Почему Кремль боится московской оппозиции?

Член Росгвардии подавляют акцию протеста в Москве. Фото: AFP / Scanpix

Мировые новостные агентства с тревожным удивлением сообщают о том, что в Москве каждую неделю задерживают более тысячи человек, которые выходят на мирные протестные прогулки, часто даже совсем без лозунгов. Главной московской картинкой стал не собянинский псевдоевропейский «урбанизм», но полчища полицейских и росгвардейцев в черной форме, разгоняющих и избивающих граждан дубинками.

Даже в ходе «белоленточной революции» 2011-2012 годов власти не устраивали столь масштабного применения силы. Хотя тогда люди протестовали против фальсификаций на выборах в Госдуму, а сегодня речь идет о выборах Думы всего лишь московской городской. Тем не менее, реакция властей гораздо более острая и жестокая. Чем можно объяснить это противоречие?  

С третьего путинского срока в России происходит регионализация политики. Оппозиционным кандидатам стало вообще невозможно выдвинуться на федеральном уровне. Президентские выборы при несменяемом «национальном лидере» превратились в откровенную постановку. Шансы попасть в Госдуму имеют лишь четыре придворные партии. Поэтому те, кто к ним не принадлежит, могут баллотироваться лишь на региональных, городских и муниципальных выборах – там, где еще сохраняются остатки электоральных свобод. Напомним, что Борис Немцов в последние годы жизни был депутатом Ярославской областной думы. 

Нынешняя московская оппозиция потенциально может сыграть роль демократической России того времени, которая разрушила советскую империю изнутри.

Однако появления оппозиционеров в Московской городской думе власть чрезвычайно опасается. Даже несколько оппозиционных депутатов в столичном парламенте стали бы наглядным доказательством крушения «вертикали». Исторически это можно сопоставить с Межрегиональной депутатской группой, возникшей на Съезде народных депутатов СССР ровно 30 лет назад. Многие вчерашние диссиденты вдруг обрели законодательную легитимность – и с этого момента «незыблемая» власть КПСС стала рушиться.

Но можно провести и более глубокую параллель – в те годы в РСФСР возникло небывалое прежде, но ставшее определяющим деление политиков на два типа: советские и российские. Советские деятели в основном были представителями партийной номенклатуры, а российские приходили во власть путем свободных выборов. В этом, может быть, состоит ирония истории, а может быть, ее следующий шаг – сегодня российские «федеральные» деятели сами стали напоминать советскую номенклатуру. Партия «Единая Россия» точно так же опасается реально свободных выборов, как и КПСС в свое время.   

Сегодняшние москвичи, требующие соблюдения своих избирательных прав, похожи на защитников российской демократии в августе 1991 года. А нынешняя российская власть – на ГКЧП, который пытался удержаться за счет введения войск в Москву. Вот такой странный исторический парадокс преподносит «преемник» Ельцина…

Нынешняя московская оппозиция потенциально может сыграть роль демократической России того времени, которая разрушила советскую империю изнутри. Если кто-то забыл, полезно вспомнить, что прежний СССР стал уже более невозможен после того, как его «центральная» республика РСФСР провозгласила в 1990 году свою Декларацию о суверенитете.  

Но для повторения этого исторического опыта московским оппозиционерам нужно кардинально сменить стиль и символику. Пока они поднимают российский триколор, ставший в последние годы символом агрессии против соседних стран, а некоторые даже распевают на улицах михалковский гимн – такая оппозиция будет ассоциироваться не со свободой, а с той же самой кремлевской империей. И она вряд ли найдет широкую поддержку в других регионах России, у которых нынешняя Москва забирает все ресурсы и налоги. Если оппозиция намерена продолжать этот централистский грабеж, лишь поменяв лица у власти, какая от этого разница жителям Татарстана и Сибири?

Оппозиции следовало бы изучить и применить опыт раннего Ельцина. Если советские деятели в то время все еще мыслили категориями «единого Союза», то первый российский президент устанавливал прямые и равноправные отношения с тогдашними союзными республиками, признавая их независимость. По отношению к Эстонии он заявил об этом в ходе своего визита в Таллинн в январе 1991 года.

Но для того, чтобы перенять этот опыт, московская оппозиция должна научиться воспринимать свой город не как имперский центр, но лишь как один из равноправных регионов. Тогда и отношение «замкадья» к Москве изменится.

После жестоких разгонов демонстрантов в Москве жители многих российских городов (Санкт-Петербург, Тверь, Казань, Новосибирск и т.д.) провели митинги и пикеты солидарности с москвичами. Это яркий пример межрегиональной солидарности, наглядное воплощение принципа «за вашу и нашу свободу».

Однако в самой Москве пока еще очень редки взаимные акции солидарности. Хотя московская оппозиция вполне могла бы поддержать северян, выступающих против строительства гигантского мусорного полигона на Шиесе, или сибиряков, страдающих от лесных пожаров. Тем более, что Москва имеет прямое отношение к причинам этих протестов – в Архангельскую область собираются вывозить именно московский мусор, а российское министерство природных ресурсов, издавшее приказ о необязательности тушения лесных пожаров, также расположено в Москве.     

Сегодня главный враг московской оппозиции – не только диктаторская власть, которая запрещает свободные выборы, но и имперско-централистское мировоззрение, в котором эта оппозиция, увы, пока совпадает с властью. Избавившись от него, она сможет изменить историю.