Кятлин Юрисаар: когда учитель становится жертвой

Фото: Urmas Luik / Pärnu Postimees

Издевательства над учителями происходят не только в школе: результаты магистерской работы, анализирующей опыт учителей, ставших жертвами кибербуллинга, показывают, что ученики издеваются над учителями и в интернете. Публикация вульгарных фотографий в интернете, публичная клевета, кража идентичности и притесняющее преследование в Сети – вот лишь некоторые примеры того, с чем сталкиваются учителя в школе, пишет в Postimees руководитель учебного центра и руководитель проекта Кохтла-Ярвеской гимназии Кятлин Юрисаар.

В Эстонии ранее не проводилось исследований, в фокусе которых был бы кибербуллинг учителей со стороны учеников. О наличии проблемы свидетельствует исследование Дианы Пааль от 2014 года, более подробно сосредоточенное на проблеме кибербуллинга. Из 107 учителей из Тартумаа и Вильяндимаа 22% на интернет-опрос ответили, что испытывали кибербуллинг на себе, в 46% случаев агрессорами были ученики.

Я исследовала в магистерской работе опыт педагогов 14 общеобразовательных школ в плане кибербуллинга со стороны учеников. С учителями проводились детальные интервью, на основании которых было собрано 419 страниц материалов. Учителя рассказали о своем опыте кибербуллинга со стороны учеников и о последствиях этого. Результаты были пугающими и заслуживают нашего внимания.

Формы издевательства в интернете

Если издевательство над учителем в школе зачастую остается известным лишь зачинщику, учителю и очевидцам, то в интернете достаточно пары кликов, чтобы унизить учителя перед очень большой аудиторией. У интервьюируемых учителей в основном имеется опыт с пятью формами кибербуллинга: визуальной манипуляцией; письмами и сообщениями в интернете; клеветой, разговорами за спиной и лжесвидетельствами; притесняющим преследованием в интернете; кражей идентичности.

Больше всего учителя сталкивались с визуальной манипуляцией: берется фотография учителя из открытого доступа или же его фотографируют в классе или другом общественном месте. При обработке фотографии к ней добавляют вульгарные дополнения, а потом распространяют ее публично или во внутренних группах социальных сетей (например, Snapchat, Facebook, Messenger, группы Facebook). У педагога, участвовавшего в одном исследовании, был, например, опыт с долгосрочным и повторяющимся кибербуллингом: несколько учеников фотографировали его на уроке и распространяли среди учеников фотографии жестокого содержания, в том числе призывающие его к самоубийству.

Жертвой кибербуллинга можно стать и придя кому-то на помощь. Например, одна интервьюируемая учительница решила вмешаться в кибербуллинг в отношении коллеги, но сама после этого подверглась граду нецензурных оскорблений. «Несмотря на то, что я сказала, что это незаконная деятельность, ко мне не прислушались. Никого не интересовало, что я хотела прекратить ситуацию, которую они создали с помощью Messenger в Facebook. Я получала сообщения разного вульгарного содержания с весны 2018-го по январь 2019 года. Это был постоянный поток информации, участие в этих грязных беседах, вовлечение в них меня и высказывание гадостей в мой адрес. И угрозы тоже. /.../ В большинстве случаев обзывали примерно так: «Йоу, (имя учителя), старая щелка, ты где?», «П.зда, слышь что ли?» В этом случае анонимных преследователей было несколько и учителя постоянно добавляли в чат, где его оскорбляли и угрожали.

В случае анонимного кибербуллинга учителю сложнее защититься. Об этом говорит опыт учителя, получившего анонимный мейл негативного содержания после того, как он сделал ученику замечание. Учитель воспринял письмо как угрозу и долго испытывал неуверенность и страх, думая о том, что может сделать ученик.

Из рассказов стало понятно и то, что учителя становятся в интернете жертвой притесняющей слежки. В одном случае ученик стал активно следить за учителем в соцсети и сообщал всем в классе, что он в курсе того, что делает учитель в соцсети. Ученик завел несколько десятков поддельных аккаунтов и неоднократно отправлял учителю приглашения дружить, чтобы подобраться к информации поближе. Наконец, школьник создал поддельный аккаунт от имени знакомого своего учителя, с помощью которого получил доступ к учительскому Инстаграму.

Среди интервьюируемых был и педагог, сталкивавшийся с кражей идентичности. Была сделана копия учительского аккаунта и оттуда под его именем стали распространять посты странного содержания. Учитель узнал об этом от коллег, которые спросили, почему он так ведет себя в соцсети. Автор остался анонимным. После того как учитель публично пообщался с подозреваемым классом, заявил, что ему это не нравится, и попросил удалить аккаунт, он был удален, но месяц спустя педагог обнаружил, что аккаунт снова активен.

Почти все учителя, участвовавшие в исследовании, могли рассказать о кибербуллинге в своей адрес или адрес коллеги. Т.е. круг педагогов, сталкивавшихся с этой проблемой, шире, чем принято было считать.

Последствия кибербуллинга

Такой буллинг сильно влияет на трудовую и частную жизнь учителя, его здоровье и поведение в соцсетях. Хотя некоторые учителя говорили, что понимают, что ученики могут глупо шутить, и утверждали, что испытанное не оказало на них существенного влияния, в беседах выяснялись детали, которые демонстрировали, что это все-таки сказалось на их трудовой или семейной жизни.

Некоторые жертвы буллинга стали сомневаться в себе как в профессионалах. Неуверенности сопутствовало самобичевание, чувство стыда и страх за опороченную репутацию.

Угрозы и издевательства в соцсетях - не редкость. Фото: Postimees

Нашлись школы, в которых руководство и коллектив поддержали учителя при решении проблемы, и другие, где учитель был оставлен один на один со своей проблемой. В одном случае руководство вовсе запретило учителю беседовать со школьным психологом. Несколько педагогов, чтобы избежать контакта с коллегами и учениками, стали проходить в школу через подвал.

Буллинг может плохо повлиять на педагогические методы учителя и поведение на уроке. Многие рассказывали, что после случившегося были более сдержанны и холодны с учениками, их постоянно терзали страх и неуверенность перед классом. Одна из жертв буллинга избегала двигаться в определенных местах класса и больше использовала технологические учебные средства, поскольку опасалась повторения случившегося. Учителя рассказывали, как они меняли содержание урока по прихоти преследователя или вовсе не изучали какую-то часть программы.

«После буллинга перед уроками в этом классе я всегда пила валерьянку, чтобы вообще суметь встать перед ними, а после урока я пила кофе, чтобы вернуть давление обратно. Ну, там просто невозможно было работать без валерьянки», - рассказывает учитель.

Случаи буллинга влияли на здоровье и частную жизнь учителя. Несколько педагогов рассказали, как у них возникли долговременные проблемы - депрессия, бессонница и эмоциональная нестабильность, в связи с чем им было все труднее проводить время с семьей. Нашлись и те, кому потребовалась медицинская помощь, снотворное и успокоительные. Учитель, участвовавший в исследовании, рассказал, например, как несколько месяцев ходил к психологу и психиатру, чтобы избавиться от страхов и неуверенности, возникших в результате буллинга.

«Я пришла домой, я не могла общаться со своей семьей. Вся семья страдала от того, что я не могла делать уроки вместе с ребенком и быть партнером мужу. Все, о чем я говорила, вертелось вокруг одной и той же темы, что ну… думаю, это психологически смешало все, нашу семейную жизнь и все, все».

Учитель нуждается в поддержке

Многие учителя, ставшие жертвами кибербуллинга, не осмеливаются говорить о проблеме, поскольку чувствуют стыд, начинают заниматься самобичеванием и сомневаться в себе как профессионале. Рассказанные истории показали, что многие школы относятся к кибербуллингу над учителями несерьезно, и учитель остается без необходимой защиты и поддержки. Один на один со своей проблемой он молчит и страдает.

Необходимо понять, что кибербуллинг в адрес учителей – комплексное и во многом скрытое явление, поскольку его жертвы во многих случаях не обращаются за помощью. Поддержка коллег и руководства школы крайне важна, поскольку это увеличивает оптимизм учителя и его уверенность в себе при решении будущих проблем. Проблему необходимо рассматривать широко, чтобы рассказывать о ней стало нормальным, а информированность учителей стала выше.

Мы должны помнить о том, что, если у нас есть учителя, у которых плохое здоровье, подорвана душевная и семейная жизнь, которые не вкладываются целиком в свою работу, нельзя говорить ни о веселой школьной семье, ни о качественном образовании.