Посетившая в прошлую пятницу свой родной город Вильянди министр по делам народонаселения Рийна Сольман («Отечество») считает, что выдвинутые против нее обвинения в притеснении однополых семей безосновательны, пишет газета Sakala.
Сольман о матери и отце в анкетах: «Я почувствовала, что у меня отнимают право быть матерью»
Говоря о приросте населения, министр признает, что идущие в обществе дебаты не должны привести к тому, чтобы женщины почувствовали, что их заставляют рожать и таким образом в одиночку спасать Эстонию.
Вместо этого нужно сосредоточиться на развитии дружественного по отношению к семье и детям обществе и добиться, чтобы были хорошие мужчины, с которыми женщины хотели бы создать семью. Для обеспечения последнего нужно начинать с системы образования, где мальчики по-прежнему отстают в развитии от девочек и таким образом из них не получаются подходящие женщинам партнеры.
- В утешение обеспокоенному нехваткой рабочих рук руководителю Hansa Candl вы сказали, что члены Вильяндиского союза многодетных семей пообещали рожать побольше детей для Вильянди. Но как добиться того, чтобы эти дети, когда вырастут, остались в Вильянди?
- Я сказала в шутку, но это, конечно, проблема. Мы позволяем детям расти в провинции в худших условиях, чем в столице. А потом забираем их в большие города и никого не отдаем обратно.
Все это тесно связано с региональным развитием. Мы знаем, что процесс переезда в город остановить нельзя. Нельзя развернуть реки вспять, но это можно притормозить государственными методами. Можно поспособствовать тому, чтобы люди нашли дорогу обратно в регионы.
Если мы говорим о приросте населения и о том, где должна находиться устойчивость Эстонии, то исследования показывают, что сейчас половина женщин Эстонии хотела бы иметь в семье троих детей: это в идеале. Но препятствия возникают именно при рождении этого третьего ребенка. Причиной, например, является место проживания, то есть материальные причины.
- Часто говорится о том, что бездетные женщины являются нагрузкой для общества и женщины виноваты в том, что уезжают в города и оставляют деревни пустыми. Говоря в контексте политики народонаселения, в какой-то момент в это уравнение попадет и мужчина?
- Мужчина сразу попадает в уравнение. Такие преувеличенные обвинения, что женщина – это машина для родов и поэтому не должна поступать в университет, я отвергаю сразу. Конечно, у каждого человека есть свобода выбора.
Но я скажу, что все начинается с системы образования. Если мальчики в состоянии окончить только основную школу и отстают от девочек, то девочки не выберут их себе в спутники жизни, и эта несчастная часть общества, которая не нашла друг друга, составляет большинство.
Это вопрос всей системы, который касается не только политики народонаселения. Но факт, что больше детей рождается в счастливых и крепких семьях. Это не означает, что мы должны оставить без заботы матерей-одиночек или должны обвинять бездетных за их выбор.
Матери не должны ощущать принуждения, мол, сейчас кризис с населением, в Рийгикогу создана комиссия по решению проблем кризиса населения и на работу принят министр по делам народонаселения, так что все начинаем рожать. Идея не в этом. Министр по делам народонаселения должен пересмотреть все политики, которые создаются в государстве, чтобы они могли быть дружественными по отношению к семье и ребенку.
- Почему-то больше говорят о бездетных женщинах, чем о бездетных мужчинах, хотя и мужчины принимают решение о появлении детей.
- По своей форме дискуссия местами является безобразной, хотя это капля дегтя, добавленная в бочку меда одни-двумя людьми. Никто же не подразумевает, что женщины должны немедленно начать рожать и в одиночку спасать Эстонскую Республику. Ключ в крепкой семье и развитии дружественного по отношению к семье общества.
Когда я, став министром по делам народонаселения, пришла в Министерство юстиции и поинтересовалась мнением коллег, то и 27-летняя, и 50-летняя женщины сказали одно и то же: «Дай мне этого хорошего мужчину, и я сразу рожу. Но хороших мужчин негде взять».
- Как лучше помочь молодому человеку в Эстонии встать на ноги? Недавно Польша объявила об освобождении молодежи от подоходного налога, может, и в Эстонии подумать о чем-то подобном?
- У нас и раньше думали о разных освобождениях от налогов. Один отец многодетной семьи из Ляэне-Вирумаа говорил мне, что освобождение от подоходного налога, может быть, помогло Юри Ратасу, но не ему. По его словам, в случае молодежи, нужно, конечно, вкладываться в место жительства. Но одним из важнейших инструментов политики народонаселения является семейная политика и то, что общество должно быть сконцентрировано на детях и семье.
- О нынешней коалиции вы сказали, что одной из ее целей является дать жителям с окраин знак о том, что кто-то занимается их проблемами. Вы недолго находитесь на должности, но уже привлекли к себе внимание двумя темами: Законом об именах и анкетой первого документа ребенка. Это тоже важные для жителей окраин вопросы?
- Для большей части людей очень важно, чтобы мать была матерью, а отец – отцом. Мы не можем отнять у матери и отца их право, это очень значимый вопрос.
И по Закону об изменении имен законопроект был подготовлен в таком виде, я не прикладывала к нему руку и никому ничего не запрещала. Этот закон касается всех жителей Эстонии.
Когда начали составлять акты о применении Закона о совместном проживании, то активисты закона не хотели изменения имен для совместно проживающих пар. Я жила с этим знанием и была крайне удивлена, когда в Postimees появился заголовок о том, что я притесняю однополые семьи. Я никого не притесняю.
Сейчас настало время составления отзывов к законопроекту, выработку которых начали еще в 2015 году. Это был первый законопроект, который попал ко мне на стол. Мы его просмотрели, оценили и отправили на круг согласования, ожидая отзывов. Только-только начали вести переговоры и обдумывать предложения о поправках.
Идея этого закона заключается в том, чтобы защитить людей от неприятностей и злоупотреблений, прежде всего, ограничить смену имен для тех, кто совершил тяжкие преступления против личности.
- Но эта работа в условиях нынешней коалиции приобретает определенный оттенок.
- Я так понимаю, что являюсь словно мировоззренческим рабочим инструментом? Насчет матери и отца в анкете, конечно, это был мой выбор, поскольку и я почувствовала, что у меня отнимают право быть матерью. Я, конечно, мать и хочу оставаться матерью. Это я вернула назад совершенно осознанно. Этого очень хотели и наши избиратели.
А что касается Законе об именах, то мне кажется, что пропагандисты Закона о совместном проживании используют закон как щит для собственных интересов, в качестве акта о применении Закона о совместном проживании.
Конечно, как министр я более консервативна, чем кто-либо другой, - это обусловлено моей биографией и это предполагает мой избиратель - но как министр я все же стараюсь быть справедливой. Скорее я чувствую, что в вопросе защиты интересов частного права меньшинств сдвинулись в сторону. Ради этого я вернула в анкеты мать и отца.
- И в заключение: в Вильяндимаа вы посетили предприятие Hansa Candle. С одной стороны, у вас есть сильная семейная связь с этой фирмой (мать министра 58 лет проработал на этом предприятии – ред.), но является ли эта связь и немного партийной? (Руководитель фирмы Харри Юхани Аалтонен также состоит в рядах «Отечества» - ред.).
- Не скрою, Харри Аалтонен является заслуживающим внимание членом партии. Мы поддерживаем друг друга в правлении. В то же время, Hansa Candle в течение многих лет являлось одним из важнейших работодателей. В действительности инициатором моего визита в Вильянди и был Харри, который сказал, что первым делом нужно приехать в Вильяндимаа. Даты сошлись и, конечно, я хотела приехать в Вильянди и посмотреть на него чуть более новым взглядом.
Я не стыжусь принадлежности к «Отечеству». Я побывала и на Cleveron, не стесняясь того, что собственниками являются мой одноклассник Пеэп Кульд и одноклассник моей сестры Арно Кютт.