Безумцы на пылающем сквозняке

Сергей Кирсанов-Двинский, красный командарм (Милош Бикович). Фото: Кадры из сериала

Телевизионный эпос в 12 сериях Игоря Копылова «Крылья империи» - еще одна попытка сто лет спустя разобраться в том, что привело к событию, прежде называвшемуся Великой Октябрьской социалистической революцией, а после разжалованному в Октябрьский переворот, и к чему все это привело. Если искать параллели, то «Крылья империи» ближе всего к «Хождению по мукам» Алексея Толстого. Та же эпоха, тот же композиционный принцип. Начинается как семейная сага в замкнутом мире, очень уютном, но расположенном на вулкане, готовом залить этот комфорт кипящей лавой. Заканчивается - на продутом леденящими ветрами и  окрашенном потоками крови открытом пространстве беспощадной, а местами и бессмысленной, всеобщей бойни. И – точно так же – в центре сюжета вымышленные герои,  вовлеченные в этот хаос. Вот только оценочные суждения – не такие, как у «красного графа».

Наверно, еще не пришло время трезвой и объективной оценки этой великой трагедии, рушившей судьбы людей и государств. Авторы сериала, кажется, стремились к такой оценке, но сценарий сочиняли четыре человека. И еще больше было консультантов – «профессиональных историков», т.е. специалистов, одни из которых в меру сил стараются честно объяснить прошлое, а другие всё подгоняют к предписанному свыше ответу и, укладывая факты в прокрустово ложе идеологически правильной концепции, отрубают им то конечности, то голову.

Оттого результат получился жутко противоречивый, включающий в себя недоказанные, но очень эффектные версии – и, может, именно поэтому интересный и… показательный.  Во всяком случае, сериал, что называется, смотрится!  И – отдельное спасибо за то, что т.н. штурм Зимнего показан не по гениальным, но имеющим слабую связь с реальностью кадрам «Октября» Сергея Эйзенштейна, а вполне достоверно.

Впервые «Крылья империи» появились на 1-м канале в декабре 2017 года, т.е. как раз к столетию известных событий, зрителям были показаны первые четыре серии, действие которых происходит до революции, после чего сериал был снят с показа «из-за низких рейтингов». Хотя он был явно увлекательнее, чем показанные тогда же «Демон революции» и «Троцкий». Очевидно, кого-то наверху концепция не устроила. (Она и не может никого устроить. Одних будет раздражать показ бессилия и разложения царской власти, других – показ эгоизма и позерства либералов, третьих – показ беспримерной жестокости большевиков, но извините – было и то, и другое, и третье.)

Обреченные. Главные герои сериала

Граф Сергей Кирсанов-Двинский, который по ходу картины показан сначала юнкером, затем блестящим офицером, а в итоге – одним из самых решительных и жестоких красных командиров (его играет сербский артист Милош Бикович). Прототипом Сергея, как считают авторы сценария, стал маршал Тухачевский: товарищ Кирсанов (графскую фамилию Двинский он откинул), как и Тухачевский, безжалостно усмиряет крестьянские бунты против большевиков, а затем и Кронштадтский мятеж.

1913 год. Софья (Ксения Лукьянчикова), Константин Кирсанов-Двинский (Иван Колесников) и пока еще юнкер Сергей Кирсанов-Двинский (Милош Бикович) на летном поле. Фото: Кадры из сериала

Старший брат Сергея, Константин Кирсанов-Двинский (Иван Колесников) остался верен присяге, принесенной Российской империи. Разумеется, братья встречаются на поле боя. Как не раз случалось в братоубийственных гражданских войнах.

Софья Беккер (актриса Ксения Лукьянчикова). Дочь немца-булочника, погибшего, когда толпа в патриотическом угаре громила немецкие лавки в Петербурге. (Вообще-то сие прискорбное событие произошло раньше, летом 1914-го, когда было объявлено, что Россия вступает в войну против Германии и Австро-Венгрии, но авторы сериала обращаются с историей довольно свободно). Софья влюблена в Сергея Кирсанова-Двинского, он хочет на ней жениться, однако мать Сергея, аристократка до мозга костей (небольшая, но блестяще сыгранная Натальей Даниловой роль) популярно объясняет хорошенькой мещаночке, что смешение пород недопустимо. Далее Софья входит в круг петербургской богемы, знакомится с Николаем Гумилевым, хочет (то ли от восторга, то ли от обиды на Двинского) отдаться ему, но Гумилев не позволяет себе недостойно поступить с девушкой.

Прототип Софьи – Лариса Рейснер (актриса даже похожа на нее). Софья, как и Лариса Рейснер, сочиняет стихи, лучшая ее строчка, запомнившаяся Гумилеву, "мы – безумцы на пылающем сквозняке". Авторы заставляют Софью окунуться в оргии Серебряного века, глушить горе наркотиками, но все же позволяют героине избавиться от наркозависимости. Далее она оказывается на репетиции «Маскарада» в постановке Всеволода Мейерхольда – премьера состоялась как раз в вечер, когда началась Февральская революция; становится секретаршей Керенского, разочаровывается в нем; переходит на сторону большевиков, делает блестящую карьеру в качестве красного комиссара и автора пафосных (но скверных) революционных стихов и столь же пафосных очерков.

Софья (Ксения Лукьянчикова) – богиня красного литературного салона. Фото: Кадры из сериала

У третьего главного героя, Матвея Осипова (Григорий Некрасов) прототипа нет. В начале сюжета он – простой рабочий парень, прекрасно играющий на балалайке, за что его берут в оркестр русских народных инструментов. Матвей тоже влюблен в Софью – и авторы вовсю эксплуатируют возможности любовного треугольника. Кроме того, чувство классовой ненависти приводит Матвея в ряды эсеров-боевиков, позже, в Туруханской ссылке, он знакомится со Свердловым и Сталиным, становится большевиком, попадает в Швейцарию, где сближается с Лениным,  позже служит партии в качестве хладнокровного убийцы врагов пролетарского  дела.

Как требуют законы жанра, все три героя трагически погибают.

Все три актера очень убедительны. И это тем более ценно, что сценаристы не сумели найти убедительных мотивов тех резких сломов и перемен направления, которые встречаются на пути каждого из трех. Почему Сергей Кирсанов-Двинский перешел на сторону большевиков? Боевой офицер, он  после Февральской революции оставался монархистом, за что даже был арестован; бардак, который представляла собой Россия при либеральном правительстве Керенского, ему был ненавистен. Видя, что к власти приходят большевики, Сергей намерен эмигрировать, но случайная встреча с сослуживцем, перешедшем на сторону красных, меняет всё.

Сослуживец знакомит его с Троцким; Сергей видит, с какой отвагой и каким хладнокровием Троцкий убеждает колеблющийся гарнизон Петропавловской крепости поддержать большевиков – и это решает его судьбу. Насколько это вероятно? Не знаю. Легче было бы поверить, что Сергей убедился, что вытянуть Россию из хаоса, покончить с развалом армии и снова поставить солдат в строй, как говорит в фильме один из его сослуживцев, способны только большевики. Но в октябре 1917-го этого еще не видно. Напротив, Сергей участвует в мирных переговорах в Бресте, видит, какие ничтожества входят в первую советскую делегацию (Троцкий прибыл в Брест позднее, в критический момент), с какой готовностью они принимают предложения немцев во время перерыва в переговорах съездить в Варшаву на шопинг (сказали бы мы сегодня) – за счет принимающей стороны. Своим для большевиков он так и не становится. Но продолжает служить им.

Слабость сюжета сериала – в том, что события даны в нем не непрерывным потоком, а с разрывами (лакуны заполнены закадровым текстом, а это очень плохой прием). И повороты судеб героев очень часто происходят внутри этих лакун. Однако эта слабость искупается одним редким достоинством: наша зрительская заинтересованность в судьбах главных героев ни на миг не ослабевает. А отношение к ним меняется. То становишься их горячим сторонником, то начинаешь ненавидеть. В зависимости от того, какие зигзаги совершает их путь. Потому что в сериале есть одна очень горькая правда: революция деформирует человека. На поверхность всплывает все самое низкое и мстительное, что есть в его душе.

Сквозь грязь и кровь гражданской войны авторы ведут своих героев к покаянию и искуплению. Пожалуй, слишком поспешно.

Игры с историей

Из сценария первых серий торчат уши известного автора исторических сочинений г-на Николая Старикова, который охотно сводит катаклизмы в судьбе России к проискам Великобритании. Британский посол Бьюкенен (лицо историческое) буквально дирижирует председателем Государственной думы Родзянко и депутатами Гучковым и Милюковым (тоже лица исторические), фактически диктуя, что говорить им в думе. Часто появляется в кадре и разведчик Освальд Рейнер, который, по недавно появившейся версии, не только участвовал в убийстве Распутина, но и всадил в старца последнюю пулю. Но т.к. убийство Распутина осталось за кадром, Рейнеру осталось только встречаться с эсеровскими боевиками и подбивать их на теракты.(А соцдемов, соответственно, на забастовки.)

Царская фамилия показана с симпатией, Николай (Михаил Елисеев) – человек мягкий и примерный семьянин, но для того, чтобы управлять огромной империей этого недостаточно. (Во всяком случае, тут нет таких вопиющих ляпов, как в «Матильде», уже хорошо!). А вот великого князя Михаила (Юрий Колокольчиков) авторы обидели. После того, как Николай отрекся, встал вопрос о короновании Михаила, либералы всячески отговаривают его – и великий князь, человек большой личной храбрости, на фронте не кланявшийся пулям, как барышня, хлопается в обморок. (Если на то пошло, Михаил и не мог короноваться. По той же причине, что в 1825 г. Константин Павлович: неподходящий брак, лишавший его детей прав наследовать трон.)

Керенский (Сергей Куницкий) – позер, истерик и абсолютное ничтожество. Право же, если такой человек был популярен и правил Россией, то за державу обидно. (Т.е.что-то в образе Керенского близко к истине, но в сериале его позерство доведено до гротеска. Почти что по Маяковскому: «Забывши и классы и партии, идет на дежурную речь. Глаза у него бонапартьи и цвета защитного френч».)

Большевики показаны неоднозначно. (Нужно сказать, что исполнители их ролей свободные от распространенных  штампов.) Ленин (Виталий Коваленко) - фигура очень противоречивая, местами трагикомичная (когда он в пресловутом «пломбированном вагоне» произносит перед соратниками, причем без особого повода, пламенную антирелигиозную речь). А местами – трагическая: он начинает сомневаться, видит, что власть большевиков постепенно становится антинародной, но не может преодолеть свои убеждения догматика и требует усиливать красный террор. Троцкий (Евгений Миллер) не лишен обаяния и отваги, хотя – как и главные герои – при первых своих появлениях в кадре он даже вызывает симпатии, но затем… (Возможно, такая сдвигающаяся оптика объясняется тем, что вожди большевиков показаны в фильме глазами центральных персонажей. А их взгляд меняется.

Самая жуткая персона из большевиков -  Свердлов (Андрей Смелов). Эдакий большевистский Дон Рэба. Авторы пользуются версией, что именно Свердлов устроил покушение на Ленина (Фанни Каплан была подругой жены Свердлова), а затем приказал быстро и без шума расстрелять Каплан. Приближенные Свердлова – вообще какие-то уголовники: рожи тупые и готовые на все.

А так как в сериале действует еще и демоническая красавица Евгения Левинсон (Илона Маркарова), которая организует политические убийства;  караул к царской семье представляет несимпатичный тип по фамилии Шмуйлович, а в ВЧК свирепствует отвратительный Яков Саулович Абранов (прототип -  Агранов, расстрелян в 1938 г.во время чистки НКВД), то возникает вопрос: нет ли здесь определенной тенденции? Правда, этому можно противопоставить  эпизод, в котором Сергей Двинский клеймит позором антисемитизм. Очевидно, авторы пытаются соблюдать некий баланс, чтобы понравиться всем. Или не понравиться никому.

Рабочее название: «Окрыленные»

Назовите хоть один исторический сериал без ляпов! То-то же!

Есть ляпы мелкие: например, у господ офицеров портупеи не продеты под погоны, а пущены поверх их – словно офицеры одевались в спешке по тревоге. Или: в 1915 году Гумилев едет с Софьей на трамвае и произносит задумчиво: «Заблудившийся трамвай». Хотя стихотворение под таким названием он напишет лет через пять. Впрочем, тут вступает в действие прием знаковости.

Афиша сериала «Крылья империи». Фото: Кадры из сериала

Дело в том, что Игорь Копылов снимал преимущественно в духе крепкого реализма, но время от времени делал многообещающие отступления в символику, мистику, декаданс. Потому что его персонажи так или иначе соприкасались с Серебряным веком – больше всего Софья; я бы назвал ее блудной дочерью Серебряного века, она то бросается в оргии, которые составляли дно эпохи, решительно, как бедная Лиза в омут или Анна Каренина – под паровоз, то пытается выжечь в себе это наследие – сжигая портрет кисти Серова, на котором изображена графиня Двинская. (Старая дама сгорает вместе с портретом, так гибнет старая культура, и у этих кадров есть сильный символический подтекст).

Абсолютно в духе символизма решен тот кадр, в котором к Софье, сидящей на репетиции «Маскарада», подходит актер, играющий Неизвестного, и, глядя сквозь маску в глаза героини, обещает новую роковую встречу.

Артхаусным выглядит эпизод, в котором Матвей, уже полубезумный, берет в заложники несколько человек (буржуя, революционера и священника) и, желая снять с них посмертные маски, вымазывает их лица гипсом (как в театре Брехта, где выбеленное лицо означало грядущую смерть. Впрочем, вся история с посмертными масками кажется заимствованной из «Игры престолов», из той серии, где Арья попадает к Безликим.

Символично и то, что Матвей в конце концов становится юродивым. Т.е. божьим человеком.

Наконец, та линия, от которой, кажется, осталось очень мало, но она дала название сериалу.

Во второй серии братья Кирсановы-Двинские и Софья оказываются на аэродроме, наблюдая за непривычными еще в 1913 году полетами. Игорь Сикорский (тоже знаковый персонаж, как Гумилев и Мейерхольд) остается на втором плане, он беседует с барышнями, и это единственное появление великого авиаконструктора за весь сериал. Зато Сергей и Софья знакомятся с другим конструктором, Токаревым, который строит исполинский четырехмоторный самолет «Россия».

У Токарева есть свой прототип: Василий Слесарев, конструктор тяжелого бомбардировщика «Святогор».  Этот самолет так и не поднялся в воздух. В  отличие от «Ильи Муромца» конструкции Сикорского, который сделал свой «воздушный линкор»  четырехмоторным, «Святогор» был двухмоторным,  а мощности двух двигателей не хватило, чтобы поднять его в воздух. Самолеты Сикорского использовались красными в гражданскую войну, хотя сам конструктор эмигрировал. Слесарев был убит в 1921 году при таинственных обстоятельствах.

В сериале линия самолета «Россия» символична. Самолет должен совершить свой первый полет как раз во время Февральской революции, но прибывшая на летное поле пьяная матросня  разрушает «Россию».

В 18-м году Константин Кирсанов-Двинский и Токарев пытаются перегнать «Россию» в Финляндию, чтобы не оставлять самолет красным, но из-за повреждения двигателя совершают вынужденную посадку в Кронштадте.

В 21-м году командующий карательной операцией против мятежного Кронштадта Сергей Кирсанов находит там в сарае полуразрушенную «Россию».

Надо ли разъяснять символику этой линии? 

Рабочим названием сериала было «Окрыленные». Революция окрылила людей, заставив их свершать то, что было выше их сил, но это усилие выпустило наружу и все то страшное, что таилось в глубине их душ.

«Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи», - сказал Томас Карлейль.

Авторы «Крыльев империи» то подтверждают этот афоризм, то спорят с ним. Потому что невозможно с полной уверенностью сказать, прав Карлейль или не прав. Слишком страшному испытанию подвергается человек в тот момент, когда

И отвращение от жизни,

И к ней безумная любовь,

И страсть и ненависть к отчизне...

И черная, земная кровь

Сулит нам, раздувая вены,

Все разрушая рубежи,

Неслыханные перемены,

Невиданные мятежи.

Что ж, человек? - За ревом стали,

В огне, в пороховом дыму,

Какие огненные дали

Открылись взору твоему?

(Александр Блок.)

Авторы сериала честно пытались дать объективную непредвзятую картину той эпохи. И то приближались к ней, то срывались, завершая всё модной нынче в России клерикальностью. Потому что одно дело, когда вера в Бога помогает человеку выстоять в страшных условиях, и совсем другое – когда она навязывается сверху. Любая навязываемая идеология фальшива.

Тем не менее:

За попытку – спасибо!