продаж.

Давая Postimees интервью в кабинете настоятеля Печерского монастыря, отец Тихон удивляет меня сладким медовиком и знанием, что в Таллинне недавно по его книге поставили спектакль. Более того: он хочет приехать посмотреть его в Таллинн. «Мне, например, было очень приятно, что в Таллинне поставили спектакль по моей книге «Несвятые святые». Признаюсь, я пока не видел ни одного представления, хотя в России спектакль играли сотни раз. Я теперь подумал, что когда поеду в Таллинн, то обязательно посмотрю постановку», - говорит он.

Но конкретного времени не называет. Говорит лишь: я хочу приехать. В советское время, в начале 1980-х, когда он, молодой верующий, жил в Печорах, он бывал иногда в Таллинне и Тарту. Помнит даже то, что впервые приехал в Печоры в 1982 году на поезде Москва – Таллинн, который в то время ходил через Тарту.

- Насколько я понял, Печерский монастырь – особенное место для вас.

- Да.

- Когда вы впервые в 1982 году приехали сюда из Москвы, какими были Печоры и монастырь? Это же было время глубокого застоя.

- Печoры были удивительно красивым городком - очень спокойным, ухоженным, уютным. Здесь жило много православных, которые обосновались в окрестностях монастыря. Здесь у жителей было такое традиционное воспитание, которое меня как москвича, признаться, приятно удивляло. Если мимо сидящей во дворе молодежи проходил человек почтенного возраста, молодые люди вставали и кланялись. Совершенно иной мир. По сравнению с Москвой в церковь ходило много молодых людей. Я помню особую атмосферу эстонского православного храма святой великомученицы Варвары, где служил отец Евгений, который вел службы на эстонском языке.

- И который до сих пор делает эту работу!

- Совершенно уникальный и замечательный человек. (Отцу Евгению уже 88 лет, он из Васьк-Нарвы и говорит на хорошем эстонском языке – Я.П.). Зимой люди ездили на санях с такими длинными-длинными полозьями, на которых можно было стоять сзади.

- Это были финские санки.

- Да-да. И что главное - в то время духовная жизнь в Печерском монастыре переживала настоящий расцвет. Сюда со всей страны приезжали к старцам-духовникам, которых собрал архимандрит Алипий (игумен Печерского монастыря в 1959-1975 годах), в чьем доме мы с вами сейчас сидим и разговариваем. Это были отец Иоанн Крестьянкин, отец Серафим, отец Феофан и другие. Старцы, которые прошли войну. Тогда это было такое созвездие великих старцев здесь в монастыре. Я имею в виду именно духовных старцев. Старец для нас означает не возраст, это означает особый духовный опыт, особый разум, особые духовные силы. Это – люди, которые слышат и знают волю Божию и могут передать это другим.

- Сколько старцев сейчас осталось в Печерском монастыре?

- В марте прошлого года умер последний, отец Андриан. Старцы в русском православии – это уникальное явление, они как бы путешествуют и одного места в другое. В советское время больше всего старцев было именно здесь

- Почему сейчас в русском православии нет старцев?

- Не знаю, никто не знает. Это такое появляющееся и исчезающее на время явление. Например, была же великая флорентийская школа в искусстве, а после она исчезла.

- Когда в 1982 году вы впервые сюда приехали, то вы явно должны были ехать на поезде Таллинн-Москва, который тогда шел через Тарту и останавливался в Печорах.

- Совершенно верно.

- Было бы здорово, если бы поезд Таллинн-Москва снова начал ходить через Тарту. Можно и из Москвы прямо в Печоры.

- Давайте помечтаем.

- Какое место Печерский монастырь вообще занимает во внутренней иерархии Русской православной церкви?

- Нет такой иерархии. Единственное, мы считаем, что главным монастырем России является Свято-Троицкая Сергиева Лавра. И Патриарх Кирилл носит титул священноархимандрита этого монастыря. Но другой иерархии нет, так что нельзя сказать, что это – монастырь номер один, а этот – номер два.

- Но Печерский монастырь все же один из самых известных?

- Один из самых любимых - так можно сказать. Наряду с Валаамским и Соловецким монастырями. Печерский уникален в том смысле, что его никогда не закрывали. Все остальные русские православные мужские монастыри закрывали, а тут наши духовные традиции продолжались с 1918-го по 1940 год.

- Можно сказать, что когда в 1918 году Эстония защитила свою независимость, то она защитила и Печерский монастырь?

- У нас это называется божественным провидением. То, что в 1918 году Печерский монастырь оказался на территории Эстонской Республики и сохранил свою деятельность. Точно так же, как Пюхтицкий женский монастырь.

- Можно же установить памятную доску!

- О чем?

- О том, что благодаря Эстонской Республике вы смогли продолжить свою деятельность.

- Неожиданная идея.

- Можно ли о современном Печерском монастыре сказать, что он своеобразный форпост? Форпост русского православия, русской цивилизации?

- Если не учитывать Калининградскую область, то Печоры – это самый западный город Российской Федерации. Печерский монастырь, если, как вы выразились – форпост, то важно, что с очень гостеприимными хозяевами.

- Если форпост, то против кого или между кем? Между русской и западной цивилизациями или между православным и лютеранским мирами?

- Для нас никакого противопоставления здесь быть не может. Все монастыри, безотносительно того, где они находятся, в действительности являются форпостами веры, духовной жизни. Они призваны защищать знание человека о Боге, преумножать мир между людьми. И нет никакой разницы, находится этот монастырь где-то в центральной России или в Сибири. Так получилось, что Печерский монастырь находится на границе России и Европы. Ничего символического я здесь, честно говоря, не вижу. Да и не ощущаю особенно, что мы находимся на границе с Европой.

- Тут не слышно, как натовские истребители летают на юге Эстонии и тренируются?

- Нет, не слышал. Может быть, у меня плохой слух? Или я не слишком бдителен, если над Эстонией так часто барражируют истребители НАТО.

- Вы упомянули, что планируете приехать в Эстонию. В Эстонии же у православной церкви (Московского Патриархата) новый митрополит, отец Евгений.

- Я его хорошо знаю.

- Это случайность, что два настолько влиятельных человека в Русской православной церкви одновременно оказались рядом, служат в одном и том же регионе?

- Можно, конечно, что-то надумать, но я не сторонник теорий заговора. Просто так получилось. (Улыбается.)

- Кстати, у меня к вам есть одно предложение, которое вы могли бы обдумать с эстонским митрополитом. Московский Патриархат мог бы выкупить дом Алексия II, который находится в таллиннском районе Нымме, где он провел свою юность, и сделать из него замечательный музей.

- Это хорошая идея! Я ее сейчас запишу.

Тихон Шевкунов и его книга "Несвятые святые". Фото: Shemetov Maxim/ITAR-TASS/Scanpix

- Роль русского православия, конечно, очень велика в жизни и обществе России. А какую роль церковь играет сейчас?

- (Долго думает.) Согласно опросам, 70-80 процентов людей считают себя православными, но, к сожалению, это не означает, что люди регулярно ходят в церковь и глубоко понимают православие. Впрочем, так везде в христианском мире. Их немного - тех, кто глубоко знает и живет в православии. Сейчас о Русской православной церкви появляется много негативных материалов.

- В самой России?

- В чем-то этот негатив объективен. Есть вещи, за которые мы должны краснеть. Но большая часть из этого выдумана или крайне преувеличена. Но важно то, что мнение о главном - о Боге и о вере - у большинства людей не особо изменилось после этого как объективного, так и надуманного негатива. Как мне кажется, это показывает, что люди, несмотря ни на что, все же чувствуют себя православными христианами. У Александра Блока есть замечательные слова - «Сотри случайные черты». Люди очень хорошо понимают, что - случайное, а что - существенное.

- Но все же, какую роль православие играет в современном русском обществе? Обозначающую или помогающую?

- Важнейшую роль в духовной жизни отдельных людей и важную для всей страны.

- Вы хотели бы, чтобы православие играло большую роль в жизни России?

- Честно говоря, для меня это совершенно неважно и даже немного странно – как-то пытаться измерить это. Моя задача открывать православие, открывать Бога людям. Нет смысла как-то регламентировать веру для общества в ту или другую сторону.

- Использование технологий стало очень заметным в нашей повседневной жизни. Православная церковь использует их для увеличения своей популярности, влияния? Вы же используете новые технологии?

- У нас нет задачи увеличения «популярности» и «влияния». Повторюсь, наша задача – открывать людям Бога. А дальше только дело их свободной воли. Что касается технологий, то у нас в 20 городах России созданы исторические парки, которые представляют из себя мультимедийные экспозиции об истории России с древних времен по сегодняшний день.

- Но это же об истории России. Как это касается церкви, почему церковь этим занимается?

- История для нас – православных – сакральная материя. Мы убеждены, что история рассказывает о Боге. Не зря многие книги, входящие в Священное писание, – исторические. Для нас принципиально важно представлять историю объективно и не подгонять ее под какую бы то ни было идеологию. Люди, которые испытывают глубокий интерес к истории, нередко через нее приходят к вере. Они понимают, что связь событий и судеб не формируется случайно. В истории участвуют люди и народы, но участвует и Бог. Для ученых объективной историей является знание. Для нас наряду со знанием предельно возможная по объективности это еще и проповедь, которая говорит о промысле Божием.

- Одним словом, вы верите, что если люди будут лучше знать историю России, то благодаря этому они придут к вере?

- Они увидят дело Божие в этом мире.

- Вы постоянно говорите об объективной истории. Думаете, такая существует?

- Я понимаю ваши сомнения. Скажу лишь одно и главное в практической работе: в направлении объективности надо всеми силами искренне и неуклонно двигаться. А если допускаешь ошибку – признавать ее и исправлять. Нашей идеей при создании этих исторических парков было, что мы работаем вместе с профессиональными историками из Института истории Российской академии наук и Московского университета, с историческими архивами. Они предоставляют самые разные материалы и формируют главные концепции.

- Но какова «настоящая история»?

- Настоящая история для меня – максимально объективная история.

- Жители России должны одинаково понимать историю?

- Конечно, нет. Это опасное безумие. Просто самая важная информация по историческим событиям должна быть предоставлена всем и доступна максимально всесторонне и беспристрастно. А выводы пусть делают сами люди.

- То есть, например, был ли генерал Власов героем или предателем?

- Мы представляем исторические факты. Но у нас, у меня, в частности, конечно, есть своя позиция. Мы ее не навязываем.

- Так кем был Власов, как вы считаете?

- Зная его историю, архивы, я считаю, что он был предателем. Другое дело, что в Русской освободительной армии служили разные люди, и их нельзя мазать одной краской.

- Вы хорошо знаете историю России. С каким периодом истории можно сравнить нынешние времена для России?

- Может быть, с первой половиной правления Александра III. Россия тогда все еще была под санкциями после Крымской войны, в которой Франция, Англия, Италия вместе с Турцией воевали против России. Знаете об этих санкциях? – все спрашивают о них…

- Я не спрашивал!

- Ну, я только хотел ответить на вопрос о некотором сходстве времен. Россия нередко сталкивалась санкциями. Как только наша страна начинает подниматься, тут же начинаются санкции. Эта история банальная и уже для нас привычная. Еще со времен Ливонской войны.

Не может быть оправдания жертвам! Но именно с этим Сталин навсегда останется в памяти русского народа. Какими бы грандиозными свершениями ни было отмечено время правления этого государственного деятеля мирового масштаба.

- У министра культуры Мединского была такая интересная мысль, что патриотические мифы – это тоже факты, и в утвердившихся исторических мифах нужно уже видеть факты. Вы согласны?

- Конечно, нет. Полагаю, что его неправильно поняли. Факты есть факты, а мифы – мифы.

- Если уж речь пошла о мифах, то на прошедшем в конце прошлого года Архиерейском соборе вы утверждали, что убийство царя Николая II было ритуальным убийством, организованным евреями.

- Это уже надумано журналистами. Но убийство было ритуальным в смысле глубоко символическом для всех отдававших приказ об убийстве и непосредственно участвующих в нем. Они убивали символ России, русского царя, убивали ненавистную им эпоху, уклад жизни, ментальность. Среди убийц были люди разных - четырех или даже пяти - национальностей, разных культур, но для каждого из них это убийство имело свой личный и очень высокий для них символ и смысл.

- Так вы сказали, что это было именно еврейским ритуальным убийством? В СМИ говорили так.

- Это ложь. Убийство царской семьи было большевистским ритуальным убийством. Оспаривали: мол, какие ритуалы могут быть у большевиков? А мавзолей Ленина? Это разве не ритуал? Совершенно кондовый и махровый ритуал. А разве демонстрации с портретами лидеров партии – не ритуал? А публичные судилища тридцатых годов? Большевизм – это по форме в немалой степени ритуальное явление.

- Почему мумию Ленина не вынесут?

- Сегодня это вызовет только непредсказуемое напряжение в обществе.

- Недавно в Москве у Сретенского монастыря вы открыли красивый Храм новомучеников, который посвящен жертвам сталинских репрессий. Какой вы видите роль Сталина в истории России?

- Я сразу хочу сказать самое важное: пролитию крови невиновных не может быть никакого оправдания. Не может быть оправдания жертвам! Но именно с этим Сталин навсегда останется в памяти русского народа. Какими бы грандиозными свершениями ни было отмечено время правления этого государственного деятеля мирового масштаба.

- Но это все же не может оправдать все эти миллионы невинных жертв?

- Мы не вправе оправдывать это ни в каком случае. Это альфа и омега - самое главное. Во многих семьях были страшные потери. Мои двоюродные деды были расстреляны в 1920-х годах, когда началось раскулачивание. Мой дядя, известный филолог и преподаватель Московского университета, после войны отсидел годы в лагерях за то, что попал в плен в 1941 году.

История сложилась так, что русский народ призван содержать огромную территорию вместе со всеми ее бесчисленными проблемами.

- Россия и ее маленькие соседи все же по-разному смотрят на исторические события и…

- А как мы по-разному смотрим на историю? Например?

- Ну, например, в случае Эстонии и других стран Балтии самым ярким примером являются события 1940 года. Мы определенно считаем это аннексией, но в России до сих пор говорят о добровольном присоединении.

- Историки считают по-разному. Некоторые полагают, что это был неизбежный процесс перед войной, к которой привели действия крупных стран.

- Я действительно хотел подойти к этому: как вы считаете, это неизбежность, что маленькому народу так сложно понять большой народ, и наоборот, большому народу понять беды маленького народа?

- Люди всегда могут понять друг друга, если они этого захотят. Важно, чтобы мы относились друг к другу с любовью и уважением, исходя из христианских заповедей.

- Это красивые слова, но как маленький народ должен, например, понимать имперскость большого народа?

- История сложилась так, что русский народ призван содержать огромную территорию вместе со всеми ее бесчисленными проблемами.

- То есть нам сложно это понять.

- Если нет желания понять, то, действительно сложно. У меня в Москве есть друзья эстонцы, они все это прекрасно и спокойно понимают. Конечно, у большой страны просто физически проблемы иные, чем у народа с не такой огромной территорией: пойди, проведи электролинии через все эти бескрайние дали. Одни потери на передаче энергии какие. Или дороги. И примеры эти можно умножать и умножать. Но мы пытаемся понять и ситуацию эстонцев, у которых есть своя страна, свои задачи и свои проблемы. И относимся ко всему этому с искренним уважением и вниманием. Впрочем, кто ищет конфронтацию, тот ее и находит. А кто ищет любовь и сотрудничество, тот несмотря ни на что найдет их и откроет в своих друзьях и соседях.

- В одном интервью вы сказали, что «ничего другого, как строить империю, русский народ не умеет».

- Это правда, что касается государственного строительства, я действительно именно так считаю.

- Что такое империя?

- Здесь надо уточнить принципиальный момент: империя и империализм – это совершенно разные вещи. Империя – это на самом деле совершенно необязательно монархический строй. В словарях империя - это страна, объединяющая многие народы, исторически проживающие на своих исконных территориях, которая управляется из одного центра, имеет единую экономику и у которой имеется объединяющий все народы язык и культура. Нравится это кому-то или претит, но Россия уже по самому своему устроению является имперским государством. Это совершенно не повод для гордости или глупого тщеславия. Это просто констатация исторического факта.

- А почему Сибирь не могла бы жить отдельно, Татарстан – отдельно?

- Вы считаете, они мечтают об этом?

- Вместе лучше?

- Конечно.

- Какие главные задачи стоят перед Россией?

- Да их не перечислить, так было всегда. Но мы призваны их решать. Как? Спокойно и упорно. До победы. Хотя со стороны это может выглядеть непонятным. Что же сделать?.. Был у нас такой царь - Александр II, который провел крупнейшие либеральные реформы. Он – одна из самых трагических фигур российской истории, с благородными и высокими взглядами и целями. Его убили революционеры-террористы. Так вот у него однажды спросили: легко ли управлять Россией? Он ответил: «Россией управлять несложно. Но бесполезно». Это не означает, что мы как-то исключительны, но все же Россия живет своим особенным образом.

- То есть, главные проблемы - все же внутригосударственные?

- Всякие. Вы втянули меня в разговоры о политике. А это для меня скучноватая тема.

- В России грядут интересные времена, 2024 год. Как вы считаете, это серьезная проблема для развития России?

- О какой проблеме вы говорите?

- У президента Путина закончится срок должностных полномочий, а по Конституции он больше не сможет баллотироваться. Я имею в виду, кто мог бы стать следующим главой России, должен ведь прийти новый правитель.

- Два варианта: или мы сейчас с вами будем гадать или, если доживем до 2024 года, – увидим сами. Я за второй вариант.

- Насколько я понимаю, вы же время от времени встречаетесь с Путиным…

- Да, недавно он посещал Печерский монастырь.

- Предположим, что он попросил у вас совета, что делать – остаться или уйти, какой совет вы бы ему дали?

- В этом и заключается великая ответственность главы крупного государства, что он сам принимает судьбоносные для страны и всего человечества решения. Это – крест.

- Вы хотели бы, чтобы Путин и дальше оставался главой государства? Это было бы правильно?

- Я от всего сердца хотел бы, чтобы и президент Путин, и российский народ в нужный час приняли бы ответственное и правильное решение.

- Так что в какой-то роли он в любом случае будет руководить страной?

- Не знаю. Я не могу предугадать историю.

Мне кажется, все разговоры о слиянии церкви и государства - это либо попытки клеветы, либо некомпетентность.

- Как вы считаете, насколько велика вероятность, что Россия когда-то станет настолько православной страной, что священник смог бы стать президентом?

- Здесь я могу ответить совершенно категорически отрицательно: согласно канонам православной церкви священникам и архиереям запрещено занимать государственные должности.

Отец Тихон и Владимир Путин на открытии Сретенского монастыря. Фото: SERGEI KARPUKHIN/AFP

- Почему Русская православная церковь так тесно сотрудничает с государством? Как правило, церковь старается быть независимой от государства, быть свободной церковью.

- Хороший вопрос. Мне кажется, все разговоры о слиянии церкви и государства - это либо попытки клеветы, либо некомпетентность: люди попросту не знают, о чем они говорят. Пример: в Псковской епархии 95 процентов церквей являются памятниками архитектуры. Все они принадлежат государству, а не церкви. По закону государство и церковь обязаны содержать их в должном состоянии. Возможно ли это сделать церкви и государству без сотрудничества?

- Это, как я понимаю, такое практическое сотрудничество.

- Во-вторых, сейчас мы в Пскове строим благотворительную кухню. Государство предоставило нам для этого бесплатные помещения, которые мы ремонтируем и оснащаем. Продукты и персонал, раздача обедов тоже будет осуществлять церковь. Я не понимаю, что может быть плохого в таком сотрудничестве. Есть государственные больницы и хосписы, куда православные люди приходят помогать. У нас, например, есть православная гимназия, где мы также сотрудничаем с государством. Я не понимаю, почему это у кого-то вызывает вопросы или даже гнев?

- А как насчет так называемого идеологического сотрудничества с государством?

- Какое идеологическое сотрудничество вы имеете в виду?

- Мне кажется, хорошим примером может быть осень, когда Совет по безопасности при администрации президента России обсуждал вопрос автокефалии Украины, против которой Русская православная церковь выступает очень жестко.

- Обсуждали - и что из этого? Церковные процессы, происходящие на Украине, касаются судеб миллионов граждан России: украинцев, русских, представителей других народов, связанных родственными узами с гражданами Украины. Я не вижу ничего особенного в том, что государство выразило по этому вопросу свою озабоченность.

- Есть же еще примеры: самоуправления помогают вам строить церкви. В Москве есть большая программа по строительству церквей.

- Я могу сказать о храме, который строил в Сретенском монастыре. Да, нам помогали государственные компании, у которых по закону есть право использовать свои благотворительные форды. Значительная часть средств была заработана издательской деятельностью Сретенского монастыря. Еще часть – пожертвования прихожан.

- Было бы лучше, если бы православие было официальной религией в России?

- Я считаю абсолютно правильным, что в России нет государственной церкви.

- В 1990 году в газете «Советская Россия» вышла ваша длинная статья под заголовком: «Церковь и государство». В числе прочего вы там писали: «Демократическое государство неизбежно будет пытаться ослабить более влиятельную церковь». Можно ли из этого вычитать, что церкви полезно и проще вести дела с недемократической государственной властью?

- Речь шла о том, что у любого государства, в том числе у демократической власти, есть при желании средства административного, финансового или иного влияния на церковь. Моя мысль заключалась в том, что церковь должна быть готова к этому. И готова в случае необходимости твердо этому противостоять. Церковь всегда должна оставаться верна своим высшим духовным принципам.

- Сейчас наступило лучшее в новейшей истории время для Русской православной церкви?

- Для христианина всякое время – лучшее. Если же говорить о полной независимости от государства в принятии решений по церковному управлению, то, пожалуй, сегодня действительно самое благоприятное время, несравнимое ни с советским периодом, ни даже с временами Российской империи, когда церковь административно была под контролем светского государственного чиновника – оберпрокурора.

- А наоборот – православная церковь в России сегодня может вмешиваться в государственные дела?

- Церковь не может и не должна вмешиваться в государственные дела. Но церковь может свободно высказать свое мнение. Ведь в демократической стране можно свободно выражать свое мнение? Или можно всем, кроме церкви? Любое выражение мнения – это уже вмешательство? (Улыбается.)

- Вас часто называют антизападником. Что не так с западной цивилизацией?

- Я не знаю, почему меня так называют. Сам я не считаю себя антизападником. У западной культуры есть величайшие достижения, которыми мы восхищаемся, которые являются уроками для нас. Есть и то, что не вызывает у нас восторгов.

- Но что-то же не так, вся Россия говорит об этом. В чем моральные проблемы Запада?

- Я совсем не считаю себя специалистом по изучению западного общества. У вас достаточно умных, талантливых и рассудительных людей. Со своими проблемами вы как-то сами годы и десятилетия будите справляться. Так же, как и мы со своими. Так же, как и все вместе мы обречены искать ответы на общие проблемы.

- Россия считает себя частью Европы или нет?

- Я не знаю… Честно. Это секрет для меня самого. Большинство моих знакомых и в Европе, и в России, - наверное даже все, - считают, что мы все же эта пресловутая часть… Для меня, честно говоря, это как-то неважно. Не терзаюсь я такими высокими философскими вопросами.

- Недавно вы открыли в центре Москвы в Сретенском монастыре Храм новомучеников, о котором мы уже говорили. Весьма символично, что эта церковь стоит на Лубянке, неподалеку от главного здания ФСБ, которая считает себя последовательницей КГБ и НКВД. Вы такой посыл давали, строя эту церковь?

- Знаете, не нужно выдумывать никаких значений, которых нет! Сретенский монастырь находится на Большой Лубянке 600 лет. Нам был нужен новый храм, в старый не помещалась порой даже половина прихожан. Мы построили церковь в месте, где была пролита мученическая кровь.

- Понятно. Но все же в разговоре о церкви КГБ – это интересная тема. Я имею в виду сотрудничество церковных деятелей с КГБ.

- Ну, сотрудничали, и что?

- То есть вы понимаете, почему они это делали?

- Да, понимаю. Я служу в церкви с 1982 года. Это было государство с атеистической идеологией. Священники и верующие люди понимали, что для сохранения богослужений, учебных заведений, своей культуры, надо было оставаться лояльным к политическому строю человеком. Подавляющее большинство верующих жили, не запятнав свою совесть предательством и причинением зла другому. Это очевидно для каждого объективного исследователя. Хотя были и печальные исключения.

На моего духовника отца Иоанна Крестьянкина написали донос в МГБ в начале 1950-х годов. Написал его настоятель. Но, слава богу, это единичные случаи. Есть множество примеров среди архиереев, особенно теперь, когда материалы их дел стали доступными, которые, напротив, отстаивали интересы церкви и верующих. Возьмем хотя бы вашего земляка и нашего патриарха Алексия II. Как много грязи было вылито на него! И какие конкретно в итоге против него были выдвинуты обвинения? Какие преступления он совершил? Он был митрополитом (Эстонии) и на этой должности он никак не мог уклониться от сотрудничества с управлением по делам религий. Он сохранил Пюхтицкий монастырь. Сохранил Собор Александра Невского (в Таллинне). Помогал многим верующим и неверующим.

- Одним словом, вы считаете, что если Алексий сотрудничал, то пользы от этого церкви было больше?

- Конечно. Он жил в атеистическом государстве и отстаивал интересы церкви и верующих людей, не идя на компромиссы с совестью и не изменяя Богу. Причинил ли он своим так называемым сотрудничеством с государством вред хоть одному человеку?

- Все же у него была возможность сказать «нет».

- Была. Была возможность сказать: нет, пусть другой спасает Пюхтицкий монастырь от закрытия, нет, пусть другой избавляет храм Александра Невского от уничтожения. Нет, пусть другие защищают верующих христиан. Я считаю, что это низко, когда мы, живущие в безопасности и не стоявшие перед таким выбором, осуждаем людей, которые по совести самоотверженно трудились ради Бога и Его Церкви в то тяжелейшее время.

- В своей книге «Несвятые святые» вы открытым текстом и недвусмысленно написали о сотрудничестве игумена Печерского монастыря отца Гавриила (Стреблюченко) с КГБ.

- Да, находясь на этой должности, он постоянно общался с представителями совета по делам религий. И в то же время он позволял нелегально жить в монастыре старикам, которые отказывались брать советский паспорт.

- Вы пришли в монастырь в 1982 году. Вам КГБ сотрудничество не предлагал?

- Предлагали в 1989 году в Москве. Я попросту сказал «нет». И в этом не было ничего героического, поскольку это был уже конец 1980-х годов.

- Вокруг вас так много легенд. Откуда они берутся?

- Возможно, кому-то нравится подобного рода творчество. (Улыбается.)

- С Путиным вы все же встречаетесь и обсуждаете мировые дела и судьбу России?

- Вы серьезно думаете, что ему больше не с кем обсуждать мировые проблемы?

- Почему он так внезапно приехал к вам?

- Мне кажется, ему нравятся Печоры.

- Он же раньше сюда не приезжал.

- Нет, приезжал, 18 лет назад. Теперь приехал снова: после форума в Санкт-Петербурге у него появились свободные полдня.

- Никаких государственных дел вы с ним не обсуждали?

- Я же вам уже сказал по секрету: Путину больше не с кем обсуждать мировые проблемы, кроме как со мной.

- А с Антоном Вайно вы знакомы?

- Я являюсь членом нескольких комиссий в области культуры, которые возглавляет Антон Эдуардович.

- Об Эстонии с ним тоже говорили?

- Да, один раз он мне рассказывал об Эстонии.

- Интересно, что он рассказывал о своей родине?

- Я не думаю, что выдам его большой секрет. Он вспоминал, как подростком он вместе с отцом объехал всю Эстонию, как это было здорово и как они, возвращаясь в Москву, побывали в Псково-Печерском монастыре.

- Вы входите и в совет по культуре при президенте. В последние годы в области культуры России было много скандалов: выставки, фильмы вроде «Матильды» и «Праздника», театральные постановки, театральные деятели, отданные под суд, и так далее. В чем дело? О чем это нам говорит?

- О том, что идет становление демократических институтов: граждане России пользуются правом свободы слова.

- То есть это совпадение, что после заявлений церкви закрываются выставки, берутся в рамки закрытые театры и отменяются постановки?

- Что отменили?

- Да того же самого «Тангейзера».

- Да, была такая история в Новосибирске. Архиерей и православные верующие высказали свое возмущение по поводу постановки с кощунственным содержанием: чего стоил только порнографический плакат с распятием. Архиерей и группа христиан подали иск в суд на театр. И этот судебный процесс архиерей и христиане проиграли. В конце концов в городе настолько накалилась обстановка, что Министерство культуры приняло решение исключить оперу из репертуара. Директор театра в знак протеста уволился. Режиссер, насколько мне известно, в дальнейшем осуществил постановки в крупнейших государственных театрах – в Большом театре и еще где-то в Москве.

- Когда мы раньше говорили о том, как в глубоко советское время вы впервые приехали в Печоры, вы сказали, что это было не совсем уж плохое время. Как вы понимаете весьма широко распространенную в России ностальгию по Советскому Союзу?

- Это не ностальгия по государственному строю. Это в первую очередь ностальгия по тому лучшему, то было тогда: по доброжелательному жизненному укладу, по дружбе между людьми, по взаимопомощи.

- То есть по такой справедливой жизни, где все были более-менее равны?

- Не так. По доброжелательный жизни между людьми. Конечно, случалось всякое, но в целом отношения между людьми были братскими. Меркантильности и циничного практичности было намного меньше. И, конечно, культура в советское время была намного выше, не сравнить с нынешней.