Андреас Умланд: ультраправые укрепились в Европе, и нам придется долго с этим жить

Андреас Умланд Фото: Радио Свобода

Научный сотрудник Института евроатлантического сотрудничества в Киеве, специалист в областях русского ультранационализма, европейского неофашизма и сравнительной демократизации Андреас Умланд в эксклюзивном интервью Rus.Postimees рассказал о том, что означает правый разворот Европы в контексте выборов в Европарламент.

— Начнем с самого актуального вопроса. Как вы оцениваете результаты выборов в Европарламент?

— Последнее воскресенье стало печальным днем для Европы, поскольку правопопулистские партии, которые во многом находятся в оппозиции к принципам, заложенным в проекте Европейского Союза, значительно увеличили свой вес в Европейском Парламенте. Сейчас они контролируют по разным оценкам (это вопрос классификации партий) около четверти мандатов. Действительно, это печальный, хотя, я бы и не сказал, что трагический момент.

— По сути позиции евроскептиков и национал-популистов усиливаются?

— Да, их позиции усиливаются. И одна из проблем, которая привела к такому результату — за последние годы появилось много нерегулируемой информации и дезинформации. Произошло нивелирование классического журнализма, и на этом фоне правые популисты и их сторонники распространили через интернет и социальные сети множество фейковых новостей, ложной информации, конспирологических нарративов. Это был один из факторов, который привел к тому, что правопопулистские партии стали такими популярными. Тем не менее, я не считаю, что это был единственный фактор. Были, конечно, и другие. Это, в первую очередь, сравнительно большой поток иммигрантов в ЕС, образовавшийся за последние несколько лет. Но я бы выделил фактор нерегулируемого поступления фейковых новостей через социальные сети, как особенно настораживающий.

— Явка на выборах превысила 50% — это самый высокий показатель за последние 25 лет. На ваш взгляд, что побудило граждан ЕС голосовать активнее?

— То, что явка увеличилась, безусловно относится к положительным моментам выборов. Сюда же можно отнести то, что некоторые мейнстримные партии потеряли поддержку. В их числе Европейская народная партия, т.е. христианские демократы и Прогрессивный альянс, т.е. социал-демократы. Получили бОльшую поддержку либеральные демократы и зеленые. Я думаю, высокая явка связана с явлением Брекзита, разногласиями с Россией и с Дональдом Трампом. Все конфронтации с Европейским Союзом повысили его популярность и вызвали большой интерес у многих стран-участниц. Голосовать стали активнее, поскольку люди со временем начали осознавать, что после принятия Лиссабонского договора увеличилась власть, компетенции и прерогативы Европейского парламента, и что этот орган стал более значимым в Европе, чем он был до.

— Сумеет ли Европейский Союз адаптироваться в условиях, где правые популисты становятся реальной политической силой?

— Это будет трудный процесс. Придется заново обдумать и модифицировать функционирование органов ЕС и, в частности, Европейского парламента. Во-первых, я боюсь, что в следующие месяцы и годы существенно ухудшится культура и атмосфера внутри парламента, т.к. там будет много более или менее явных врагов европейской интеграции, парадоксальным образом представленных в одном из главных органов ЕС. И, они, конечно, будут пользоваться этой трибуной для того, чтобы свои теории и взгляды распространять. Другое изменение, к которому придется привыкнуть проевропейским силам, это то, что сейчас парламент в целом станет более разнообразным. Альянсы христианских демократов и социал-демократов все еще имеют самые большие фракции в Европейском парламенте, но их вес снизился. Видимо, новая правящая коалиция выдвинет и подтвердит нового председателя Европейской комиссии и саму комиссию, но это будет более широкая коалиция, и тут придется больше договариваться.

— Какая роль в истории с недавними выборами отведена Кремлю?

— Я думаю, в этих выборах Кремль не сыграл большую роль. Да, большинство правопопулистcких партий симпатизирует Путину, а тот симпатизирует им. Есть отдельные случаи, где мы знаем, что была оказана поддержка Кремля, в частности для партии Ле Пен. Часто бывает так, что государственные СМИ России в той или иной мере поддерживают представителей правопопулистских партий или, по крайней мере, дают им трибуну на своих каналах для критических высказываний относительно той или иной политики, проводимой ЕС. Но, в целом, я считаю, что в последних европейских выборах в отличие от американских Россия не сыграла решающую роль. К 2019 году органы ЕС все-таки стали более внимательно следить за попытками манипуляций со стороны Кремля, поэтому я не вижу такого решающего влияния, как это было сделано в 2016 году во время выборов президента США.

— То, что касается будущего правого популизма — эта волна усилится или спадет?

— Мне кажется, сейчас это могут быть только спекулятивные предположения, т.к. здесь слишком много влияющих факторов. Конечно, мы имели в европейской послевоенной истории волны подъема и спада таких движений. Это происходило скорее на национальном уровне, чем на общеевропейском. Тем не менее, эти волны заканчивались, и через какое-то время некоторые из этих партий приходили в упадок. Но, я боюсь, сейчас это более фундаментальное влияние, и нам придется долгое время жить с этим блоком в Европейском парламенте. Скорее всего задача проевропейских сил будет в том, чтобы предотвратить дальнейший рост правого популизма и объяснить людям, в чем смысл ЕС, какая ему отведена роль, поскольку он все-таки важен для функционирования многих стран, в него включенных.

—  Какая разница между националистами Франции и, скажем, Эстонии? Чем вообще отличаются правые политические силы в разных странах Европы?

— Если посмотреть программы националистов, то, зачастую, между ними особой разницы нет. Иногда они несколько отличаются в своих социально-экономических программах: некоторые более либертарианские, другие более социалистические. Но, их основные темы — это, конечно, иммиграция, беженцы, сексуальные меньшинства. Часто эти партии симпатизируют сегодняшнему путинскому режиму в России, зачастую они антиамериканские, хотя последнее время многие из них симпатизируют Трампу. Это общие темы, которые можно проследить у большинства правопопулистских партий.

Есть и свои нюансы, например, правые в Польше или в Эстонии не являются пророссийскими. Такого рода разница есть, и в дальнейшем она может приводить к разногласиям, поэтому будет в чем-то интересно следить за фракциями правых популистов, насколько они будут стабильны. Например, интересно, как они будут решать вопрос распределения беженцев между странами ЕС, где итальянские правые  имеют другие взгляды, чем, скажем, польские, которые не хотят получать из Италии беженцев. Тут есть целый ряд тем, которые разделяют эти партии. Поэтому, несмотря на то, что у них много мандатов, возникает вопрос, насколько они будут эффективны в Европейском парламенте.