Эдвард Лукас: Переписывание истории по чешскому образцу

Эдвард Лукас. Фото: Liis Treimann

Лето 1989 года ознаменовало собой начало двух лучших лет в истории Европы. Лучших, если вы верили в демократию и свободу. Советская империя рухнула — сначала за рубежом, а потом и в собственных границах. Власть народа одолела ложь и страхи.

Владимир Путин и его друзья из бывшего КГБ могут считать эти события геополитической катастрофой столетия, однако для всех остальных эта победа была достойной похвалы и необратимой. События тех лет не только воодушевляют. Они являются еще и исторической и моральной основой всего того, что произошло потом: внедрение демократии и рыночной экономики, поворот к европейскому и трансатлантическому будущему.

Тридцать лет спустя совершаются попытки переписать историю, и этим занимаются не только в России. В двух публикациях, недавно появившихся в СМИ в Чехии под сомнение поставлена истинность «бархатной революции» конца 1989 года. Обе публикации появились в издании Mladá fronta Dnes, в газете, принадлежащей премьер-министру, коммерческому магнату Андрею Бабишу. Обе статьи открыли серию материалов под общим заголовком «30 лет свободы» и в них читателю дают понять, что на самом деле лидеры той революции были алчными и заносчивыми марионетками Запада, которые воспользовались народными выступлениями для достижения личных целей.

Я как бывший корреспондент в Праге отчетливо помню события тех дней. Мне досталось от полицейского спецназа, когда они 17 ноября разгоняли студенческую манифестацию. Эта силовая акция — другим было еще хуже — в последующие дни вызвала такую волну выступлений, что она довела режим до крушения. Я помню также и лидера молодых коммунистов Иржи Яскманицкого, которого в тот же день на манифестации освистали.

Так вот в одной из этих публикаций он — один из интервьюируемых — утверждает, что провести манифестацию была его идея. Другой собеседник газеты — Павел Халупа, сейчас кинорежиссер, говорит, что штаб-квартира независимого студенческого движения напоминала «папский будуар», в котором в избытке были виски, вино и зарубежные сигареты.

Сорок авторитетных лидеров оппозиции тогдашнего коммунистического режима в открытом письме осудили обе публикации. Сейчас это может показаться малозначимым спором, учитывая, сколько еще нераскрытых страниц в истории 1989-1991 годов. Какую роль сыграл КГБ в организации свержения старых режимов, повлияв или даже вдохновив ниспровергателей? Падение диктатуры Чаушеску в декабре 1989 года, которое сопровождалось ураганными перестрелками и на удивление малыми жертвами, по-прежнему остается загадкой. То же самое касается и судьбы денег и активов коммунистических партий и связанных с ними организаций. Историю пишут победители и о недостатках, которые были и у некоторых диссидентских движений в этой истории, либо сознательно забыли, либо приукрасили.

Так что я не вижу какой-либо проблемы в том, что историки или журналисты задают «трудные» вопросы, чтобы заполнить лакуны в понимании нашего прошлого. Я с интересом, хотя и не с безоговорочным согласием прочитал бы ревизионистские разъяснения, которые пытаются осветить события тех лет под другим углом.

Но то, что происходит в некоторых СМИ Чехии, относится к несколько иному случаю. Эти публикации берут на прицел моральную легитимность тогдашней оппозиции. Раз хорошие парни на самом деле хорошими не были, то из этого вытекает, что плохие парни на самом деле не были плохими. Это больше понравится господину Бабишу, который в годы коммунистического режима наслаждался плодами привилегированной и успешной карьеры. (При том, что его имя можно найти в сохранившихся по сей день дюжине дел тайной полиции StB, где он упоминается как «Агент Буреш». Обвинения в этом он яростно отвергает.)

Урок для других стран региона очевиден. Повествование о восстановлении вашей государственности в 1989-1991 годах может показаться незыблемым, однако будьте готовы защитить его, если оно подвергнется нападкам.

* * *

Эдвард Лукас — автор снискавших международный успех книг «Новая холодная война» и «Обман», журналист и вице-президент действующего в Вашингтоне и Варшаве аналитического центра Center for European Policy Analysis (CEPA).