Глобализация в нашей стране проявляется всё чаще, и не только в области климата и иммиграции, но и в кино: западные фильмы о радикализации политики рифмуются с эстонской реальностью посильнее «Фауста» Гёте.
«Власть»: сговор вечно правых (1)
Обращаем ваше внимание, что статье более пяти лет и она находится в нашем архиве. Мы не несем ответственности за содержание архивов, таким образом, может оказаться необходимым ознакомиться и с более новыми источниками.
Название фильма Адама Маккея, локализованное на русском как «Власть», в оригинале – непереводимая игра слов: «Vice» – это и «вице-президент», и «порок» или «зло». (Анти)героем картины является Дик Чейни, вице-президент США при Буше-младшем, – и посыл понятен: политика и обычно зло, а в случае с Чейни - так и вообще. Поскольку Адам Маккей – режиссер левых взглядов (прославившая его лента «Игра на понижение» раскрывает механизм кризиса 2008 года и винит в нем не столько капитализм, сколько капиталистов, список прилагается), а Чейни в изумительном исполнении Кристиана Бэйла показан более чем неприглядно, критики атаковали Маккея обвинениями в демонизации персонажа. «Власть» не раз и не два назвали кино в жанре fake history – фейковой истории. И правда, стоит ли рисовать кого-либо – да даже и Дика Чейни – дьяволом во плоти?
Человек, который наломал дров в мировом масштабе
Прегрешения Дика Чейни хорошо известны, описаны в сотнях статей и десятках книг, тщательно документированы. Скажем, будучи вторым человеком во властной иерархии Америки при не самом блестящем президенте, Чейни после 11 сентября стоял за вторжением в Ирак. Реальных поводов к этому вторжению, как ныне общеизвестно, не было – если не считать собственно диктатуры Саддама Хусейна, но похожих диктатур тогда, да и сейчас на планете пруд пруди. Саддам не был причастен к атакам на башни WTO и не производил химическое оружие. Тот же Чейни санкционировал пытки в Гуантанамо...
Биография Чейни воссоздана во «Власти» достаточно полно, начиная с молодости героя, в которой никто не мог заподозрить в нем будущего вице-президента. В 1960-х Чейни был непутевым малым, вылетел со второго курса Йельского университета, не раз попадался за рулем в нетрезвом виде – и, видимо, только угрозы супруги Линн (Эми Адамс) заставили его взяться за ум. Причем ум этот был недюжинным, так что, едва поступив на госслужбу в 1969-м, Чейни под руководством циничного и жестокого Дональда Рамсфелда (Стив Карелл) взлетел стремительно. При Форде он был главой администрации, при Буше-старшем – уже и министром обороны... Пять лет он провел на посту исполнительного директора нефтесервисной компании «Халлибертон» (которая по совпадению получила первый контракт на восстановление и разработку нефтяных месторождений в оккупированном Ираке). Ну а в 2001 году Чейни принял предложение Буша-младшего (Сэм Роукэлл) – и сделался вторым человеком в США.
Или даже первым. Фильм подробно рассказывает и о договоренностях Чейни с Бушем-младшим насчет того, чтобы облечь вице-президента большими, нежели прежде, полномочиями, и о «теории единой исполнительной власти» – доктрине, по которой президент США рассматривается как абсолютный глава исполнительной ветви. В случае с довольно слабым Бушем это означало, по сути, абсолютную власть Дика Чейни. Скажем, утром 11 сентября 2001 года вице-президент в отсутствие Буша отдал приказ сбивать любые пассажирские самолеты, если их поведение покажется армии подозрительным.
Именно Чейни настаивал на поисках связей между «Аль-Каидой» и Саддамом Хусейном, невзирая на то, что связей этих не было. Именно Чейни провел мощную пиар-кампанию, убеждая американцев и весь мир в том, что Хусейна надо изничтожить, – включая печально известное выступление Колина Пауэлла в ООН; в фильме Пауэлл (Тайлер Перри) показан скорее жертвой Чейни, человеком мятущимся и слабовольным. Именно Чейни в конечном итоге дестабилизировал Ближний Восток, что привело к рождению и усилению ИГИЛ, войне в Сирии и всему остальному, что до сих пор расхлебывает и Эстония: партия EKRE не обрела бы такой популярности, если бы не хлынувшие в ЕС иммигранты из стран, попавших под пяту «исламских» боевиков.
И все это есть в фильме Адама Маккея. Не без художественных допущений, само собой. Но, согласитесь, такие слова ни из какой песни не выкинешь.
Чтобы никто и никогда не делал любимой больно
Плохо демонизировать того, кто поставил на уши полмира? Что означает в этом контексте термин «демонизация»? А «фейковая история»? Если почитать разборы «Власти» (сошлюсь на текст Фреда Каплана на Slate.com), окажется, что факты почти все верны, и если Маккея можно в чем-то обвинить, так это в том, что он не всё сказал; например, мельком показал войну в Персидском заливе – Чейни был тогда министром обороны и производил впечатление компетентного, вменяемого, ничуть не фанатичного политика. А главным образом неверна интерпретация Чейни как циничного коррумпированного ублюдка, который ничем, кроме власти, никогда не интересовался. И Чейни, и Рамсфелд, и Буш-младший изображены карикатурно – а они вроде как не таковы...
Правда, как обычно, посередине. Да, политики во «Власти» местами гротескны, а их поступки драматизированы. Скажем, Чейни, приехав в Вашингтон, выбирает Республиканскую партию лишь потому, что ему нравится цинизм Рамсфелда: «Это республиканцы? Ну, значит, я с ними...» Вряд ли это было вот так просто – но штука в том, что если очистить мотивацию от шелухи, фильм, видимо, не лжет: Чейни выбрал партию за то, что в ней при Никсоне было больше цинизма и безжалостности – такая атмосфера была ему ближе, в том числе по карьерным соображениям.
При Чейни – и под самым непосредственным его влиянием – республиканцы сдвинулись еще правее и стали теми, кем являются сегодня. Как сказано в фильме, Чейни (наравне с Рейганом, Рамсфелдом, обоими Бушами) приложил все усилия, «чтобы снова сделать сверхбогатого американца мужского пола великим». Расслоение, раскол и радикализация общества при таком подходе – неизбежное следствие. Дело не в партиях, а в своре умных, хитрых, расчетливых, агрессивных и властолюбивых людей, которые образуют сговор вечно правых – во всех смыслах этих слов.
А вот почему Дик Чейни действовал именно так – вопрос другой. Фильм дает на него вполне убедительный ответ, причем в самом начале, когда жена орет на пьяного и в очередной раз оштрафованного Дика: «Если ты еще раз меня подведешь, я от тебя уйду!» Дик Чейни любил жену, и больше никогда ее не подводил, и когда нужно было оградить ее от жестокого отца, сделал это быстро и решительно. Видимо, точно так же Чейни любил и Америку. Во «Власти» это показано предельно четко: после 11 сентября Чейни приказывает разведке докладывать обо всех слухах, самых жестоких, самых невероятных – и видно, как он наливается яростью, как он готов на всё, лишь бы никто и никогда не причинил его стране боль.
Ну а что война в Ираке оказалась выгодна корпорации «Халлибертон» – так уж совпало. Патриотизм и корысть идут рука об руку чаще, чем кажется. Или вот история с младшей дочерью (Элисон Пилл): узнав о ее нетрадиционной ориентации, Чейни перестал выступать против однополых браков. Однако позднее, когда его старшая дочь (Лили Рэйб) баллотировалась в Конгресс от республиканцев и заявила, что она против «гей-браков», Чейни не сделал ничего, чтобы ее остановить. Может, убеждения в какой-то момент опять уступили соображениям выгоды?
Для нас самое актуальное в этом кино – наблюдения за тем, как и почему США постепенно раскалывались, причем правые становились всё более правыми, а вот левые особенно не левели. Результат известен. Назвать Дика Чейни предтечей Трампа вряд ли справедливо, но «там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные», а там, где много лет культивируют социал-дарвинизм и унавоживают почву ксенофобией, появление у руля радикалов не должно удивлять. Вот это, пожалуй, и есть мораль «Власти»: любовь к власти – даже при условии любви к стране – ведет к катастрофе. Параллели с Эстонией, думаю, очевидны. Увы, от этого не легче.