Андрес Вийземанн о II пенсионной ступени: идет война стрекоз и муравьев

Андрес Вийземанн. Фото: LIIS TREIMANN / PM/SCANPIX BALTICS

Коалиционные партии должны были бы четко сформулировать проблему, которую они хотят решить и описать процесс, благодаря которому предложенные ими решения приведут к желаемому результату. Не может быть целью осуществление какой-либо деятельности, целью должно быть достижение результата, пишет в Postimees руководитель пенсионных фондов LHV Андрес Вийземанн.

Цель должна состоять в том, чтобы люди, выходя в будущем на пенсию, материально были более обеспечены, чем сегодня. Для этого необходимо следить, чтобы пенсионные накопления с каждым годом росли. И чем быстрее, тем лучше. Если же - будь то в результате деятельности политиков или руководителей фондов - полностью или частично потратить или потерять накопленный капитал, для общества это будет провалом.

Некоторые пункты, вписанные в коалиционный договор, прекрасно подходят тем, кому хватало дисциплины в течение последние 17 лет, помимо платежей в пенсионный фонд, экономить и инвестировать определенную часть своих доходов. Но таких людей, к сожалению, очень мало. Для пенсионных фондов нужно, чтобы у гражданина хватало капитала, на который в старости можно было бы прожить. Цель пенсионной реформы, проведенной в 2002 году, состояла в том, чтобы заставить людей копить и принудительно, и добровольно. С помощью страховых компаний можно было добровольно составить портфель третьей ступени из фондов, возглавляемых иностранными фондовыми управляющими.

Добровольная третья ступень никогда не была очень популярной: я подозреваю, что одной из причин этого были волатильные результаты и, вероятно, производительность, которая была в среднем даже ниже, чем у фондов второй ступени. Низкая популярность третьей ступени подтверждает, что хотя государство предлагает для экономии и накопления налоговые льготы, даже это не заставляет среднестатистического человека задуматься о будущем: к дню зарплаты предыдущая уже полностью потрачена.

В теории можно, конечно, утверждать, что люди не копят из упрямства, поскольку их заставляют копить, а если сделать накопление добровольным, большинство станет капиталистами, которые регулярно откладывают накапливаемый капитал, чтобы он работал, инвестируют в новые товары и услуги и создают новые рабочие места. В этой логике заставляет усомниться то, что пропагандисты этой теории – сами не лучшие образцы такого поведения при накоплении капитала. Зачастую у них даже нет фонда второй ступени. По сути, происходящее вокруг пенсионных фондов – это конфликт между стрекозами и муравьями.

Хелир-Вальдор Сеэдер обещал, что деньги, изъятые из пенсионных фондов, можно будет использовать для возврата кредитов с высокой процентной ставкой. Я вполне уверен, что деньги, изъятые из пенсионных фондов, будут использованы в качестве требуемого взноса для новых кредитов. Значительная слабость в теории стрекоз (тех, кто разрушает пенсионные фонды второй ступени) в том, что в их экономических моделях нет места капиталу.

В них есть лишь получатели зарплаты, и их горизонт времени – лишь ближайшее будущее. Отсюда вывод, что копить бессмысленно, пока зарплаты постоянно растут. По какой-то неведомой причине стрекозы пришли к выводу, что пенсионные фонды ограничивают и рождаемость, поскольку не хватает денег на воспитание детей, а люди же не могут быть сами виноваты в том, что у них кончаются деньги за пару дней до получки. А вот если бы зарплата была выше на ту сумму, которая уходит в обязательный пенсионный фонд, рождаемость была бы выше, а на пенсию и не пришлось бы копить, поскольку дети должны содержать престарелых родителей.

По моим представлениям об экономике, помимо рабочей силы необходим и капитал, причем не кредитные деньги, а собственный капитал, который появится лишь тогда, когда зарабатывать станут больше, чем тратить, а оставшуюся часть прибыльно инвестируют в инновации и создание новых рабочих мест. Стрекозы обещают, что они будут копить лишь тогда, когда станут богаче. Увы, это маловероятно (здесь логическая ошибка), поскольку как правило капитал и богатство копится с помощью экономии.

Если же ждать того момента в будущем, когда деньги будут оставаться, то с большой вероятностью это время никогда не наступит, если не начать копить уже сейчас. Конечно, можно надеяться на удачу или вообще не задумываться о будущем, как это присуще стрекозам. Нельзя надеяться и лишь на европейские пособия или иностранные инвестиции. Экономика не будет развиваться, если мы сами не будем инвестировать. А инвестиции предполагают сбережения.

Принятый предыдущим правительством в конце прошлого года, но вступающий в силу в сентябре этого года Закон о пенсионных фондах внес в управление пенсионными фондами радикальные перемены. То, что разрушители нынешних пенсионных фондов, состоявшие и в предыдущем правительстве, называют еще не вступившие в силу реформы косметическими, говорит лишь о том, что они не способны анализировать последствия своих решений и действий. Более вероятно, что они даже не читали принятый ими закон.

Принятый в прошлом году закон напрямую озвучивал проблему производительности и плат в пенсионных фондах. По сути, если нет производительности, то у управляющего фондом нет и прибыли. Чтобы достичь более высокой производительности, необходимо радикально изменить инвестиционную стратегию, что требует другой организации и существенных инвестиций в развитие персонала.

Я имею в виду то, что вместо инвестирования в биржевые акции и индексные фонды необходимо (и благодаря новому закону – возможно) инвестировать в новые и/или растущие предприятия. Моя команда больше не рассматривает с начала этого года ни одной долгосрочной инвестиции, ожидаемая производительность которой составляет менее 7%. Реинвестирование всего 1,2-миллиардного портфеля, управляемого пенсионными фондами LHV, в соответствии с новыми возможностями занимает минимум пару лет (если мы делаем это форсированно). Сегодня существует опасность, что закон, принятый в прошлом году может проработать только три месяца, т.е. до 1 января 2020 года.

Подводя итоги

Экономить и копить – почти всегда лучше и выгоднее, чем жить в долг. Те, у кого в молодости не возникла привычка к накоплениям, никогда не будут добровольно копить.

Эстония никогда не станет богатой страной, если мы сами не будем аккумулировать капитал и не создадим свой рынок капитала. Как банки формируют из маленьких краткосрочных вкладов большие долгосрочные кредиты, так и пенсионные фонды помогают создать из маленьких осколков капитала весьма долгосрочный капитал, который помогает предпринимателям увеличить свои компании, создать новые компании и высокооплачиваемые рабочие места.

Коллективное инвестирование через фонды в несколько раз эффективнее с точки зрения расходов, чем индивидуальное инвестирование небольших сумм. Зачастую можно добиться и более выгодных условий. Например, в BigBank, управляемом Парвелем Пруунсильдом, пенсионные фонды LHV инвестировали на лучших условиях (6,5% в год), чем это могли бы сделать отдельные инвесторы. И если бы у BigBank возникли трудности, пенсионные фонды LHV, защищая свои инвестиции, оказались бы в более выигрышной позиции, чем это мог бы сделать любой одиночный инвестор.

Пенсионные фонды на рынках капитала играют такую же роль, как банки на рынке кредитов и вкладов. Развитие нашей экономики сдерживает долго отсутствовавший рынок капитала и немногочисленность институциональных инвесторов, в том числе и пенсионные фонды. Да и эти немногие институциональные инвесторы еще малы и только начинают учиться.

Если мы хотим, чтобы эстонским компаниям хватало капитала для развития, мы должны сами развивать наши рынки капитала. Предыдущее правительство в конце 2018 года сделало большой шаг в правильном направлении, но теперь пугает, что повернет время на 19 лет назад.

Реализация идей, навязанных коалиционным партнерам Хелиром-Вальдором Сеэдером, повлекла бы за собой в будущем рост численности стариков, живущих в бедности, и ограничила бы доступность капитала для предпринимателей, что, в свою очередь, затормозило бы развитие эстонской экономики и еще больше уменьшило бы ресурсы, выделяемые на поддержку более слабых членов общества.