/nginx/o/2019/06/27/12306152t1h6225.jpg)
У служившего в эстонской армии русского по национальности мужчины была тайна. Теперь он осужден за измену родине и находится за решеткой. Интервью у него взял журналист американского издания The Atlantic Майкл Вейс, пишет Postimees.
Герой, который предал свою страну (6)
Летом 2007 года Денис Метсавас гостил у родственников в России и оказался в эпицентре неожиданных событий. Отдыхая вместе с двоюродным братом в одном из ночных клубов Смоленска, тогда еще неженатый Метсавас познакомился с девушкой. Они сразу поладили и провели ночь во флирте и танцах, а ранним утром уединились в бане. Если вообще в России баня - место для мытья, где мужчины пьют водку и хлещут себя дубовыми вениками, то эта оказалась мотелем, куда отправляются для занятий сексом.
Они провели вместе несколько страстных часов, но Метсавас чувствовал себя неловко, понимая, что это отношения на одну ночь. Поэтому он сходил за цветами: «Я не мог оставить ей деньги. Она не проститутка». В итоге Метсавас вернулся к родственникам, чтобы поспать пару часов.
Эстония находится на передовой попыток России взять реванш. Если некоторые страны в последнее время критикуют Европейский союз и НАТО, то эстонцы считают эти организации и свое членство в них крайне важным: единственным препятствием, которое не позволяет гигантскому соседу снова поглотить страны Балтии. После того, как Москва аннексировала Крым, в Брюсселе и Вашингтоне перестали смотреть на такие страхи как на паранойю.
И в противовес этому, связи между гражданами России и Эстонии становятся все теснее. Метсавас начал служить в эстонской армии десятью годами раньше, но регулярно ездил в Россию в гости к семье своей матери. Коротко стриженый высокий мужчина по национальности – русский, он свободно говорит как по-эстонски, так и по-русски, что позволяет ему влиться в смоленскую среду.
Отпуск уже подходил к концу, и, проснувшись, Метсавас решил съездить в центр города, чтобы что-то купить. Когда он выходил из дома, к нему подошли двое мужчин в штатском, которые назвались полицейскими. Они показали ему официально подтвержденный документ, в котором женщина, с которой Метсавас провел ночь, утверждала, что он ее изнасиловал.
Назвавшиеся полицейскими люди сказали, что в случае признания вины его ждет 15-летний срок заключения в российской тюрьме, и приказали следовать за ними в отделение полиции. Там один из них достал маленькую видеокамеру и показал на ее экране запись, на которой был запечатлен Метсавас в постели с той женщиной.
Ситуация развивалась так быстро, что у Метсаваса не оставалось времени для размышлений. Когда он увидел запись, он понял, что попал в ловушку секретной операции: «Они сказали, что могут решить мою проблему, если я буду с ними сотрудничать». Он согласился на это предложение и подписал документ, сути которого уже не помнит.
Дальнейший разговор с полицейскими был ни о чем, его не заставляли раскрыть какую-то информацию о своей службе или армии Эстонии. Через несколько часов Метсаваса освободили, не отдав распоряжений оставаться в Смоленске или вернуться для дополнительного допроса. Ни на один момент на него не надевали наручники, не зачитывали ему его права, не закрывали в камере и не предлагали адвоката.
Метсавас впервые попал в полицию, и поскольку речь идет о стране, которая не очень трепетно относится к правам заключенных, главным его желанием было как можно быстрее выбраться оттуда.
Мысль – позвонить в эстонское посольство – не пришла ему даже в голову: любое сообщение о преступлении, пусть даже ложное или выдуманное, могло поставить крест на его военной карьере. Метсавас признался, что стал жертвой обстоятельств – жертвой своей наивности, жертвой своей доверчивости. И хотя он был хорошо обученным военным, он никому не рассказал о случившемся и вернулся в Эстонию.
Прошел год, в течение которого никто не напоминал ему о произошедшем. Но когда осенью 2008 года он выходил из дома своей матери, к нему подошел человек, который спросил по-русски, помнит ли Метсавас о том, что случилось в Смоленске, и о своем обещании сотрудничать.
Это оскорбление
Когда в марте этого года журналист The Atlantic встретился с Метсавасом, на нем не было ни оранжевой формы, ни кандалов (как на заключенных в США – ред.). На интервью он, конечно, приехал в наручниках, но на время разговора сняли и их. Помещение, в котором проходило интервью, было обставлено аскетически и находилось рядом с фойе, через которое посетители попадают в здание Полиции безопасности Эстонии.
Метсавас был одет в светло-серую футболку и ветровку. Его легко можно было принять за сотрудника КаПо, который заскочил на работу в выходной.
«Не жми ему руку, когда он войдет», - сказал мне заместитель генерального директора КаПо и главный охотник за шпионам в стране Александер Тоотс. «Мы считаем рукопожатие со шпионом недопустимым».
Когда Метсавас вошел, он дрожал. «В тюрьме холодно», - сказал он. До того он провел за решеткой шесть месяцев, и хотя явно нервничал, был в хорошей форме и здоров.
Мы находились в том же помещении, куда его доставили после того, как сотрудники КаПо задержали его в сентябре 2018 года. Этот кабинет в пару десятков квадратных метров с окном, из которого открывается вид на перекресток в центре Таллинна, – комната допросов Полиции безопасности, где КаПо допрашивала всех разоблаченных шпионов. Во время нашей беседы Метсавас сидел на том же стуле, на котором он уже провел несколько часов, помогая КаПо сложить мозаику этой истории, которая в любом случае принесла весьма значительный вред государственной безопасности Эстонии.
За несколько недель до нашей встречи Метсаваса признали виновным в шпионаже против Эстонии в пользу России и приговорили к 15 с половиной годам лишения свободы. В суде он признал свою вину и сотрудничал с контрразведкой Эстонии, в деталях рассказывая ей как Москва его вербовала, о долгом общении со своим куратором и о переданной в Россию секретной информации, которая в большей степени касалась Эстонии и в меньшей – ее союзников.
The Atlantic общался с Метсавасом с одобрения КаПо, ограничение ввели только на разговоры о его друзьях и семье. Нужно отметить, что журналисту не разрешили поговорить с его женой, матерью и отцом, хотя тот сыграл важную роль в истории сына.
Правила просты: у Метсаваса можно спрашивать о чем угодно, но ему приказали не раскрывать информацию, которая может навредить контрразведывательной деятельности КаПо, особенно детали, которые помогли бы русским понять, что эстонцы знают об их методах работы и секретах, которые они украли. «Они не достойны этого», - сказал Тоотс.
Интервью дало КаПо возможность прорекламировать свою и без того легендарную репутацию охотников на российских шпионов. А для журналиста это было невероятной возможностью пообщаться с современным шпионом и приподнять завесу тайны над внутренними механизмами российской разведки. Длившаяся столетие секретная деятельность разведки России – начиная с вмешательства в выборы и заканчивая грязными войнами, попытками государственных переворотов и планов жестоких убийств – однако, не подает признаков угасания.
Что касается Метсаваса, то для него было возможностью как-то загладить свою вину перед родиной, перед сослуживцами, своими друзьями и семьей. Автор верит, что у Метсаваса не было причин врать – все, что он говорил, слушал как минимум один сотрудник КаПо, задачей которого было обеспечить, чтобы он не сказал что-то недопустимое, что-то приукрасил или соврал о своей жизни. Создалось впечатление, что Метсавас со всей серьезностью относился к вопросам – как люди, которых разоблачили.
В целом, во время интервью между входившими и выходившими из комнаты для допросов сотрудниками КаПо и Метсавасом было заметно странное чувство товарищества. С ним общались не как с врагом государства, а как со старым знакомым, с которым провели какое-то время, была заметна определенная близость.
Я спросил у Метсаваса, знал ли он, что в каком-то смысле обязан со мной говорить? Он заверил, что не знал, но подчеркнул, что у него была такая мысль. В итоге выяснилось и почему.
Из разговора с Метсавасом и огромным количеством эстонских сотрудников госбезопасности, которым, по просьбе Тоотса, из-за деликатности темы было велено сохранять анонимность, вырисовалась картина о патриотически настроенном военном, которого загнали в угол и под давлением вынудили заниматься шпионажем.
Вербовка Метсаваса и еще в большей степени то, как долго он предавал родину, показывают, насколько прагматично, цинично и скрытно могут действовать секретные службы Владимира Путина в своей холодной войне против Запада, по поводу которой эстонцы обоснованно верят, что она не возобновилась, а продолжается со времен распада Советского Союза.
Эстония - одна из самых успешных стран, возникших после развала СССР. В этой стране с населением в 1,3 миллиона человек, царит редкое социальное чувство сопричастности и разделяется мнение о том, куда они идут. И сила влияния технологий значительно сильнее, чем можно предположить по размерам государства. В то же время, это чувство уверенности в определенном смысле делает государство уязвимым. После полувека, проведенного под советской оккупацией, Таллинн пытается слиться с Западом, а Москва относится к этому как к угрозе. В лучшем случае отношения между Эстонией и Россией можно назвать напряженными.
В 2007 году правительство, банки и новостные издания Эстонии пережили масштабную кибератаку, которая вывела из строя сайты по всей стране. Речь шла о чем-то таком, что напоминало дигитальное вторжение, которое на недели отключило большую часть интернет-инфраструктуры. Чиновники Эстонии и большая часть аналитиков сходятся в том, что с большой долей вероятности за нападением стоит Россия.
Географическая близость к России и плотные культурные и языковые связи, которые обусловлены большой долей русских среди населения, в то же время означают, что Эстонии нужно всегда считаться с традиционной, исходящей от ее жителей угрозой шпионажа.
В 1991 году после восстановления независимости, Эстонии пришлось выстраивать все силовые структуры с нуля. Чуть ли не с лупой искали обученных и обычных чиновников. Одной из возможностей было позволить продолжить работу чиновникам советских времен, но теперь уже на Эстонию. Это неизбежно означало, что среди принятых на работу могли оказаться так называемые спящие агенты.
Если большая часть стран предпочитает обменивать разоблаченных шпионов на своих провалившихся разведчиков, не привлекая к происходящему внимание общественности, то Эстония является одной из немногочисленных стран, которая во весь голос заявляет о задержании и осуждении иностранных шпионов.
«О российских секретных службах ходит много легенд: что они непобедимы и нам с ними не справиться, - сказал Тоотс. – Мы с этим не согласны. Эта территория должна казаться им неудобной для их деятельности».
Начиная с того момента, как в 2008 году Тоотс стал заместителем генерального директора КаПо, эстонские суды вынесли шесть приговоров по государственной измене и 12 по преступлениям против государства в сотрудничестве со спецслужбами России, среди последних были пять человек, которые сотрудничали с военной разведкой России – ГРУ. Метсавас как раз был пятым.
Удивительная незамысловатость
Первая встреча Метсаваса со своим куратором, насколько он помнит, была весьма короткой. В декабре 2008 года он поехал в Петербург, и там к нему подошел человек, который предтавился Антоном.
Метсавава отвезли какой-то дом, где расспрашивали о личной жизни и первых годах карьеры, а также задавали удивительно простые вопросы, касающиеся эстонской армии: сколько у эстонцев гаубиц, может ли он показать места расположения военных сооружений на карте… Метсавас решил, что перед ним любители. «Все это без особого труда можно было найти в интернете».
Ему предложили немного денег, которые должны были покрыть его расходы, и он уехал домой.
И хотя был составлен предварительный план встречи в декабре будущего года, разговор был настолько невинным, что Метсавас еще не почувствовал себя шпионом. В действительности же его карта уже была бита. Он взял деньги за информацию и встретился с человеком, который стал его куратором: «Это был первый шаг».
Во время беседы говорившие по-русски люди интересовались семьей Метсаваса, уточняя, хорошо ли идет цветочный бизнес матери и как здоровье отца: «Естественно, они ни разу не сказали, что с моими родителями может что-то случиться, если я не буду с ними сотрудничать. Но я это понял именно так».
За то время, пока Метсавас сталкивался с Антоном, он узнал о нем немного и даже не уверен, что это его настоящее имя. Единственное, что он смог понять – его куратор имел военное прошлое, поскольку привычно использовал соответствующий жаргон и очень интересовался Украиной и Грузией: странами, в которые Метсавас ездил как офицер связи артиллерии.
«Сохранять статус служащего неопределенным – это типичный рисунок поведения ГРУ, - объяснил мне Тоотс. – Никто не показывает служебные удостоверения. Метсавас не знал ни о реальной личности своего куратора, ни его звания, пока мы ему сами этого не сказали».
Главное управление Генерального штаба Российской Федерации, больше известное как ГРУ, во многом отличается от наследницы КГБ – СВР (Службы внешней разведки Российской Федерации) и ФСБ (Федеральной службы безопасности России).
Начиная с того момента, как его в 1918 году под другим названием основал Лев Троцкий, ГРУ по сути без пауз являлась секретным аппаратом безопасности российской армии. Главная контора в Москве располагается в укрепленном комплексе, в центре которого находится огромное здание, больше известное, как «стекляшка». ГРУ напрямую подчиняется командующему Генштаба вооруженных сил России, поэтому формально подчиняется Министерству обороны.
Здесь и образ мышления иной, чем в КГБ и его наследнице. КГБ вербовал работников главным образом среди советской интеллигенции, а средний офицер ГРУ – это во многом туповатый тип. «КГБ – это манерный и высокомерный придворный, у которого есть право слова на совещаниях у короля, - писал офицер ГРУ Виктор Суворов, сбежавший в 1978 году в Великобританию, в своей книге «Основы шпионажа». – ГРУ – это уродливый горбун».
Большинство офицеров ГРУ сначала служили в вооруженных силах России, пока их не отправляли на длящиеся как минимум три года курсы в военно-дипломатической академии в Москве. По словам одного, пожелавшего остаться анонимным аналитика Департамента внешней разведки Эстонии, их главной задачей является подготовка России к войне с Западом.
Цель агентов ГРУ – похищать военные тайны у враждебных стран, пытаясь узнать как можно больше об их стратегической деятельности и слабостях, а также научиться понимать их инфраструктуру, телекоммуникационные системы и, по возможности, получить информацию о мощности ядерного оружия. Во времена холодной войны именно в этом отделении служили те, кто строил тайники с оружием и боеприпасами по всей Европе и Северной Америке, чтобы быть готовыми к началу войны.
В вышедшем в эфир государственного телевидения России в марте 2015 года документальном фильме Владимир Путин отметил, что именно ГРУ организовал захват и аннексию Крыма. Начиная с того, что Украина была словно лабораторией военной доктрины России и полигоном для подрывной деятельности ГРУ.
По словам специалиста по российской безопасности лондонского центра исследований Royal United Services Institute Марка Галеотта, главная контора ГРУ руководит гангстерской военщиной Донбасса, подразделениями самообороны и наемными солдатами на Востоке Украины.
Портал расследовательской журналистики Bellingcat сообщил, что высокопоставленный офицер ГРУ по имени Олег Иванников контролировал закупки и транспортировку оружия через российско-украинскую границу, когда в 2014 году сбили малозийский боинг. Кремль отрицает любую связь с авиакатастрофой, но не комментирует предполагаемую деятельность Иванникова.
Суд Черногории в 2016 году признал виновными двух предполагаемых офицеров ГРУ в организации сложного, мутного и в итоге провалившегося путча – за год до того, как государство с берега Адриатического моря должно было присоединиться к НАТО.
В последнее время ГРУ сконцентрировано на таких амбиционных целях, как США и Великобритания. По данным расследования спецпрокурора Роберта Мюллера, два разных подразделения учреждения перед президентскими выборами в США в 2016 году, взломали почту Демократической партии.
После этого разведагентство опубликовало содержание писем под созданными ГРУ аватарками Guccifer 2.0 и DCLeaks. То, что ГРУ конкурирует со своей сестрой-близнецом, доказывает и тот факт, что департамент разведки был не единственным, кто в скрыл серверы демократов – предположительно, на серверы попали и другие российские кибершпионы, которые действовали самостоятельно.
После этого последовала попытка отравления Сергея Скрипаля в английском Солсбери, в которой обвиняют двух работников ГРУ: Bellingcat опознал Анатолия Чепигу и Александра Мишкина. Кремль отрицал участие в попытке убийства, а сами они утверждали, что посетили Солсбери в качестве туристов.
По словам властей Британии, в попытке убийства был использован военный нервно-паралитический яд «Новичок», при соприкосновении с которым умерла обычная жительница Британии. Кроме того, в критическом состоянии в больницу были доставлены еще несколько человек, на несколько месяцев город был закрыт на карантин.
Скрипаль являлся бывшим полковником ГРУ, который в период 1996-2004 годов работал на внешнюю разведку Британии MI6. После ареста в Москве он шесть лет провел в тюрьме, пока его не отправили в Великобританию в рамках обмена шпионами.
Как чрезвычайный международный террористический акт, отравление Скрипаля принесло с собой решение более чем 20 западных стран коллективно выслать более ста российских дипломатов, многие из которых предположительно являются работниками разведки.
После этого ГРУ попыталось замести следы, манипулируя доказательствами и пытаясь прорваться в серверы международной организацией, занимающейся расследованием отравления Скрипаля. Попытки хакеров тогда смогли отбить. Москва вновь отрицала свое участие.
Абсолютно русский Ласнамяэ
Метсавас вырос в Ласнамяэ, его отец Петр Волин до перехода на гражданскую службу служил в порганвосках СССР, где в числе прочего был и водолазом во время подводного ремонта инфраструктуры в морских портах Таллинна. Мать Метсаваса по профессии акушерка, родом из России, переехала в Эстонию, когда вышла замуж за Волина.
И хотя Метсавас жил в Таллинне, в детстве он в основном вращался среди русскоязычных людей. Как и большинство жителей Ласнамяэ 1980-х годов, Метсавас ходил в русскоязычный детски сад и начал учить эстонский язык только в шесть-семь лет.
«Мы жили в совершенно другом мире, - сказал он. – Когда растешь в Ласнамяэ, не нужно знать эстонский язык или знать что-то о культуре Эстонии. Мы были абсолютно русскими».
В дом Метсавасов не проникли и возникшие после развала Советского Союза настроения независимости. А в подростковом возрасте у него появился интерес к армии. Он хотел подражать американским звездам вроде Арнольда Шварцнеггера и Чака Норриса, фильмы с которыми он любил, и ему не импонировала мысль стать конторской крысой.
Школу он окончил с хорошими оценками, приличным английским языком и достаточно хорошим знанием эстонского языка, чего хватило, чтобы отправиться в армию, где его определили в Караульный батальон, который соответствовал месту службы его отца в советское время. Метсаваса поместили даже в ту же самую казарму.
Родители Метсаваса развелись в том же году, когда он ушел в армию. Волин женился снова и переехал сначала в Лондон, а после во Владивосток. Дедушка Метсаваса по отцу изменил свою фамилию на Волин, чтобы продемонстрировать идеологическую приверженность Москве, но после восстановления независимости Эстонии вернул себе фамилию Метсавас. Его отец предпочел остаться при прежней фамилии.
Через десять лет после начала военной службы Метсавас хорошо закрепился в Вооруженных силах Эстонии. Он окончил Военную академию и стал специалистом по артиллерии в Тапаском артиллерийском батальоне, также он прошел дополнительное обучение в военной школе финской армии.
По мере продвижения по карьерной лестнице росла и его ценность в глазах России, и то, что началось со встречи с Антоном на бегу, превратилось в более сложное, детальное и опасное общение.
Русские задавали вопросы о союзниках Эстонии, особенно о США и Великобритании, также интересовались, какие вооружение и боеприпасы хранятся на территории Эстонии. Компетентность Метсаваса была особо полезна Москве еще и потому, что хотя у Эстонии нет особых морских и воздушных войск, есть артиллерийские войска хорошего уровня.
Антон хотел знать и о деятельности США за пределами Эстонии: «Штаты представляли для них особый интерес».
По словам Тоотса, Антон не слишком интересовался боеспособностью Эстонии, его интересовало, что Эстония получает для укрепления от союзников: «Метсавас был экспертом по артиллерии и знал, что мы получаем от наших партнеров».
В 2014 году в составе роты Estcoy-15 Метсавас был направлен в зарубежную миссию НАТО в Афганистане в провинцию Гильменд. По возвращении домой его назначили в артиллерийский батальон при Генштабе Вооруженных сил Эстонии, который частично отвечает за формирование общей государственной оборонной стратегии. И хотя его доступ к секретным документам был ограничен, он все же смог ознакомиться со многими секретными документами.
Но что-то в его отношении изменилось: он близко увидел реалии войны, плечом к плечу со своими товарищами-эстонцами рисковал жизнью в борьбе с идеологически зацикленным противником. Во время миссии он получал зарплату в три раза больше обычной и пришел к выводу, что у него достаточно накоплений, чтобы уйти из армии, – а также от шпионажа в пользу России – и начать в Таллинне новую жизнь.
Летом 2013 года Метсавас планировал встретиться в Петербурге с Антоном, чтобы сообщить ему о своих намерениях выйти в отставку. Они поговорили о службе Метсаваса в Гильменде, но Антон не проявил к этому особого интереса, скорее он сосредоточился на новой должности Метсаваса в Генштабе.
После непродолжительного разговора Метсавас сообщил, что хочет прекратить поставлять информацию Москве. Он был финансово обеспечен, а его карьера оказалась под все нарастающей угрозой: «Тогда он заговорил о моем отце».
В то время, когда Метсавас служил в Афганистане, агенты ГРУ навестили его отца, жившего на острове Русский неподалеку от Владивостока. Волин переехал туда после того, как вышел в Лондоне на пенсию, чтобы жить рядом с родителями своей новой жены. Но его жена заболела, и Волин, - который даже после получения эстонского гражданства остался глубоко пророссийским, Тоотс описывает его, как убежденного homo sovieticus – согласился помогать Москве в знак благодарности за деньги, которые шли на лечение жены.
Они задействовали в операции Волина, который, по словам Метсаваса, был идеальным оружием, которое использовали против него. Сначала от живущего на Дальнем Востоке Волина было мало пользы, кроме того, чтобы создать у Метсаваса ощущение, что у него практически нет возможности отказаться от шпионской деятельности в пользу России. Эстонский офицер продолжил красть документы в Генштабе Сил обороны и доставлял их в Петербург Антону.
Ни Тоотс, ни Метсавас не захотели раскрывать сути переданных данных, кроме того, что, по словам Метсаваса, Антон был больше заинтересован в классификации документов, чем в ценности отраженной в них информации.
Но ситуация изменилась. Через несколько месяцев после аннексии Крыма в 2014 году Россия похитила эстонского контрразведчика Эстона Кохвера, который, по словам КаПо, был отправлен на восточную границу Эстонии, чтобы разоблачить сеть сигаретных контрабандистов.
Офицер провел год в пресловутой московской тюрьме «Лефортово», пока его не обменяли на другого агента КаПо, которого поймали на шпионстве в пользу ФСБ. После этого правительство Эстонии предупредило всех государственных и военнослужащих: не ездите в Россию.
Начальник Метсаваса должен был своей подписью подтверждать все его пересечения границы. Если бы это случилось несколько лет назад, Метсавас был бы счастлив – это означало бы, что встречи с Антоном могут прекратиться, а значит, закончилось бы и его сотрудничество с ГРУ.
Но к тому времени Волин вернулся в Таллинн. В 2016 году он взял на себя новую роль – курьера, поставляющего украденные сыном разведданные, которые он отвозил в Петербург Антону. КаПо не разрешила журналисту встретиться с Волиным, которого вместе с сыном в Харьюском уездном суде признали виновным и который теперь отбывает шестилетнее тюремное наказание.
Отец был одним из многочисленных каблуков, под которым ГРУ держал Метсаваса, но больше всего на него влияло знание, что только что он сам стал отцом. В 2015 году выяснилось, что женщина, с которой Метсавас состоял в романтических отношениях, ждет ребенка. В 2016 году они поженились.
По словам Метсаваса, он достиг той точки, откуда уже не было пути назад. Не было возможности пойти и сдаться самому.
Ход мыслей Метсаваса сложно объяснить. У него во многих случаях была возможность избежать встреч и помочь эстонской разведке - начать передавать России ложную информацию. Он признал это и сам. Также у него не было финансовых проблем, и никто не сомневался в его лояльности Эстонии. Но он не прекратил свою деятельность.
Но когда изучаешь поведение Метсаваса и ему подобных, мотивы становятся понятны. В статье «Психология государственной измены», психолог CIA Алан Стаднер анализировал предателей родины – в числе других, полковника ГРУ Олега Пеньковского, который в 1961 году добровольно стал американским шпионом – и пришел к выводу, что, как и Метсавас они в определенном смысле были несчастны.
«Измена родине – это ответ на жизненный кризис или кризисы и аккумуляции разочарования», - утверждал Стаднер в статье, которую он опубликовал в специализированном американском издании Studies in Intelligence.
В глазах предателей идеология не является определяющим основанием деятельности. Многие предатели выросли в трудных семьях. В личностном развитии Метсаваса родители, безусловно, сыграли большую роль.
Но есть вопрос – могло ли стать определяющим что-то другое? Заманил ли ГРУ его в ловушку еще до Смоленска? Возможно ли, что Волин еще раньше сотрудничал с российскими властями, а, может быть, именно он помог скомпрометировать сына?
«Умение разделять лояльность, полученную в годы развития, остается в ребенке на уровне подсознания на всю жизнь, и этот механизм в латентном состоянии при необходимости позже можно запустить, - писал Стаднер. – Некоторые предатели родины во взрослом возрасте живут с нерешенным в детстве конфликтом со своими родителями, разве что теперь роль родителя исполняет государственный режим».
Крым сделал его телелицом
Через пять лет – после аннексии Крыма, начала восстания сепаратистов в районе Донбасса и общего неспокойствия на Украине, которая стала целью широкомасштабной кампании дезинформации и пропаганды – координаторы деятельности эстонской армии начали становиться все более обеспокоенными. Если Кремль с такой легкостью смог захватить территорию другой страны и перевернуть с ног на голову безопасность европейской страны, то каковы возможности Эстонии?
Эстония начала стараться вдвойне и опубликовала истории солдат, которые высказались против России, репутация и карьера которых стали доказательством российской лжи. Одним из них был Метсавас. К тому времени имевший 15-летний стаж, ветеран Вооруженных сил Эстонии, участник афганской миссии.
Он де-факто стал рупором армии в русскоязычном обществе и знакомым лицом в русскоязычных теле- и радиопередачах, где он рассказывал об основых обороны Эстонии и учениях НАТО.
Метсавас произносил в школах речи о патриотизме и демократии, предостерегая учеников от российской пропаганды, возил их в военные лагеря, где у детей была возможность пострелять из винтовки и переночевать в палатке. Он был образцовым примером того, какой Эстонии хотела себя представлять: либеральная, толерантная и космополитичная.
Жизнь шла дальше, Эстония оставалась под присмотром у восточного соседа, а Метсаваса назначили на новую должность. Одним туманным утром прошлого года он со своим маленьким сыном сел в машину, чтобы отвезти его впервые в детский сад. Мальчик не хотел отпускать отца и согласился только после того, как тот пообещал ему купить мороженое. Как и многие родители, уже из машины он позвонил жене, чтобы рассказать, как все прошло в детском саду, завел машину и поехал на службу.
Он смог проехать всего пару сотен метров, как его путь преградили машины. Из одной из них вышел Тоотс, который сообщил Метсавасу, что он задержан. Более десяти лет, в течение которых он представлял эстонскую армию на телевидение, служил в горячих точках и предупреждал в Facebook о российских троллях, Метсавас шпионил в пользу России.
«Был ли я готов к задержанию? Я это обдумывал тысячи раз, - сказал он. – Я не знал только, где, когда и как это произойдет».
По эстонским законам осужденное за измену родине лицо должно отбыть как минимум две трети назначенного ему наказания до того, как он сможет ходатайствовать об условно-досрочном освобождении. То есть у 38-летнего в момент задержания Метсаваса, шанс выйти на свободу появится, лишь когда ему будет около 50.
На вопрос, если ли у него какие-то планы на то, что он будет делать после освобождения, Метсавас ответил: «За 10-15 лет Илон Маск разработал hyperloop, и многие изменилось. Но мечтать-то можно».
В Эстонии теперь уже многое по-другому. Журналист The Atlantic прибыл в Таллинн в тот день, когда проходили парламентские выборы. Как и в других европейских странах и в Эстонии есть проблемы с правыми радикалами. У Консервативной народной партии Эстонии все получилось, и с 18 процентами и третьим местом теперь они являются частью сложной правительственной коалиции.
EKRE не делает секрета из своей нетерпимости к беженцам и ненависти к Европейскому союзу, также они видят в этнических русских пятую колонну и тех, кто портит чистоту расы эстонцев. Естественно, EKRE использовала в свою пользу и случай Метсаваса.
Руководитель молодежного движения партии Руубен Каллеп в сентябре прошлого года в интервью BNS прямо сказал: «Единственным логическим объяснением его деятельности является то, что его кровь гуще, чем кровь. Эстонское гражданство, или присяга, данная Эстонии, не гарантируют лояльности. Лояльность основывается на чувстве принадлежности к нации и на связи со своими предками».
Список тех, кого Метсавас предал, длинный. В него входят его сослуживцы и те, кого он называл друзьями и рядом с кем служил в горячей точке. Кроме того, его ученики, русская община Эстонии и Конституция, которую он должен был защищать.
В сложившейся ситуации он не обвиняет никого. По словам Метсаваса, Антон просто делал свою работу, которая ничем не отличается от того, что делал Тоотс, зачитывая ему его права во время задержания: «Если ты покупаешь бутылку виски и становишься алкоголиком, виновато не виски».
После двух дней, проведенных с Метсавасом сложилось впечатление, что это личность с двойным идентитетом. Этнический русский, который любил Эстонию и защищал ее от страны, в пользу которой он в итоге Эстонию предал.
По словам Метсаваса, встречаясь с Антоном, он боялся, поскольку казалось, что куратор знает все о нем самом, его жизни и семье. Несмотря на это он решил сотрудничать с Антоном.
Мне напомнили, что в работе разведки человеческий фактор является основой всего. В отличие от перехвата сигналов или черно-белых фактов украденных документов, куратор работает с людьми. Он должен быть другом, терапевтом и духовником, но при этом четко придерживаться цели: медленно и методично вести своего агента к уничтожению.
В ответ на вопрос, были ли его выступления против России лишь частью дымовой завесы, он сказал: нет. Он был глубоко возмущен и защищал попавших под шквал критики товарищей.
«Меня спросили в КаПо, что бы я сделал, если бы началась война с Россией? Я ответил, что воевал бы за Эстонию», - сказал Метсавас.
«Я понимаю, что сейчас сложно объяснить, как я мог с одной стороны шпионить в пользу России, а, с другой, вести патриотические беседы на телевидении, - добавил Метсавас. – Одной частью этого идентитета является то, что я ненавижу. Второе – это то, кем я являюсь».
© 2019 The Atlantic Media Co., впервые текст был опубликован на theatlantic.com.
КаПо: у Метсаваса была возможность обратиться к нам
Полиция безопасности не подтверждает достоверность истории вербовки, рассказанную Денисом Метсавасом журналисту.
По словам руководителя бюро КаПо Андреса Кахара, интервью с Денисом Метсавасом изданию The Atlantic появилось по инициативе журналиста. Кахар сказал, что Метсавас согласился на предложение иностранцев, чтобы его историю узнало как можно больше людей: «Господин Метсавас сам захотел дать интервью зарубежному изданию, поскольку его история может быть поучительной для общественности не только Эстонии, но и всего мира».
Во время интервью присутствовал представитель КаПо: «Мы и сами во время беседы хотели убедиться в том, что он не раскрыл государственных тайн или засекреченной внешней информации, которая могла бы нанести ущерб безопасности страны».
На вопрос, была ли и насколько рассказанная Метсавасом история причиной попадания с вынужденную ситуацию, представитель КаПо не ответил. Но отметил, что у Метсаваса были и возможность, и время, чтобы обратиться со своей проблемой в Полицию безопасности.
«Обращение в Полицию безопасности, было единственно возможным шагом после возвращения с Эстонию. Иного хорошего варианта в этой ситуации не было. Однако Метсавас этого шага не сделал», - сказал Кахар.
Глава пресс-службы Генштаба Сил обороны майор Арво Йыэсалу сказал, что хотя напрямую они ничего запрещать не могут, командующий армией в 2014 году дал распоряжение не ездить в Россию без серьезных причин: «Если это все же нужно сделать, то об этом нужно оповестить Вооруженные силы».
Полиция безопасности не советует никому из граждан Эстонии ездить в Россию и Белоруссию. Кроме того, по оценке КаПо, следует избегать поездок на Украину, в Армению, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Молдавию, Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан.
Если находящийся за границей гражданин Эстонии нарушил закон или попал в иную сложную ситуацию, ФСБ может воспользоваться возникшей ситуацией для сближения с человеком, для давления на него и вербовки с позиции силы, объяснил Кахар.
«Сближение может происходить под прикрытием, когда офицер спецслужб представляется служащим какого-то другого учреждения, например, полиции или таможни»,- сказа он.
Особенно осторожными, по оценке КаПо, должны быть обладатели доступа к государственной тайне, работники силовых структур, государственные чиновники, военные, политики, бизнесмены, журналисты и члены их семей, а также их хорошие знакомые. Кроме того, студенты из Эстонии, обучающиеся в российских вузах, и лица, которые нарушили в России закон. Кахар отметил, что ФСБ испытывает устойчивый интерес к жителям приграничных территорий, которые часто ездят в Россию.