В России о Кальюлайд: "Просто отважная женщина"

Керсти Кальюлайд и Владимир Путин. Фото: Konstantin Sednev

Вчера в Москве впервые с 2008 года состоялись переговоры президентов России и Эстонии. Вот как увидел эту встречу специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников.

Эстонские журналисты настолько давно, а некоторые настолько никогда не были в Кремле, что даже двести метров от Спасской башни до входа в 1-й корпус не могли преодолеть спокойно.

— Проведите нам экскурсию! — с некоторым, по-моему, вызовом попросил один из них, самый разговорчивый, яркую представительницу пресс-службы президента России.

— Отсюда открывается вид на резиденцию президента Российской Федерации! — сгоряча, по-моему, приняла она вызов.

Тут я осознал, благодаря чему открывается такой вид, и тоже рассказал эстонским коллегам:

— А прямо перед собой вы видите наконец снесенный 14-й корпус Кремля!

Коллеги, которых было человек шесть, подавленно замолчали. Наверное, они старались понять меня. (Но это был тот случай, когда я и сам-то себя до конца не понимал.) А может, задумались о чем-то своем. Я подумал, что они ведут себя как-то слишком по-эстонски, и, когда молчание затянулось, по всей видимости, навсегда, я миролюбиво продолжил:

— А там, слева, Царь-пушка и Царь-колокол.

— Где? — внезапно ожил один коллега.

— Нам, к сожалению, в противоположную сторону,— признался я.

И он снова покорно утих.

Экскурсия, таким образом, развивалась по укороченному сценарию.

Зато эстонские коллеги, вернее те из них, которым доверили снять протокольное начало встречи в Представительском кабинете, безостановочно фотографировали этот кабинет и особенно его нескромные люстры. Кажется, они все время думали о том, что второй раз они сюда уже никогда не попадут. Последний раз на моей памяти так жадно пользовались представившейся, а вернее, свалившейся на них возможностью два журналиста из Вьетнама года четыре назад.

— А правда, что президента Эстонии многие в вашей стране отговаривали от поездки в Россию? Но ее было уже, говорят, не остановить? — спросил я эстонского оператора, которому его российские коллеги беспокойно предлагали помощь в починке треноги, на которой была установлена видеокамера, грозившая рухнуть в любой момент, в том числе и ответственный, но он никого не подпускал и близко ни к себе, ни к ней, потому что лучше других понимал: худшее из того, что можно сейчас придумать, так это дотронуться до нее.

— Понимаете,— сказал он мне на хорошем русском языке,— Эстония такая страна, где никто не доволен своим президентом. Но за это президент получает часть своей зарплаты.

— То есть неважно, куда она едет? — переспросил я.— Все равно все будут недовольны?

— Точно! — подтвердил он.— Она в Африку ездила. Все остались очень недовольны.

Мне, разумеется, не понравилось сравнение поездки в Россию с поездкой в Африку. Но я ничего не успел даже возразить.

— А сюда из Португалии приехала. Зачем нам эта Португалия? — продолжил оператор.

Все-таки Россия, обнадеженно понимал я, эстонцам зачем-то нужна.

— А ваш президент с мужем приехал? — спросил я.

Про его прошлое ходят разговоры, которые приходится время от времени опровергать Службе внешней разведки России, так что вопрос был непраздный.

— Наверное, с мужем,— пожал плечами эстонский оператор.— Мы не следим за ним.

А вот он, захотел добавить я, за кем-то из вас, может, до сих пор следит.

Журналисты федерального российского телеканала уже доброжелательно спрашивали оператора, почему он так хорошо говорит-по-русски, и он рассказывал, что сам не знает, так как родители его по-русски не говорили, и дети тоже не говорят, а сам он учился в эстонской школе.

Тут мимо пронесся юный личный фотограф эстонского президента в красной бабочке (она порхала словно отдельно от него), а за ним в ослепительном синем платье вошла и сама президент Эстонии Керсти Кальюлайд, высокая и прямая.

— Мы давно не виделись,— сообщил ей президент России.— По-моему, десять лет назад была встреча на высшем уровне. И совсем недавно где-то за границей мы с вами мельком виделись.

За ее границей или за его? Да, очевидно, что за какой-то до сих пор неурегулированной, с точки зрения Эстонии, российско-эстонской границей.

— Отсутствие контактов между официальными лицами, официальными органами, между соседями — это ненормальная ситуация,— констатировал российский президент.— Как результат, у нас в предыдущие годы товарооборот упал более чем на 50%. Правда, за прошлый год он немного скорректировался — плюс 17%!

То есть не такая уж это и ненормальная ситуация. А если бы еще дольше не виделись, может, и еще подрос бы.

— У нас объективно есть общие интересы,— продолжил Владимир Путин,— связанные с регионом Балтийского моря: здесь и вопросы безопасности, и вопросы экологии, и вопросы, связанные с транспортом, транзитом…

О проблемах, связанных с тем, что до сих пор не ратифицирован договор о взаимном признании границ между Россией и Эстонией, Владимир Путин ничего не сказал. Возможно, потому, что России он и не нужен.

— Благодарю вас за возможность появиться сегодня здесь! — раскрылась навстречу Владимиру Путину улыбающаяся Керсти Кальюлайд.— Мы действительно договорились некоторое время назад о том, чтобы мы могли поговорить, хотя бы потому, что с соседями надо разговаривать даже в случае, если у нас есть определенные разногласия.

У себя на родине эстонский президент настаивала, что она едет в Москву прежде всего для того, чтобы открыть здание эстонского посольства в России, и как воспитанный человек она при этом попросила организовать ей тогда уж и встречу с президентом этой страны. Но сейчас обстоятельства поездки выглядели иначе.

Президент Эстонии производила впечатление компромиссной женщины:

— У нас есть важные торговые отношения. Экономика имеет возможность приспосабливаться к решению политиков, поэтому есть возможность направлять ее в позитивное русло.

Видимо, она имела в виду, что в личном разговоре можно договориться и про обход санкций. Такие разговоры могли ей потом, в общении с коллегами из Евросоюза, чего-то да стоить.

— Время обновить программу сотрудничества между Европейским союзом и Россией, которое финансируется обеими сторонами! — добавила Керсти Кальюлайд, подразумевая, очевидно, ущерб от санкций.— Так что время для встречи самое что ни на есть подходящее.

Она с достоинством, подобающим ее статусу, добавила, что Эстония является кандидатом в непостоянные члены Совета Безопасности ООН.

— Мы стали в мультилатеральных организациях важным и конструктивным партнером,— сообщила она Владимиру Путину хорошую новость (а какими были? — А. К.).— Поэтому я думаю, что нам будет интересно обсудить и глобальные геополитические вопросы.

Сирию, Венесуэлу… Где еще пересекаются геополитические интересы России и Эстонии? А, да, Ближний Восток…

— Но, как мы оба знаем, мы будем обсуждать и более сложные вопросы, когда наши друзья-журналисты покинут зал,— также приветливо сказала президент Эстонии, и в этот момент по крайней мере на одного друга-журналиста у нее стало меньше.

И если в начале встречи Керсти Кальюлайд показала себя компромиссной женщиной, то после нее продемонстрировала себя так и просто отважной.

Так, она подошла к журналистам и рассказала, что пригласила Владимира Путина в 2020 году в Эстонию. Она, кажется, не подумала о том, что он ведь приедет.

Продолжение в “Ъ”.