Наша страна находится между Востоком и Западом – это звучит так же, как Волга, бесконечно впадающая в Каспийское море. Однако ученые, рассматривая давно забытые газеты, умеют разглядеть в этой банальной истории новые, небезынтересные эпизоды. Эстонские ученые посвятили теме «Эстония между Востоком и Западом: Парадигма “свой”, “другой”, “чужой”, “враг” в культурах Эстонии ХIХ—XXI веков» целое комплексное исследование.
Над шестилетним проектом, который завершается в декабре этого года, трудились полтора десятка человек во главе с Ириной Белобровцевой. В основном его участники - русские филологи и эстонские филологи из Таллинского университета, а также сотрудники Тартуского литературного музея. Тема, что очевидно, из области «объять необъятное», поэтому каждый ученый сосредоточен на своем, более узком аспекте.
Мы пообщались с научным сотрудником университета Александром Данилевским, который посвятил свои изыскания внешнеполитическим карикатурам в эстонских газетах советского периода — эстоно- и русскоязычных. Материалом для этого, в основном, послужила подшивка газеты «Советская Эстония» за 1945-1952 годы, т.е. речь идет о том, как официозная (других, собственно, не было) коммунистическая газета отражала внешнеполитические события в самом начале холодной войны.
«В рамках проекта я последний год-полтора занимался карикатурами в эстонской советской прессе: я и наша докторантка Дарья Дорвинг взялись просмотреть главные эстонские газеты: я - "Советскую Эстонию", Дарья - "Rahva Hääl". Просматривали насквозь на предмет выявления внешнеполитических карикатур. "Советская Эстония" начала выходить не в 1945 году, но предыдущие годы представлены в библиотеках не полностью, репрезентативной ее можно считать лишь с 1945-го. Нас интересовала именно советская эстонская карикатуристика: было интересно, одинаково ли подавался карикатурный материал эстонцам и русскоязычным - или по-разному», - рассказывает Данилевский.
Политическая карикатура – вещь для пропаганды незаменимая. В послевоенной «Советской Эстонии» за нее отвечал практически один человек - художник-сатирик Лев Самойлов (псевдоним Льва Самойловича Бабина). До своего отъезда в Москву за несколько первых лет холодной войны он опубликовал в этой газете 224 рисунка злободневного политического содержания, став вторым по количеству опубликованных политических карикатур автором за всю историю газеты, которая просуществовала, как многие помнят, до 1991 года. О таланте и востребованности Самойлова говорит хотя бы тот факт, что после своего отъезда из Эстонии он стал одним из ведущих художников-сатириков знаменитого журнала «Крокодил», публиковался в «Правде» и «Известиях».
Данилевский напоминает, что речь идет о периоде, когда смех санкционировался властью: внешнеполитическая карикатура подвергалась в сталинском тоталитарном государстве особенно суровому контролю. И здесь исследователи обнаружили удивительную вещь. «Самым неожиданным при изучении материала стало то, что лучшие карикатуры были опубликованы в «Советской Эстонии» в первые годы холодной войны, - признает исследователь, - а после Самойлова и его карикатур уровень карикатуристики в газете резко снизился. То есть в период жесточайшего контроля были созданы наиболее талантливые карикатуры».
Но, даже работая по жесткому и ограничивающему госзаказу, Самойлов умудрялся демонстрировать свое разностороннее дарование, мастерски сочетая визуальный ряд с вербальным. Как замечает Данилевский, подписи к его карикатурам зачастую представляют собой каламбуры, рифмуются, обыгрывают созвучия. Вот, например, рисунок под названием «Американская бомбородица» - реакция на заявление некого английского священника Дэвиса, провозгласившего атомную бомбу «орудием божественного промысла»: сидящий на облачке и воплощающий божество насквозь продажного западного мира дядя Сэм вскармливает бомбу долларами. Некоторые подписи, как замечает исследователь, и вовсе можно рассматривать как самостоятельные поэтические произведения: таковы, например, карикатуры, призывающие «Скорее в Корею» и рассказывающие о том, «Как Чили приручили».
За мастерской игрой слов скрывались куда менее забавные политические катаклизмы. Так, первая карикатура, на которой президент США Гарри Трумэн тащит тележку с порохом, а пожарный с Уолл-стрит держит в руках факел, датируется 1950 годом и посвящена началу Корейской войны и американскому вторжению в Корею. А на рисунке, опубликованном в марте 1948 года, мы видим полускрытого от читателя дядю Сэма, ведущего на долларовом поводке чилийское руководство, которое несет в зубах лозунг «Мы требуем вмешательства в дела Чехословакии!»
Напомним, в конце февраля 1948 года в Чехословакии произошел переворот, в результате власть в стране практически полностью оказалась в руках коммунистов (до этого Чехословакия оставалась последней восточноевропейской страной, в которой власть не принадлежала коммунистам полностью). Западное сообщество было обеспокоено происходящим в Восточной Европе, представитель Чили выступил в ООН с требованием разобраться в случившемся.
Для советского карикатуриста причина этого активного интереса к европейским делам была ясна: долларовый поводок и исчезающий из кадра американец. Денежный интерес европейских стран, зависимых от США, - естественно, повторяющийся в советской сатире мотив, в этом смысле характерна карикатура Самойлова, озаглавленная «КоСШАчий концерт», он же - «Весна в Западной Европе»: мартовские коты, подписанные названиями европейских стран, исполняют гимн луне, на которой нарисован знак доллара. Такому мастерству позавидовало бы и вполне себе современное РИА, да и в плане «своих» и «чужих» нынешняя российская риторика по сравнению с советской прессой более чем полувековой давности не слишком изменилась.
Логично, что в стране, только что пережившей мировую войну, внушительная доля политической сатиры доставалась коллаборационистам. Например, ряд карикатур Самойлова посвящен главе норвежского коллаборационистского правительства в период нацистской оккупации Видкуну Квислингу, которому карикатурист, намекнув на его жалобы о похудении в тюрьме, издевательски предсказал в стихах скорую казнь, ошибившись лишь в способе ее осуществления:
«Фон» Квислинг слаб здоровьем стал.
Он даже в весе потерял.
Но мы «несчастного» утешим:
Он вскоре точно будет взвешен
Не прошло и двух месяцев, как Квислинг был расстрелян.
В том же духе звучит и подпись к еще одной карикатуре, обнаруженной Данилевским в «Советской Эстонии»: деятель французского коллаборационистского правительства Виши Пьер Лаваль тоже удостоился от Самойлова стихотворного обещания виселицы:
Едва ли видали Лаваля в овале.
Лаваля ловили, Лаваля поймали.
Нужны в поясненье к портрету слова ли?
Повесят Лаваля в оригинале!
Рамку для портрета политика, который как раз был выдан испанскими властями победившим союзникам, естественно, образовала петля. Через четыре месяца Лаваль был расстрелян.
Обвинение Запада в пособничестве или слишком мягком отношении к нацизму – тоже не изобретение последнего времени. Советская пропаганда активно эксплуатировала эту тему и, надо сказать, для этого находились исторические основания (при этом, естественно, теплые взаимоотношения советской власти с фашистской Германией с определенного момента из поля зрения советской политической сатиры стали ускользать). Так, в апреле 1948 года в «Советской Эстонии» появляется карикатура Самойлова под названием «Фашистский “Фауст” и американский “Мефистофель”», посвященная германскому промышленнику Альфриду Круппу – владельцу промышленного концерна, производившего большую часть вооружения для нацистской Германии, фюреру германской военной экономики и штандартенфюреру Национал-социалистического летного корпуса.
Как известно, 31 июля 1948 года Крупп был признан виновным в разграблении промышленных предприятий на оккупированных Германией территориях и использовании рабского труда, за что и был приговорен к двенадцати годам лишения свободы с конфискацией имущества. На рисунке Самойлова Дядя Сэм предлагает мешок долларов типичному буржую с сигарой в виде орудийного ствола и пластырем на щеке в виде свастики. Данилевский указывает на то, что советский карикатурист и здесь в некотором роде оказался провидцем: несмотря на долгий срок, к которому был приговорен промышленник, уже в феврале 1951 года по приказу американского верховного комиссара в Германии он был досрочно выпущен на свободу. А впоследствии ему было возвращено и личное состояние и имущество промышленного концерна, который он возглавлял до 1967 года. В советском информационном пространстве произошедшее рассматривалось как возрождение военной мощи побежденной всего несколько лет назад Германии при помощи США. Самойлов интерпретировал это по-своему талантливо, сопроводив карикатуру сатирическими стихами:
Ракетные снаряды «Фау»,
Патроны с этикеткой «Фауст»
Доходы Круппу приносили.
Но мы его «разуКРУППнили».
С лица земного Гитлер стерт.
А «Фауст»-Крупп не унывает.
Теперь американский черт
У Круппа душу покупает.
Западные страны действительно использовали немецкие военные разработки в ракетостроении, американцы вывезли около ста тонн трофейных ракет и запчастей с завода, где производились «Фау». Однако, опять же, это не означает, что их не использовали в СССР: общеизвестно, что советскую ракету группа Сергея Королева тоже создавала, ориентируясь на немецкую предшественницу. Но в условиях холодной войны советское руководство не было заинтересовано в том, чтобы это афишировать, зато американские власти, сотрудничающие с бывшими нацистами (подразумевалось, разумеется, что бывшими они не бывают), оставались постоянным объектом высмеивания на страницах советских газет.
Интересно, что в условиях начала холодной войны в качестве «врага» в «Советской Эстонии» выступали отнюдь не только Соединенные Штаты и, по крайней мере, количественно, главным врагом оказался даже не англоязычный политик, хотя, разумеется, досталось и Уинстону Черчиллю. Через неделю после произнесения им знаменитой Фултонской речи, от которой принято вести отсчет холодной войны, в «Советской Эстонии» появилась карикатура Самойлова под названием «Мусорщик». На ней Черчилль изображен с хламом и антисоветскими «страшилками», а рядом — мусорный бак с надписью: «Для мусора истории». Поэтический комментарий автора гласил:
Грязный мусорщик Черчилль,
Древний выкопал утиль.
Даже не утиль-сырье,
А вообще черчилль-старье.
Однако не Черчилль оказался главной мишенью советского карикатуриста. «В процессе изучения советской внешнеполитической карикатуры нас ждала еще одна неожиданность: главным "чужим" и "врагом" (разумеется, после США) оказалась для «Советской Эстонии» Франция и ее президент Шарль де Голль. Он буквально следует за Гитлером и присными в таблице "популярности" среди карикатуристов газеты», - замечает Данилевский.
Бывали и случаи, когда так называемые «свои» становились «чужими», – таков, например, случай Иосипа Броз Тито. После того как по указке Сталина против югославского лидера была развязана кампания по дискредитации, он естественным образом оказался в ряду гитлеровских пособников. Подпись к одной из самойловских карикатур на него гласила, например: «Выл Гитлер... / дуче выл Бенито... / Теперь о том же брешет Тито». Информационным поводом для нее послужила нота югославского правительства по поводу незаконных арестов советских граждан.
В другой карикатуре политическая эволюция Тито визуально была представлена как постепенное превращение облика югославского маршала в свастику на фоне всего того же мешка с долларами, который, с точки зрения советской пропаганды являлся основным движущим мотивом западной внешней политики. Точно так же для советской пропаганды стал фашистом главнокомандующий польской армией на Западе Владислав Андерс, сыгравший значительную роль в военном поражении фашизма, но попытавшийся после войны противостоять установлению советского режима в Польше и лишенный за это польского гражданства. О нем Самойлов выразился следующим образом:
Лихой фашистский воевода
На нас готовится «походом».
К подобным прибегая трюкам
Пусть вспомнит случай он с Мальбруком.
Зато «чужая» и «чуждая» после Зимней войны Финляндия довольно быстро потеряла популярность у карикатуристов «Советской Эстонии». «"Своих" во внешнеполитической карикатуре и быть не может: она ведь призвана критиковать и осмеивать "чужих" и "враждебных". Исключение - случаи "позитивной карикатуры", - говорит Данилевский. - В «Советской Эстонии» мне попалось их несколько: в случае с Чарли Чаплином и с певцом Полем Робсоном».
Запад во внешнеполитических карикатурах «Советской Эстонии» однозначно чужой - но на уровне людей и правительств, принимающих враждебные СССР решения. При этом им и на Западе противостоят «люди доброй воли» (вариант: прогрессивные силы планеты и т.п.) Также прослеживается отказ от первоначальной дифференциации: со временем появляются чаще словоупотребления «Западная Европа», а затем уже и просто собирательное «Запад» (всегда во главе с США), сохранившееся в пропагандистском дискурсе до сих пор.
При всей очевидной ангажированности карикатуры Самойлова отличались высоким культурным уровнем: как обнаружил исследователь его пропагандистского творчества, в подписях и заглавиях к его рисункам широко используются классические тексты русской и мировой литературы. Мы уже видели, как ракета «Фау» породила в его карикатуре образ немецкого Фауста и американского Мефистофеля, но, помимо того, в подписях к ним встречаются отсылки к текстам Ломоносова, Вертинского, Жуковского и, разумеется, Пушкина и Гоголя. Это немало говорит и о культурном багаже той массовой аудитории, на которую политическая карикатура была рассчитана: чтобы политический посыл был услышан и воспринят как «свой», и тогда, и сейчас требовалось говорить на языке, понимаемом читателем. И классическая литература для советского человека была таким языком.
«До начала ХХI века сознание русскоговорящих было, разумеется, литературоцентричным, все пропускалось сквозь призму отечественной классики и советской хорошей литературы. Ну, и через кино, но последнее - лишь отчасти, - констатирует Александр Данилевский. - В начале тысячелетия слово сменилось изображением, и теперь, конечно, только кино и всякие штуки из интернета могут стать основой некоего "общего языка". Сейчас тон всему задает видеоряд, изображение».
Интересно при этом, что в какой-то момент личностная карикатура, высмеивающая конкретного политического персонажа, в «Советской Эстонии» стала заменяться "абстрактно-собирательной", ситуативной. «У Самойлова мы найдем карикатуры на де Голля, Аденауэра и прочих, в 60-е они постепенно сходят на нет, а в 70-80-е личностных карикатур вообще не наблюдается. Даже в перестройку: если публикуется карикатура на Рональда Рейгана, это всегда перепечатка из западных изданий (в крайнем случае, фигуре в карикатуре может быть придано некое отдаленное портретное сходство с тем же Рейганом, но при этом имя его ни в коем случае не называлось, вместо него фигурировали США, Пентагон, Ку-клукс-клан - не более того)», - говорит Данилевский. В то же время в современной внешнеполитической карикатуре можно найти и рисунки, высмеивающие личность, и абстрактные карикатуры.
Как оказалось в последние годы, риторика холодной войны никуда не делась. Исследования советской пропаганды помогают пролить свет и на современные инструменты манипуляции общественным сознанием. В рамках проекта «Эстония между Востоком и Западом» предполагается ознаменовать его завершение массивным сборником на трех языках, куда войдут статьи всех участников проекта. «Тема "свой/чужой" не просто актуальна и сегодня, но актуальность ее растет и будет расти», - прогнозирует исследователь.