Последний кризис социализма

Пеэтер Коппель Фото: SCANPIX

Снижение жизненного стандарта в Западной Европе неизбежно. Рассматривая нынешний долговой кризис, можно обнаружить поразительные параллели между СССР и Европейским Союзом, пишет стратег частного банкинга SEB Пеэтер Коппель.

Спустя двадцать лет после того, как под своей собственной тяжестью провалился экономический эксперимент под названием Советский Союз (в том числе), исчерпавшая себя способность европейских стран залезать в новые долги указывает на то, что подходит к концу еще одно характерное для второй половины минувшего столетия явление — попечительское государство или лайт-версия социализма.

Увы, это означает общее и неизбежное снижение жизненного стандарта, политическую нестабильность и возврат организации экономики к прописным истинам или, в худшем случае, к порядку, устанавливаемому насильственным путем.

Возможно, кому-то покажется несколько шокирующей попытка поставить условный знак равенства между адом, существовавшим на земле 70 лет, и цветущей Западной Европой, однако параллели намного более уместны, чем можно было бы подумать.

Когда двадцать лет назад мы здесь, в Эстонии, делали первые, порой панически-хаотичные шаги к рыночной экономике, то ослеп­ленные блеском Западной Европы, мы и подумать не могли, что тот край с молочными реками и кисельными берегами уже совершенно явственно уходит от того, к чему мы стремились.

Во-первых, государство как таковое приобрело экстраординарное значение, так как именно зависимость от государства стала неотъемлемой частью стиля жизни широких масс.

Кроме того, было принято решение взять от капитализма (или, если хотите, от рыночной экономики, ведь для человека, склоняющегося к левым взглядам, капитализм имеет негативную ауру) только его приятную часть, а все неприятное задвинуть в угол, и вызванный этим финансовый дисбаланс уравновесить долгом.

К сожалению, такой выбор, обернулся не только гигантским долговым бременем, но и рядом рыночных перекосов, наиболее ярким примером чего может служить, пожалуй, деформация рынка труда льготами публичного сектора, непонятными с точки здравого смысла. С чем, спрашивается, должен был конкурировать частный сектор?

Одним из самых удивительных недоразумений можно считать тот факт, что к финансовому благополучию стали относиться как к чему-то стыдному, решив, что средний класс высокого уровня следует наказать с помощью прогрессивной системы налогообложения и вернуть к среднему классу среднего уровня. Извините, не наказать, а обложить налогом.

При этом совершенно не отдавали себе отчет в том, что решения принимались в ситуации, когда выбора не было. Притворство — это не выбор. Капитализм сам по себе такой же выбор, как дыхание. Капитализм естествен, поскольку является адекватным отражением психологических потребностей человека.

В отличие от социализма капитализм не является идеологией. Просто всегда нужно больше, лучше. Больше, чем раньше, лучше, чем у соседа. Так оно было и будет, и все, кто пытался утверждать обратное, для оправдания своих идей применяли насилие.

Даже в Советском Союзе НЭП (новая экономическая политика в 1921-1929 годах) сумел на некоторое время доказать, что возникший в годы военного коммунизма дефицит является не неизбежностью, а специфической проблемой системы.

В Западной Европе растущей зависимостью от государства на первых порах наслаждались осторожно, но к настоящему времени повышение жизненного стандарта, продолжающееся со времени пос­ле окончания Второй мировой войны, у европейца уже, так сказать, в крови, так что считается почти что правом человека.

Однако объективная математическая реальность положила конец празднику — невозможно бесконечно наращивать бюджетный дефицит и долговое бремя. По одной простой причине, что для хронических должников «нехорошие спекулянты» повышают расходы на кредиты, и имеющиеся кредиты возвращать становится все сложнее.

И это в ситуации, когда население продолжает стареть, и, следовательно, государство обязано обес­печивать ожидаемый жизненный стандарт людям, которые выросли с сознанием того, что этот стандарт должен постоянно повышаться.

К сожалению, нежелание признавать, что праздник заканчивается, обернется тем, что в результате долгового кризиса спираль падения жизненного стандарта начнет раскручиваться для европейцев в обратном направлении на большой скорости. Костяшки домино в лице неплатежеспособных стран и важнейших банков уже пошатнулись.

Для того чтобы дефляционная «ядерная зима» и сопутствующее ей глубокое падение экономики не стали, образно говоря, реальностью завтрашнего дня, нужно в спешном порядке предпринять три радикальных экономико-политических шага.

Во-первых, настало время ввес­ти в еврозоне нулевые процентные ставки.
Во-вторых, объявить, что доходность государственного долга больше не будет расти, и для этого Европейский центробанк готов в случае необходимости скупить долги проблемных стран в неограниченном количестве (т.е. напечатать деньги).

В-третьих, следует предпринять первые конкретные шаги в направлении фискального союза.
Ни одну из этих мер нельзя назвать приятной, но сейчас создается впечатление, что и немцы, и Европейский центробанк толкают Европу в противоположном направлении, а именно к дефляционной «ядерной зиме». И в этой ситуации больше всего поражает тот факт, что люди, имеющие относительно скромные сбережения, держат за них кулаки.

Автор этих строк уверен, что в Европейском центробанке сконцентрированы самые светлые умы нашей планеты, и они в состоянии оценить процессы лучше, чем мы, особенно учитывая информационное преимущество.

С другой стороны, очевидно, что продолжающееся драматическое углубление кризиса свидетельствует о том, что где-то допущен просчет. Неужели доминирующий в организации догматизм и нежелание видеть дальше собственного носа совершенно ослепили людей, в гениальности которых не приходится сомневаться?

Веймарская республика с ее гиперинфляцией может быть уроком для последующих поколений только в том случае, если в каком-то виде сохранятся цивилизация и владеющие грамотой люди, которые и расскажут об этом уроке.

Так что пора осознать, что борьба идет за сохранение системы, и прежде всего надо решить, как донести эту горькую истину до жителей Европы — двигаясь к дефляционной «ядерной зиме» или, предпринимая активные шаги, снижая через экономию покупательскую способность.

Последний вариант, направленный на восстановление номинального роста, может оказаться наиболее предпочтительным. Не стоит забывать, что инфляцию, наблюдавшуюся в 1970-х годах, никто не называет Великой депрессией. А дефляционную «ядерную зиму» 1930-х годов называют. Следовательно, необходим рестарт системы.

Мы имеем дело не с кризисом капитализма. Налицо кризис социа­лизма. Социализм, движимый поистине благими намерениями, отказывается понимать, что со временем деньги других людей заканчиваются. Хочется надеяться, что это последний кризис социализма.

Нет сомнений в том, что нынешние хаотичные импровизации направлены на то, чтобы реанимировать систему с дефектным фундаментом.

Таким образом, следующим актом кризиса станет попытка прийти к большей централизации, большей регуляции и, почему бы и нет, к большему долгу, а также, что неизбежно, к большей инфляции в какой-то момент. К сожалению, условия диктует рынок, и снижение жизненного стандарта в Европе неизбежно.