А давайте погубим детей!

Марианна Тарасенко. Фото: Тоомас Татар

Есть такие слова, внезапно превратившиеся в термины, от которых коробит и трясет. Одно из них – мерзкое слово «успешность». Особенно, когда применяется оно в руководствах по выращиванию (именно по выращиванию, это не воспитание) детей. Не путать с успехом, который вовсе не плох: опасна именно возведенная в абсолют успешность.

В советское время при выращивании детей официальной была цель, сформулированная в песне – «лишь бы был мой сын хороший человек». О родителях говорили то же самое – «мамы всякие нужны, мамы всякие важны». То есть, неважно, кем ты будешь работать или уже работаешь, главное – человеческие качества.

То же советское время породило и поговорку «нет такой должности – хороший парень», однако никакого противоречия в этом не было: профессионализм – будь ты токарь, пекарь или авиаконструктор – в официальной цели подразумевался по умолчанию. А уж о чем там мечтали родители детей и к чему их дома потихоньку готовили – это у всех было по-разному, поскольку многие прекрасно понимали, что даже если человек хорош во всех отношениях, это еще не гарантирует ему ни счастья, ни успеха.

А сейчас сформулирована иная цель: ребенок должен стать успешным. Конкурентоспособным. Востребованным. Покоряющим вершины. Об этом галдят наперебой все: психологи, педагоги, политики... А тут еще очередной рейтинг самых счастливых стран мира подоспел. Уровень счастья определялся по нескольким критериям – вроде бы ВВП на душу населения, чувство защищенности, еще что-то в том же духе... Не имеющее никакого отношения к счастью, а имеющее отношение к довольству и «чувству глубокого удовлетворения» (кстати, в свое время приписывающемуся каждому советскому человеку).

Так и успешность отнюдь не гарантирует счастья. Хотя бы потому, что счастье – ощущение сугубо субъективное и только ты один знаешь, счастлив ты или нет, а успешность – объективная оценка. Счастье мы чувствуем сами, а нашу успешность оценивают другие. Хорошо, когда это совпадает: общество считает тебя успешным, а сам ты считаешь себя счастливым. Или просто есть люди, которые без успеха и признания счастливыми быть не могут. Но далеко не все мы такие.

Да, я понимаю, что счастье как таковое – это определенные мгновения, а не постоянное ощущение эйфории и неземного блаженства. Но, тем не менее, есть люди, которые оценивают свою жизнь в принципе как счастливую, а есть те, которые считают себя несчастливыми. Или вовсе несчастными. При этом их мнение не всегда совпадает с оценкой общества. Но, думаю, что процент богатых и бедных, успешных и неуспешных, признанных и непризнанных среди считающих себя счастливыми и несчастливыми приблизительно одинаков. А тот, кто придумал фразу о том, что лучше плакать в мерседесе, чем в трамвае, просто никогда не плакал в мерседесе. Или плакал по пустякам: ноготь, например, сломался.

Так что, перефразируем – «успешность школой нам дана, замена счастию она»? Но лучше не будем перефразировать: потому что если и замена, то равноценная ли?

Случай из моей практики. Группа журналистов на фабрике очень богатого человека, практически олигарха (так его и назовем). Сам он среднего возраста и полон сил. Дела у него идут прекрасно, продукция его предприятия продается во многих странах, сам он отличный профессионал (начинал на этой фабрике еще при СССР молодым инженером, потом спас ее от развала и разграбления, многие члены его команды – друзья с тех еще времен: не переругались, друг друга не поубивали).

И жена у него с тех времен, Олигарх ее на юную модель не променял. Но и она как модель: красивая, стройная, ухоженная. Фотография жены стоит на столе в его кабинете, рядом – снимки дочери и сына, у обоих уже свои семьи и дети. Внуки кудрявы и нарядны. Сам Олигарх тоже мужчина хоть куда: приятной наружности, образованный, интеллигентный, прекрасно воспитанный интеллигентными родителями еще той, старой закалки. И денег у него куры не клюют. И там у него дом, и сям у него вилла, и тут он побывал, и здесь. И спонсирует культурные мероприятия, и жертвует на благотворительность. Песня, а не Олигарх.

Мы очень мило побеседовали, а под конец стали его фотографировать: на фоне окна, на фоне макета предприятия, на фоне образцов продукции, у фикуса, у пальмы, за столом, у стола – ну, как водится. И все время Олигарх был серьезным, а хотелось, чтобы он улыбнулся. И так уговариваем, и эдак, а у него не получается. И тут я не выдержала. «Да в чем дело? – говорю. – А ну улыбнитесь немедленно!» Улыбнулся, но криво, как-то вымученно. Я не отвязывалась: «Шире! Веселее! Да вспомните, наконец, что вы – счастливый человек!» И тут Олигарх выдал: «Я? Нет, не счастливый!» Причем, в отличие от улыбки, это у него вырвалось настолько искренне, он произнес это с таким непередаваемым выражением, что захотелось обнять его, погладить по головушке и спросить: «Ну что у тебя случилось?»

Успешен этот человек? Да. Счастлив? Нет. Хотя казалось бы… Чего ему не хватает? Что не так? На его месте хотели бы оказаться многие. Но согласились бы они на это, зная, что он несчастлив? Вполне вероятно, что кто-то бы и согласился. Может, потому, что в счастье не нуждается. Или просто не поверил бы Олигарху. Но те, кто слышал, как он это сказал, поверили.

И у меня вопрос: мы каких детей хотим? Представления о счастье у всех разные. Вон, есть вполне довольные жизнью бродяги: стиль жизни у них такой. Таскаются они по всему свету, а вещи и деньги им не нужны – разве что по минимуму, успех же они измеряют другими величинами. А есть те, для которых комфорт, достаток и общественное признание являются необходимыми составляющими счастья. А есть ударившиеся в дауншифтинг. А есть променявшие успешную карьеру в городе на домик в деревне. А был еще Мартин Иден: всего добился, чего хотел. И чё?

Юному, а тем более, маленькому человеку необходимо время для того, чтобы разобраться, что важно именно для него, в чем его счастье. Семья? Карьера? Власть? Достижения в науке? Деньги? Покой – я живу тихо и пусть меня не трогают? Быть на виду? Быть в тени? Экстрим и адреналин? Любовь? Но этого времени человеку не дают, а сотни, тысячи взрослых вокруг – родители, учителя, ученые и государственный мужи дома, в школе, в интернете, в СМИ – талдычат одно и то же: ты должен стать успешным. И ребенку, который, в общем-то, ничего им не должен, трудно противостоять этому нахрапу.

Почему это вообще стало возможным? Да потому, что счастливые взрослые считают счастье чем-то само собой разумеющимся, которое к успешности приложится, а несчастливые – или не верят в его существование, или считают его ненужным. Удивительно, но в ситуации этой массированной атаки на детей, кого-то спасают элементарная лень и здоровый пофигизм.

А остальные в погоне за пресловутой «успешностью» становятся невротиками – те, кто под успешность не заточен, но и многие заточенные – тоже. И не только потому, что к вожделенной вершине ты подползешь уже без сил, а потому, что стать «успешными» удастся далеко не всем (о чем, кстати, хорошо бы детишек заранее честно предупреждать), и если не удастся, то визжащее об успешности не слишком успешное общество назовет тебя лузером.

Зато стать счастливыми людьми смогут многие: если, конечно, узнают от взрослых, что это совсем неплохо.