Айвар Похлак мечтает сделать жизнь сложнее и поработать над тем, чтобы мир стал лучше

Айвар Похлак, являющийся главным вдохновителем футбола в Эстонии, предан своему делу телом и душой. Ни одна мелочь не кажет­ся ему малосущественной и не достойной пристального разглядывания через увеличительное стекло — ведь очков он не носит. Фото: Андрес Хаабу

Легендарный футбольный ру­ко­водитель уверен, что нашел рецепт, который поможет сделать Эстонию и ее народ более значимыми  в Европе и во всем мире, пишет Прийт Пуллеритс.

Имя Айвара Похлака большинство людей связывает только с футболом — и это неправильно. Да, в этом году после 20-летнего упорного труда ему почти удалось достичь результата, так что многие были готовы провозгласить самым крупным достижением в истории всего эстонского спорта.

Но Эстонии не удалось обыграть Ирландию, так что принять участие в финальном турнире ЧЕ нашей сборной не придется.

Но ошибаются те, кто считает, что для Похлака футбол это вещь в себе. Скорее уже правы те, кто утверждает, что футбол столь же велик, как и мир. Для Похлака так оно и есть. Сделать мир лучше — это общая мысль, которая проходит через всю его жизнь. Его кредо гласит: «Если каждый из нас сделал бы свою жизнь немножко сложнее, то в мире стало бы жить намного проще».

В прошедшие недели жизнь ему усложняли следователи норвежского налогового ведомства, которые взялись подробно изучать финансовые дела шести эстонских футболистов.

Находящееся в Норвегии имущество капитана сборной Эстонии Райо Пийроя арестовано из-за якобы имевшего места налогового обмана. Похлак уверил, что эстонцы не сделали ничего плохого, а если из-за каких-то юридических закавык часть налогов не была оплачена, эту ошибку надо исправить.

Откуда в его голове появилась мысль начать развивать безнадежный в Эстонии вид спорта? Это же чистой воды донкихотство!

В футбол я начал играть уже с шести лет, думаю, что причиной тому были темперамент и страсть. Да и по телевизору начал смотреть футбол с раннего возраста. Наряду с футболом казались равными еще и хоккей с шайбой и баскетбол.

Ребенком я был очень скромным. Видимо, игры с мя­чом позволяли мне открыться и реализовывать себя. Но вместе с тем я был свободолюбив, поэтому когда Роман Убакиви приходил в школу, чтобы увлечь меня на тренировку, то из этого у него никогда ничего не получалось.

Повзрослев, я стал заниматься организованной футбольной деятельностью, так что дальнейшее описать легко: когда я был на поле, то чувствовал, что не хватает тренеров, когда был тренером — то организаторов, а став организатором, понял, что на самом деле у деятельности нет реального содержания.

В 1968 году вышла книга «Футбол. От прошлого до наших дней». Та часть книги, которая описывала довоенный период, придала футболу в моих глазах культурное и национальное измерение.

Эта книга стала для меня основным источником возникновения национального чувства, поскольку в моей семье о политике не говорили, а играть на дворе с русскими ребятами мне не запрещали. Но если быть точным, то играть я мог только с русскими ребятами, поскольку эстонцев футбол и хоккей не интересовали, а другие игры и занятия не интересовали меня.

Желание улучшить мир заставляло меня двигаться дальше, видимо, я подсознательно чувствовал, что футбол даст мне возможность вступить в диалог с большими массами народа.

Сила духа, поддерживаемая темпераментом, позволила мне выжить, когда бандюки и манипуляторы общества захотели прибрать футбол к рукам, а вера — когда приходилось брать на себя совершенно ненормальные обязанности (я имею в виду, например, строительство лиллекюлаского стадиона).

Какой вы представляли себе перспективную цель, когда начинали?

Я был очень простодушен и наивен, но у меня было много сил и вера в свои силы, да и инстинкты, наверное, были в порядке, поскольку формулировать свою деятельность я начал сравнительно недавно. Может, удастся выразить это такой фразой: «Ты должен быть мечтателем, чтобы поставить себе цель; простодушным, чтобы начать движение к цели; у тебя должны быть силы и вера, чтобы удержаться на этом пути; а для того, чтобы дойти до цели, надо поумнеть на пути к ней». Другими словами, мудрым в путь не отправишься, а мечтателем не дойдешь до цели — таково краткое резюме из того, чему я научился. (Смеется.)

Думаю, что конечную цель я себе не представлял. Тогдашнее заявление: «К 2002 году попасть на финальный турнир ЧМ» — это был просто образ, который означал, что я хочу много сделать, но в подсознании все было на своих местах, поскольку я уже с раннего детства знал, что, если хочешь быть молодцом и будешь все делать для этого, то, двигаясь вперед,  всегда придешь туда, куда должен или хочешь, в конце концов, начинает изменятся и сама реальность, ведь реальность — это оценка, которая основана на предпосылках момента, значит, для изменения реальности надо развивать предпосылки.

При этом было еще одно гигантское препятствие: в советское время футбол считался видом спорта оккупантов. Как вы разрешали этот мировоззренческий вопрос?

Основной поддержкой  послужила история довоенного эстонского футбола, а также работа Убакиви с двумя поколениями футболистов. В этом плане важно было осознать, что к этой теме следовало подходить и описывать ее со стороны культуры, что было четким посланием русскоговорящим футболистам, что игра в сборной предполагает не только наличие гражданства, но и знание эстонского языка, хотя первое поколение русскоязычных игроков в начале 1990-х этого не восприняло, но дальше это стало развиваться само по себе и даже стало одной из основ нынешнего успеха.

Если теперь спросите, как удалось объединить усилия эстонцев и русских во имя достижения единой цели, то я скажу так: ясным и честным общением. С русскими я принципиально говорю по-русски, поскольку для меня это не проблема, и я могу быть уверен, что меня поймут правильно. Очевидно, что уже с детства я усвоил и нужную манеру общения.

С самого начала русскоязычным футболистам было четко сказано, что им необходимо сделать, чтобы быть в сборной, и что футбольный союз никого не станет заманивать в сборную обещаниями гражданства, это решение каждый должен принять за себя сам.

Что больше всего мешало вам в реализации вашей мечты и как вы с этим справились?

То, что с начала ни государство, ни местные самоуправления не хотели заниматься футболом. Теперь я считаю это в основном нормальным, ведь это правильно, что сначала следует доказать, что сможешь что-либо сделать. Сюда еще следует добавить осознание того, что перемены в обществе требуют много времени.

На вопрос, как я с этим справился, скажу: я оставался самим собой и продолжал действовать в направлении дальнейшего развития.

Как вам удалось поддерживать в себе этот неутомимый фанатизм, в то время как многие другие, которые также начали осуществлять свои замыслы в политике, бизнесе или спорте, уже давно опустили руки?

Ну вот, даже мне становится неудобно говорить о себе, хотя обычно я этого не стесняюсь. (Смеется.) Отвечу так, во мне много физических и духовных сил, так что я быстро решаю дела, а это означает, что негативное, в том числе неудача, не остается крутиться внутри меня.

Я также строго подчиняюсь отданным собой распоряжениям. Еще важное значение имеет то, что эмоциональные вещи я описываю на рациональном уровне, т.е. все объясняю себе. Так можно погрузиться глубже, так сказать, под воду, и справиться с обстоятельствами, которые в обычном понимании считаются создающими значительный стресс.

Я всегда продумываю все до конца: знаю, как завязываются концы и как разрешит ся каждое конкретное дело, а также к чему это приведет. Завершение дел для меня имеет очень важное значение.

В Эстонии принято, что если кто-то берется делать что-то для всеобщего блага, то его стараются публично высмеять. Чем вы это объясните?

После восстановления независимости позитивную энергию эстонцев лихо перевернули с ног на голову, сделали негативизмом, причем это сделала одна определенная компания в определенных целях, и  это годилось как для одних, так и для других.

Можно привести пример с молочным производством и конфетной фабрикой Kalev, против которых эстонцев науськивали на основании той логики, что их владелец Крууда поддерживает Сависаара. Такое науськивание было в интересах иностранных фирм молочной промышленности, а в кондитерском бизнесе — латвийской Laima и другим.

Может, это кому-то это будет немного неприятно слушать, но именно пресса является тем местом, где сеют негативизм. Журналистика является одним из мощных средств, где осуществляется власть, однако она такая, что ее другую сторону обычно увидеть и учесть трудно, а для нормального функционирования власти ей должна соответствовать ответственность.

Как вам кажется, как относятся к вашей деятельности по развитию футбола в одной небольшой стране?

Высказывания типа «я всегда с интересом выслушивал тебя, но только теперь подумал о том, что тот способ, которым ты развивал футбол, думая об эстонском народе и его культуре, это не только теория, но и дает практические результаты» мне после выхода сборной в плэй-офф ЧЕ пришлось выслушивать из разных уст, и  не однажды. Т.е. меня выслушивали, но во мне сомневались, но это нормально.

Понятно, что гораздо легче надеть пиджак и галстук и молчать со значительным видом, а увидев, куда все катится, дать этому чисто словесное одобрение, чем носить свитер и жилетку, стараться разобраться в сути и значении происходящих процессов и во всем видеть также свою долю ответственности и т.д. Гораздо проще быть за компанию критичным в отношении высмеиваемых вещей, чем увидеть в них и положительное, раскрыть его и призвать людей поддержать его.

Пробиться в большом футболе можно, как, наверное, и в любой другой сфере жизни, в этом я уверен, но для того, чтобы это сделать,  нам надо иметь свое лицо и твердые принципы, поскольку обычных карьеристов и корыстолюбивцев в этом мире и без нас хватает.

Ваша жилетка, которую вы упоминали, стала вашим брендом. Есть в этом еще какой-нибудь смысл, кроме того, чтобы отличаться от других?

Жилетку я ношу не для того, чтобы выделиться, просто так получилось. Мне было лет 10-12, когда я дефинировал себя, как старомодного человека. Я понял это как-то в связи с книгами, которые читал, через вживание в них. Жилетку и свитер из овечьей шерсти я приобрел на границе столетий интуитивно и сразу почувствовал себ в них хорошо.

 Вскоре заметил, что я стал заболевать все реже, хотя и раньше это замечал, что один день поносив свитер из синтетического волокна, я часто уже на следующий день схватывал ангину, и тогда в один прекрасный день я осознал, что моя физическая и духовная суть требуют натурального окружения, причем не только в смысле места жительства, но в смысле одежды. После этого я перестал болеть ангиной, а до этого она прихватывала меня два-три раза в год. Конечно, в жилетке труднее добиться того, чтобы к те­бе относились серьезно, но это я даже считаю положитель­ным, поскольку ставлю все на одну карту — содержание.

К доминантным лидерам, таким, как вы, Сависаар и Ансип, в Эстонии относятся своеобразно. Часть людей их искренне уважает, ценит их преданность делу, себе и своим принципам, но благодаря им всегда есть виноватый, если что-то пойдет не так, так ожидала общественность. Откуда такая смесь любви и ненависти к сильным руководителям?

Сам я думаю, что являюсь лидером с четким видением, т.е. не такой, как Сависаар и Ансип, да их способы быть лидером здорово отличаются друг от друга.

Вокруг меня сильная команда, вместе с которой мы стараемся раскрыть истину развития футбола, если можно так выразиться: хотя думаем мы в основном в одиночку, но обсуждаем идеи всегда все вместе, так проще и ближе можно подойти к истине. У меня есть привычка громко, вслух, анализировать планы и обсуждать их. Так что я не знаю, являюсь ли я таким уж доминантным лидером.

Мне еще больше нравится, когда я нахожу гениальную идею в высказываниях других. Знаю, что ответственность растет через свободу, поэтому сознательно оставляю много свободы вокруг себя.

Я считаю важным высказывание: «Если бы каждый человек сделал свою жизнь чуть-чуть сложнее, то жить в этом мире стало бы намного проще», другими словами, я готов поработать над тем, чтобы мир стал лучше, а футбол является одним из способов, при помощи которого я пытался улучшить этот мир.

Вы прямолинейный человек, чем наверняка многих пугаете. Куда девалась смелость многих людей открыто высказывать свои принципы и отстаивать их?

Прежде всего, хочу сказать, что я верю в эстонский народ и его силу. Какие только захватчики не побывали на нашей земле, но наша кровь стала от этого только сильнее, при этом удивительным образом помогла сохранить нашу культуру и дух.

Наше общество сформировано людьми, получившими советское воспитание и живущими в капитализме, неудивительно, что мы не умеем пользоваться демократией в ее значении, т.е. быть носителями власти.

Конечно, это задача не из легких, стать в капиталистическом обществе начала 21-го века личностью. Это своего рода искусство. Один только мобильный телефон и Интернет в состоянии перевернуть представления некоторых поколений о миро­устройстве.

Человека формируют определенные обстоятельства. Важнейшие из них — чувство одиночества — основа эмоционального формирования человека, и пребывание в одиночестве, закладывающее привычку мыслить, но Интернет и мобильный телефон почти лишают нас этих возможностей.

Для развития личности в таких условиях требуются силь­ные переживания, но поскольку возможность испытать положительные переживания меньше, чем негативные, например, сексуальное насилие или нечто подобное, то в какой-то момент мы можем оказаться в ситуации, когда основная часть нравственно активных людей переживут травмы и будут действовать, исходя из пережитого опыта.

Но, как я уже сказал, я верю в эстонский народ, в то, что у нас хватит сил справиться со всеми испытаниями. Нам нужно только вновь научиться поддерживать друг друга и забыть миф, что лучшее блюдо для эстонца — другой эстонец.

Большинство знает вас только с одной стороны, той, что связана с футболом, и меньше знают о вашем литературном даре. Что еще вмещает ваша жизнь?

Прежде всего, хочу сказать, что, занимаясь футболом, я руководствуюсь не интересами одного дня, а стараюсь решать задачу в целом, причем в связи с другими, общими делами. Задачами одного дня занимаются другие.

Впрочем, у меня не так уж много интересов: трачу себя в футболе, набираюсь сил в семье, на природе, читаю книги и смотрю фильмы, интересуюсь другими видами искусства. Природа для меня — это еще и занятие с пчелами.

Стоит еще отметить то, что я сплю, это тоже немаловажно, не выспавшийся человек не способен ничем заниматься. Наверное, можно сказать, что у меня один интерес — сама жизнь — и я просто живу.

Семья — самая главная часть жизни. Творческий человек нуждается в том, чтобы рядом с ним постоянно была женщина, воспитание детей — очень ответственная задача. Силы черпаю в основном на природе, каждый день стараюсь прогуляться по лесу, у моря.

Чтение и осмысление прочитанного очищает дух и не дает ему закоснеть. Футболом я думаю заниматься до 2024 года, если, конечно, я буду нужен футболу. Мне есть, что дать этому виду спорта, а потом попытаюсь собрать воедино написанное и выпустить книгу. Но наверняка  это обещать невозможно.

У меня такое чувство, что я не спросил вас о чем-то важном. О чем же?

Наверное, о том, что подразумевалось во время этого разговора, но так и не прозвучало. Для меня основа общества — индивид, личность, и самая большая ошибка, которую допускает Запад, это стрем­ление подавить личность, установка, что масса, которой можно манипулировать, лучше, чем отдельная лич­ность, способная брать на себя ответственность.

Понятно, что такая позиция объясняется, так сказать, невидимыми причинами, но если мы хотим, чтобы мир развивался, если мы вообще хотим двигаться вперед, то должны воспитывать в детях и развивать в людях свободу и ответственность, а не подавлять их.

Воспитание здоровых детей — важнейшая задача, стоящая перед родителями, и на это должно быть направлено внимание общества, необходимо говорить о семейных ценностях, о роли отцов и матерей и т.д.

Я убежден, что сказанное имеет особое значение для Эстонии, поскольку мы небольшой народ, и нам относительно просто изменить что-то в этом направлении. Через это мы обретем значение для всей Европы и мира, это могло бы стать эстонской «Нокией», о которой говорят и которую ищут.

Я имею в виду Эстонию, в которой главное внимание уделяется личностям, которые способны принимать решения на всех уровнях и нести за это ответственность.

Для того чтобы прийти к этому, нужно работать на многих уровнях: например, каждый отдельный человек мог бы задуматься о том, чтобы не оставлять свои проблемы следующим поколениям, каждый человек может быть своего рода фильтром между прошлым и будущим.

Это будет первый шаг к поколению здоровых людей, которые в свою очередь смогут передать следующим поколениям новый и положительный опыт.
Вот, наверное, и все. (Смеется.)

Айвар Похлак

·    Президент Эстонского футбольного союза и FC Flor­a,
являющегося чемпионом Эстонии
·    Родился 19 октября 1962 года
·    Окончил Таллиннскую 43-ю среднюю школу в 1980 году.
·    Окончил экономический факультет Таллиннского политехнического института
в 1985 году
·    В 1980-х годах был детским писателем, оставаясь человеком свободной профессии, а также работал учителем математики и эстонского языка и литературы в Орусской
основной школе в Харьюмаа.
·    Главный тренер FC Flora 1990‑1991. Последний раз профессионально играл в футбол в составе FC Kuressaare в первой лиге Эстонии и в лиге мастеров в 1997‑1999 гг. как нападающий, в 46 матчах забил 28 мячей
·    На муниципальных выборах 2009 года в Козе (Харьюмаа) набрал 146 голосов и прошел в муниципальное собрание. Является заместителем председателя муниципального собрания, председателем комиссии по вопросам экологии и возглавляет рабочую группу волостной комиссии по культуре, занимающейся разработкой концепции культурного развития волости
·    Спутница жизни Трийн Эдази (34), планируют вступить в брак в 2012 году
·    Дети: Сийм (26), Анни (24), Пелле (22), Лийса (16), Пиллерийн (4)
·    Увлечения: литература, пчеловодство, природа

МНЕНИЕ

Ваапо Вахер,
футбольный болельщик, писатель

Разумеется, стихией и вотчиной Айвара был и остается футбол, однако социум, как правило, упускает из вида, что Похлак рассматривает футбол не только как спортивную самоцель, а как уникальное средство.

Когда он говорит о преобразовании жизни к лучшему через футбол, то это отнюдь не бессодержательное морализаторство, не пропагандистский или же заказной текст, ведь Айвар действительно является пламенным поборником веры в то, что в самом центре затяжной социальной фрустрации и европейской паранойи футбол может оказаться путеводной звездой в национальное будущее.

Футбол действительно превратился в спорт мировоззрения, это укутанный в триколор стадион Лиллекюла и исполнение гимна в тысячу голосов, уже переставшие быть просто предшествующей игре церемонией, но превратившиеся в высокую клятву.

Хотя двадцать лет назад мы провозгласили прототипом возрождающегося футбола довоенный национальный футбол, в то время было никак невозможно встать на уже накатанные рельсы, поскольку исторические ландшафты оказались до неузнаваемости иными, этнический состав изменился.

Теперь футбол превратился не только в примирителя наций, но в повод объединения во имя общей цели и бесчисленные мчащиеся вперемешку друг с другом футбольные эмбрионы Опера или Васильева являются непреложным тому свидетельством.

Координирующая рука Айвара, как известно, долгое время направляла нашу футбольную идеологию. А если подумать о всех его прежних профессиях или об идеалах — он был учителем в сельской школе, детским писателем, пчеловодом, эссеистом, публиковавшим размышления об Айне Кальмусе и Карле Ристикиви — не стоит удивляться, что в его выступлениях местами улавливается нечто религиозное, мессианское.

И его жилет из овчины и напоминающие о вышедшем из леса Христе волосы в его собственном мире заключают в себе отнюдь не маловажный смысл. В своей страсти, любви и ненависти Айвар не умещается в глянец книжного жизнеописания, но наряду со всем прочим осмыслением, нуждается и в психоаналитическом рассмотрении.