Только куклам и можно верить

Елена Скульская. Фото: архив Елены Скульской

Вагоны — это стулья,

А паровоз — кровать,

А если ты не веришь,

А если ты не веришь,

А если ты не веришь,

То можешь не играть.

(Роман Сеф)

В Таллинне прошел традиционный Международный фестиваль визуальных театров NuQ Treff, который организует каждый год Театр NUKU. Актерами из 12 стран был показан 21 спектакль.

Думая об искусстве кукольников, я часто вспоминаю рассказ великого руководителя театра марионеток Резо Габриадзе: «Мы с моим художником поехали на рынок в Тбилиси, где есть ряды со старыми вещами, со сломанными куклами. Мне нужны были для работы кукольные глаза. Купили несколько старых кукол и тут художник говорит:

 –  Зачем я буду это таскать?!

Он оторвал кукле голову, запустил туда руку и стал вырывать глаза… Мне сделалось дурно, я не мог с ним целый месяц разговаривать…»

Это не значит, что куклы живые, что пошлость вроде частенько встречающейся: «О чем думают куклы по ночам?» перестает быть пошлостью, но власть кукол – как символов, образов, иносказаний – велика не только над детьми, но и над взрослыми.

Смысл «кукольных» фестивалей – в понимании тенденций мирового театра в этом жанре. Пастернак писал: «О! весь Шекспир, быть может, только в том,// Что запросто болтает с тенью Гамлет». В этих строках фактически сформулирована идея театра теней.

Театр NUKU представил на фестивале как раз «Тень» Андерсена в постановке и исполнении Лейно Рея (в русской версии играет Евгений Моисеенко), выбравшего для постановки жанр, связанный с именем заглавного героя – театр теней.

Евгений Шварц написал по мотивам Андрсена прелестную пьесу, где всё, по сути, заканчивается не так уж плохо – Тень, как и Мнимая любовь оказываются поверженными и опозоренными, а Человек с Истинной любовью уходит странствовать по свету, – Грибоедов сказал бы «свободно и свободно». И в нашем сознании Шварц как-то перекрыл то, что выдумал Андресен, перекрыл оригинал, а на самом деле-то побеждает как раз Тень. «Тень» в оригинале заканчивается совершенно безнадежно: «Вечером весь город был расцвечен огнями иллюминации, гремели пушечные выстрелы, солдаты брали ружья на караул. Вот была свадьба так свадьба! Принцесса с тенью вышли к народу на балкон, и народ еще раз прокричал им “ура!”.

Ничего этого ученый не слышал –  с ним уже покончили».

Спектакль NUKU не столь трагичен, как сказка Андерсена, он заставляет не плакать, но думать. Игра теней, вдруг выходящих из-за ширм и разрастающихся во всю стену, игра актера, появляющегося в виде рассказчика, а потом вновь становящегося разными персонажами сказки, – всё это заставляет поверить в страну, где может произойти всё что угодно. Художник слаб, красота беспомощна и беззащитна, люди нуждаются в простом и доступном искусстве. И Художник, в конце концов, уступает свое место тени.

Забавные картинки с теневыми куклами, которые кланяются, танцуют, садятся за стол, а в это время тень настойчиво уговаривает человека отказаться от самого себя...

Снежная королева, которая умеет свистеть

Словенский Кукольный театр Марибора показал тоже Андерсена (слава сказочника не меркнет), но совершенно необычного. Всё действие постановщик Тин Грабнар строит на звуках: два актера показывают, как с помощью самых разных предметов можно в домашней обстановке имитировать всю симфонию природы. Да, завязка традиционная: Герда отправляется искать Кая, но ее путь сопровождается пением птиц, хрустом снега, всевозможными голосами леса. Можно опустить палец в обычный бокал с водой, а потом поводить по караю — и бокал запоет; можно так комкать в руках пакетик от конфет, что завоет ветер; можно обычным кухонным ножом провести по гладкой поверхности, и возникнет ощущение надвигающейся опасности.

Спектакль шел на словенском языке, на экранах были титры на эстонском и английском, но в зале сидели маленькие пяти-шестилетние дети, которые еще не умеют читать, во всяком случае, не умеют читать «быстрые» титры. Однако, не понимая слов, маленькие зрители ликовали, они-то знают, что каждая вещь может преобразиться – надо только очень верить и очень хотеть, но не всегда они могут объяснить это взрослым. А тут пришли на сцену вполне взрослые люди (Барбара Ямшек и Миха Безеляк), принесли с собой самую обычную кухонную утварь и создали с помощью звуков (дома можно попробовать самим научиться их издавать) целый сказочный мир, в котором Герда, конечно, спасает Кая.

Этот открытый прием помогает детям понять, как сильно влияет на нас то, что мы слышим – шорохи и шумы, наполняющие нашу жизнь; они порой важнее слов — они и радуют и пугают куда убедительнее, чем многословные речи.

Cхожая воспитательная идея, развивающая воображение, заложена и в спектакле «Работа портного» израильского Train Teater  – Огнан Байер надевает к радости маленьких зрителей юбку на ножницы, и они исполняют столько фуэте, сколько не сможет ни одна прославленная балерина. Его кукла седлает старенькую швейную машинку и скачет на ней в неизведанные дали, превратив катушку ниток в резвую лошадь; шкатулка для иголок и прочих портняжных принадлежностей превращается в лодку под парусом – каждый в зале готов надуть щеки и изобразить ветер, парус надувается, и и кукла отправляется теперь в странствия по морям и океанам.

Если словенский театр был ориентирован на звук, то израильский на предметы, которые в любую секунду готовы поменять каждодневные обязанности на неожиданное маскарадное перевоплощение. Так ведь и играют дети: счастливые дети «переодевают» реальные предметы, а те, кем мало занимаются родители, играют с предметами воображаемыми. Помните, девочка в рассказе Сэлинджера «Ляпа-растяпа» говорит маме, удивленной тем, что она лежит на краешке кровати: «—Потому что не хочу толкать Микки.—Кого-о?—Микки,— сказала Рамона и почесала нос:— Микки Микеранно». В рассказе Сэлинджера Микки воображаемый, но спектакль «Работа портного» не только делает реальными картинки детского воображения, но и поощряет его, рассекречивает и доказывает его правоту.

И снова «Гамлет»

Петербургский Большой театр кукол, возглавляемый Русланом Кудашовым, показал спектакль для взрослых «Гамлет. Ширма». (Идея Анны Сомкиной, постановка Руслана Кудашова). Представление построено на анекдотах с оттенком черного юмора, в которых обыгрываются самые известные эпизоды из великой трагедии. Так, Клавдию все время является ухо брата, в которое он налил смертельную белену, ухо преследует и Гамлета. Принц его все время носит с собой, обзаводится вторым ухом отца, в финале уши превращаются в бейсбольные рукавицы, одна достается Лаэрту, и непримиримые враги используют эти уши для смертельной схватки... в бейсбол. Гертруда пьет весь спектакль и умирает, вполне вероятно, в результате немыслимого перепоя, но не исключено, впрочем, что последний бокал оказался отравленным. Любовная история Гамлета и Офелии решена в духе урока по сексуальному воспитанию: хулахуп, обтянутый тонкой тканью встречается с огромным надувным шаром продолговатой формы – кукольный фаллос многократно пытается дефлорировать хулахуп; надо сказать, что сценка сделана на грани фола, но и Шекспир, как известно, не брезговал скабрёзностями…

Несколько фраз, произнесенных за весь спектакль, переводятся тут же на английский язык: предполагается, что Бог понимает только язык Шекспира. Ходит по сцене и сам Шекспир, который по легенде любил играет Призрака, но в данном спектакле в этом нет необходимости, поскольку куклу-труп Гамлета-отца волочет за собой то тот, кто его выдумал, то Клавдий.

Как и во времена Шекспира все актеры — мужчины (Роман Дадаев, Денис Казачук, Дмитрий Чупахин, Алесь Сноповский, Михаил Ложкин, Сергей Беспалов, Иван Солнцев); в финале они снимают свои личины и скрываются за ширмой (на ширме герои предстают иногда в виде кукол, иногда проходят сквозь ширму в человеческом обличье).

В конце все умерли. Но зрителю осталось приятное послевкусие балагана, озорства, веселого мира, где мнимое и подлинное практически неразличимо – то ли куклы, то ли люди, то ли женщины, то ли мужчины, то ли стоит быть, то ли не стоит.

...Традиционный фестиваль кукольных театров вновь доказал, что творческий поиск бесконечен, возможности неисчерпаемы, а увиденное подогревает собственную фантазию!