Сама идея создать некое дополнительное подразделение для подавления массовых беспорядков в Эстонии вызывает, как минимум, недоумение. Давайте рассуждать здраво: неужели стране и правда грозят какие-то массовые волнения невиданных масштабов, с которыми не в состоянии справиться существующие силовые структуры?
Чтобы законопослушные граждане, оставив недоваренный ужин и хнычущих младенцев, по доброй воле приняли участие в массовой акции протеста, их нужно сначала довести до ручки. До отчаяния, если хотите. Когда уже нет выбора и нет сил терпеть.
Взгляните на то, что происходит в Венесуэле: там люди выходят протестовать против бездарного правления Мадуро, поскольку многим попросту нечего есть.
В Москве мирные протесты подавляются крайне жестко. Несмотря на репрессии, москвичи все равно решают митинговать, потому что убеждены в том, что власти беззастенчиво нарушают их право на свободные и честные выборы.
В Гонконге, где ситуация в последние дни накалилась до предела, местных жителей возмутил новый законопроект, по которому власти автономии получат возможность экстрадировать любого несогласного с политикой китайской Компартии прямиком на материковый Китай, в лапы местных спецслужб.
Особняком стоят массовые выступления «желтых жилетов» во Франции. Начавшиеся с акций профсоюзов против увеличения цен на топливо, они постепенно стали одним из симптомов хронического нездоровья французского общества. Внутреннее недовольство самых разных слоев населения текущим положением вещей настолько велико, что люди готовы воспользоваться любым мало-мальски подходящим поводом, дабы выплеснуть свое негодование публично. Подойдут без проблем и «желтые жилеты», и «синие ведерки».
Что касается Эстонии, то возникающие порой у части электората некоторые сомнения в компетентности нового правительства выглядят на нынешнем этапе, скорее, благодатной почвой для скетчей и анекдотов, нежели поводом для массовых волнений, подобных гонконгским или даже французским.
Прозвучавшая сразу после мартовских выборов угроза руководства EKRE вывести сторонников на улицы, если партию, не дай бог, «отодвинут в сторону нечестными методами» от создания коалиции, уже, разумеется, не в счет.
Чтобы понять, что создание нового резервного подразделения МВД вряд ли целесообразно и с оперативной точки зрения, нужно взглянуть на то, каким образом в цивилизованном мире власти обычно действуют в случае массовых протестов.
Первыми к участникам митингов и демонстраций выходят невооруженные полицейские. Так было, к примеру, на недавних акциях Extinction Rebellion в Лондоне. При необходимости со стороны полиции подключаются переговорщики.
Иногда полицейским помогают представители военизированных гражданских формирований - все зависит от специфики конкретной страны. В случае Эстонии это могут быть подразделения Кайтселийта.
Если ситуация однозначно выходит из-под контроля и начинает угрожать безопасности остальных граждан, подтягивается полицейский спецназ с водометами, слезоточивым газом, дубинками и резиновыми пулями.
Если переломить ситуацию не удается ни полицейскому спецназу, ни даже военным, то надеяться, что это сделает за них какое-то непонятное формирование добровольцев во главе с министром на белом коне, тем более бессмысленно.
Последней в дело вступает армия. Последней, заметьте. Когда перед участниками протестов появляются вооруженные до зубов военные, а в город входит бронетехника, пахнет однозначно жареным и кому-то пора сворачивать транспаранты.
Коль скоро дело принимает подобный оборот, ничего хорошего участникам протестов это обычно не сулит. Разве что случится чудо, и им удастся убедить военных перейти на сторону митингующих.
Как объясняют представители МВД, состоящее из добровольцев вооруженное резервное подразделение будут направлять на усмирение масс в случае, если Кайтселийт и военнослужащие на помощь прийти не смогут.
Правда же состоит в том, что если вмешаться и переломить ситуацию по какой-то причине не удается ни полицейскому спецназу, ни даже военным, то надеяться, что это сделает за них какое-то непонятное формирование добровольцев во главе с министром на белом коне, тем более бессмысленно.
Что касается действий властей разных стран по устранению последствий стихийных бедствий, то и в этом случае первую и главную роль играют армия, полиция, профессиональные спасатели, бригады медиков, и уж никак не резервисты, пусть даже вооруженные. Их задача – быть на вторых ролях, помогать, поддерживать, что называется, «прикрывать тылы».
Если же и в этом случае ничего не могут поделать даже военные, власти страны обычно запрашивают экстренную международную помощь. Не нужно геройства и самодеятельности. Велосипед уже изобрели.
В Эстонии существует профессиональная полиция, Кайтселийт, спасатели и, пусть небольшая, но худо-бедно обученная армия. Для пресечения возможной смуты, инспирируемой извне, есть контрразведка. Все вроде на месте, не первый год функционирует - вероятно, не без проблем, но вполне себе эффективно.
Зачем же тогда МВД создает еще одну параллельную структуру? Не разумней ли попытаться за те же 20 миллионов евро улучшить работу уже существующих? Того же добровольческого Кайтселийта, например?
Об истинных причинах подобного решения остается только гадать. Опытный министерский управленец, умело читающий между строк, сумеет распознать здесь массу тонкостей, понятных лишь посвященным: и завуалированный намек на сомнения свежеиспеченного руководства МВД в профессионализме и боеготовности силовых структур, и указания на возможные проблемы межведомственного общения, и на вероятное подсознательное стремление продемонстрировать избирателю максимально просто и доходчиво, что безопасность страны отныне находится в надежных руках – список можно продолжать.
Мне же, как человеку далекому от подковерных политическо-бюрократических игр местной элиты, инициатива нового министра внутренних дел больше напоминает поведение подростка, который открывает холодильник в поисках чего-нибудь вкусненького, критически оглядывает ломящиеся от продуктов полки и, не обнаружив понятного желудку фаст-фуда, решительно заказывает на родительские деньги дорогущую пиццу с доставкой. Ругать, конечно, будут. Но потом.