Как пятнадцать школьников обвели вокруг пальца прокуратуру

Частная школа Краби. Фото: Sille Annuk

Как вернуть запятнанное имя и потраченное время? «Никак, - сетует бывший директор школы Краби Але Спренк. – Хочется обо всем этом поскорее забыть».

Очевидно, в судебной практике Эстонии еще не было столь громкого скандала, когда директора и одного из учителей школы для сложных подростков обвиняли в применении насилия в отношении учеников. Подозрения были предъявлены четырем сотрудникам. В качестве свидетелей по данному делу проходило 15 человек. Число предполагаемых случаев насилия было несколько десятков.

Как такое возможно, что все 15 человек говорили неправду?

«Признайте вину!»

Представьте, что вам каждый день приходится работать с детьми в школе, зная, что любой из них может обвинить вас в применении насилия. Опытный учитель урока труда Кайдо Каас сталкивался с этим на протяжении двух лет.

«Это чувство, когда ты невиновен, а против тебя выступает государство, которое делает все, чтобы признать тебя виновным… очень неприятно», - признает он.

Обвинявшийся в применении насилия Каас продолжительное время искал юриста, которого себе может позволить человек с учительской зарплатой, но адвокаты не верили в успешность его дела.

«Признайте себя виновным. Пойдите на соглашение», - посоветовал один из адвокатов.

Положение Спренк выглядело еще более безнадежным. Против бывшего директора школы выступали 11 учеников, которые рассказали о 18 случаях, когда глава школы якобы била мальчиков и девочек, дергала их за уши, либо таскала за волосы.

Слово против слова. Ее первый адвокат считал дело безнадежным. Но пути Спренк и Кааса случайно пересеклись с топовым юристом Маргусом Курмом, который ранее работал ведущим прокурором, преподавал в Тартуском университете право, а в настоящее время работает атташе в Европейской контрольной палате.

«На самом деле я даже не адвокат, - говорит он. – До отъезда в Люксембург я преподавал в Тартуском университете и занимался защитой людей в порядке хобби. Свою нынешнюю работу я не совмещал с защитой людей. И не планирую этого делать в будущем».

Курм узнал о данном случае от знакомых семьи. Когда он получше изучил дело, то понял, что работникам школы нужна помощь, которую не сможет или не захочет предложить кто-то еще. По мнению Курма, материалы дела вызывали слишком много вопросов, на которые не было ответов. Он предложил свои услуги на безвозмездной основе.

Например, один школьник заявил прокуратуре, что Спренк схватила его за волосы, а затем выпроводила за двери школы, поэтому ребенку пришлось идти 35 километров по снегу в одних шлепанцах. Ученик заявил, что на дорогу до дома у него ушло около четырех часов. Но простая логика говорит о том, что для этого мальчику пришлось бы бежать в марафонском темпе.

Учителя труда Кааса обвиняли в том, что на одном из уроков он зажал в тисках пальцы ученика седьмого класса, а о голову другого в порыва злости разломал дощечку. Каас в свою защиту говорил, что на первых уроках у детей не бывает практических занятий – школьники не работают с упомянутым ранее инструментом.

По итогам случаем применения насилия у школьников не было зафиксировано не единого повреждения. Подозрения вызывал и тот факт, что единственными очевидцами предполагаемых случаев насилия были потерпевшие по другим эпизодам. Несмотря на то, что в момент предполагаемых случаев насилия в помещении находились десятки других людей.

Начался судебный процесс. С каждым днем позиция прокуратуры становилось все более непрочной. Один из подростков в суде признал, что все выдумал, так как хотел доставить директору проблем. Рассказы другого с каждым месяцем становились все более противоречивыми. Вскоре дети уже плохо помнили события тех дней.

По словам Курма, возбуждению дела поспособствовал один из бывших работников школы, который подстрекал детей и их родителей, но когда из этого ничего не вышло, он сам подал заявление в полицию. Вскоре информация о поданном заявлении дошла до школы. Школьники решили воспользоваться возможностью поглумиться над директором. Очевидно, никто из них не осознавал, чем это может обернуться.

Эксперименты на людях в суде

Бывший ведущий прокурор Курм критически отнесся к деятельности прокуратуры. По его словам, обвинитель должен быть полностью уверен в виновности подозреваемого, прежде чем отправлять дело в суд. Курм считает, что прокурор не был до конца уверен, что учитель и директор школы на самом деле были виновны. Видимо, он не мог в этом себе признаться, поэтому пошел дальше.

«Суд — это не место для проведения экспериментов на людях. Не должно быть такого, что, мол, отправимся в зал суда, а там уже все выясним», - считает защитник.

И хотя в случае со Спренк прокурор отказался от обвинений по шести эпизодам, основываясь на оставшиеся обвинениях он добивался запрета на педагогическую деятельность, а также требовал условного срока для бывшего главы школы. В январе суд решил, что директор не виновен.

«Я не знаю, что произошло. В сложившейся ситуации я могу вынести только оправдательный приговор», - развел руками судья Эркки Хирсник, подчеркнув, чтоб в зале суда прозвучало огромное количество лжи.

Прокуратура попыталась оспорить решение, но в апреле окружной суд также вынес оправдательный приговор. Каасу пришлось ждать дольше, но 16 июля окружной суд оправдал и его.

В этом случае суд второй ступени даже не принял к рассмотрению кассационную жалобу прокуратуры, сочтя ее необоснованной.

«Мне неизвестно о случаях, когда окружной суд отвечает на жалобу прокурора, что здесь нечего обсуждать», - сказал Курм.

Правовая помощь обошлась Спренк в 19 800 евро (согласно договору с Курмом, заплатить эти деньги придется только в случае оправдательного приговора). Данную сумму заплатило государство, то есть налогоплательщики.

Лыунаский окружной прокурор Терье Алексашин в своем ответе была немногословна. По ее словам, в данном случае государство должно было проверить возникшие подозрения.

Курм же считает, что дело было изучено недостаточно хорошо. По его оценке, по некоторым эпизодам не были заслушаны важные свидетели, с помощью которых можно было бы опровергнуть некоторые заявления предполагаемых жертв.

Прокурор подчеркивает, что суд не стал рассматривать дело не потому, что имело место лжесвидетельство, а потому, что показания людей не внушали доверия. Поэтому доказать вину было бы проблематично.

С самого начала было понятно, что в этой ситуации невозможен положительный исход. Оба возможных итога будут негативными: были ли слова подростков выдумкой, в которую поверила прокуратура, или в школе на самом деле имело место насилие, за которое никого не наказали.

Спренк больше не хочет комментировать данный инцидент, так как в деле замешаны дети. «Быть может, повзрослев, они лучше осознают свои поступки», - сказала она.