В редакцию Rus.Postimees обратилась мать шестиклассника Кирилла Ксения (имена изменены). По ее словам, за несколько дней до 1 сентября ее сына – учащегося Мустамяэской гуманитарной гимназии – указом директора решили перевести в класс с языковым погружением без согласия родителя.
Сразу отметим, что руководство Мустамяэской гуманитарной гимназии было против публикации данного материала. Через адвоката Алексея Ратникова школа выразила свою позицию следующим образом: «Задачей школы в данном случае является защитить ребенка, в связи с чем школа не может одобрить публикацию деликатной информации, связанной с описанием обстоятельств возникшей ситуации, которая может повлиять на неприкосновенность частной жизни ребенка, а также на возможность публичной идентификации ребенка. Возникшая ситуация нестандартная и достаточно редкая. Последствия для ребенка могут оказаться психологически несоизмеримо сложными. Хотелось бы отметить, что неприкосновенность и защита частной жизни ребенка всегда перевешивают интересы общественности».
В то же время мать ребенка Ксения сама обратилась к журналистам и дала письменное согласие на публикацию, объяснив, что хочет донести историю до всеобщего сведения, чтобы родители знали, что такая проблема может возникнуть, и понимали свои права.
«Как и все мальчишки, он иногда хулиганил, были жалобы на его поведение — болтал на уроках, не слушался учителя, – рассказывает Ксения. – В конце прошлого учебного года муж пошел в школу и заикнулся, что, если мы найдем школу ближе к нашему новому дому и подходящую нам, то переведем его туда, но это были лишь планы. В ходе беседы также прозвучало предложение школы о переводе нашего сына в другой класс, но ничего конкретного, это не было каким-то решением. После беседы мы с мужем посоветовались и приняли решение оставить сына учиться в той же школе».
По словам Ксении, на последней неделе августа она получила письмо от завуча школы Мерике Кырвен, которая написала: «Согласно нашему (школы и родителя - прим. автора) решению, Кирилл должен пойти учиться в другую, близкую к дому школу, но вы не забрали документы».
«Я ничего не ответила, – продолжает описывать ситуацию Ксения. – И тогда мне позвонила классный руководитель с вопросом, переводится ли Кирилл в другую школу. Я ответила «нет», после чего 28 августа мне вновь написала завуч следующее: «Для сохранения мира в классе ученика 6а Кирилла, согласно распоряжению директора, переводят в класс 6е с программой раннего языкового погружения».
Отметим, что копия переписки между Ксенией и школой у редакции имеется.
В ответ на письмо завуча Ксения пообещала обратиться в Департамент образования и выразила письменное пожелание, чтобы Кирилл продолжал обучение на родном языке. Это письмо было отправлено завучу Кырвен в тот же день, 28 августа, после чего с Ксенией из школы больше не связывались.
Теперь очень важно объяснить, что такое программа раннего языкового погружения. Для Ксении, как она сама признается, это означало, что ребенок будет учиться в классе, где обучение всем предметам за исключением русского языка ведется на эстонском. На самом деле, это не так, но родители, не зная тонкостей организации всех учебных программ в школе, не знали этого.
В Мустамяэской гуманитарной гимназии есть три программы обучения: обычная, раннее языковое погружение и позднее языковое погружение. Эти три формы отличаются тем, в каком объеме преподаются предметы на эстонском языке, и самая большая разница в программах наблюдается с первого по третий классы. К примеру, в случае программы раннего языкового погружения все предметы в первом классе ведутся на эстонском языке, а начиная со второго класса добавляется урок русского языка, в то время как по обычной программе уроки ведутся на русском, а эстонский язык изучается как второй.
Начиная с четвертого класса разница между программами начинается стираться, и постепенно они становятся все более похожими друг на друга, просто для учеников с ранним языковым погружением вводится больше предметов на русском языке, а для учеников позднего погружения — больше предметов на эстонском.
Если бы Кирилл в итоге остался в школе и перешел учиться в 6е, где действовала программа раннего языкового погружения, единственное отличие, которое его ожидало бы — это урок истории, который преподавался бы только на эстонском, в то время как в его старом классе он преподавался бы на двух языках.
Эту разница завуч не объяснила, а Ксения и не спросила. Хотя со своей стороны школа считает, что она проводила необходимую разъяснительную работу и неоднократно объясняла родителям специфику системы обучения и школьной программы.
«После последнего разговора с завучем я позвонила в Департамент образования, где мне сказали, что у них очень много работы, данную ситуацию сложно оценить и мне предлагают договариваться со школой полюбовно, – говорит мать Кирилла. – Мы с мужем приняли решение не идти в школу и не устраивать разборки, потому что ребенку будет тяжело учиться после такого».
Поскольку родители Кирилла считали, что сын будет учиться на эстонском языке в новом классе, оставлять его в Мустамяэской гуманитарной гимназии они не захотели. «Кириллу нелегко давались предметы, которые уже велись на эстонском языке. Я очень много занималась с ним дома, мы вместе выполняли домашние задания». В пятом классе у Кирилла по эстонскому языку стояла оценка B (83 – 89 %) или твердая четверка, если выражаться проще.
По словам Ксении, она позвонила в несколько школ, которые могли бы им подойти, но из-за поздних сроков набор был уже окончен. Поэтому семье пришлось перевести ребенка в платную частную школу.
Мустамяэская гуманитарная гимназия решила ответить на вопросы Rus.Postimees через присяжного адвоката Алексея Ратникова.
«На протяжении всего 2018-2019 учебного года происходило общение с родителями, завуч и координатор учащихся с особенными образовательными потребностями проводили работу для поддержки ученика. В данном случае и с учетом потребностей всех сторон была достигнута договоренность с родителями о том, что ребенку необходима смена среды обучения/коллектива», - передает Ратников позицию школы.
Каждая сторона конфликта – школа и родители – восприняли беседу по-своему. Для школы это была договоренность, для родителей — предложения. Письменных договоренностей по итогу развивающих бесед у Ксении нет. Узнать, что именно обсуждалось, уже невозможно.
Стоит отметить, что в Мустамяэской гуманитарной гимназии есть класс, в который зачисляются ученики с особыми образовательными потребностями и трудностями в обучении, но Кирилл в нем не учился, и о переводе туда речи не шло.
Адвокат Ратников подчеркивает, что родители имели возможность прийти в школу и еще раз обсудить причины решения педагогов, но не сделали этого.
Ксения получила письмо из школы 28 сентября около двух часов дня, это была среда. То есть для того, чтобы прийти в школу и обсудить это решение, оставалось два полных рабочих дня, а 1 сентября, в воскресенье, Кирилл уже должен был явиться на школьную линейку.
«Со стороны родителей не было предъявлено школе каких-либо письменных или устных жалоб и вопросов», – считает Ратников. Ксения действительно не предъявила письменную претензию, озаглавленную «Жалоба» и не задала дополнительных вопросов. В последнем письме школе она написала, что обратится с вопросом в Департамент образования, поскольку желает, чтобы ребенок учился на родном языке. Когда же родители приняли решение перевести сына учиться в другую школу, в Мустамяэской гуманитарной гимназии их останавливать или переубеждать не стали.
«Жалобой можно считать документ, который содержит минимально следующие данные: он соответствующим образом называется, а также содержит основания жалобы, предмет жалобы, ссылки на закон, объяснение того, какие нормы школа нарушила, по мнению подателя жалобы, четкие и ясные требования/волеизъявления подателя жалобы, подпись. Во втором предложении родитель упоминает о своем желании, чтобы ребенок продолжил обучение на родном языке. Письмо не содержит каких-либо претензий к школе или к персоналу школы», – поясняет Ратников.
«Перемещение учащихся между классами или программами и изменения в списках классов в обычном порядке происходят после третьего и шестого классов, исходя из навыков обучения, уровня знания языков и индивидуальных потребностей учащихся, – говорит Ратников, ссылаясь на устав Мустамяэской гуманитарной гимназии. – Совершенно нормальной является ситуация, когда некоторые ученики начальной школы из класса с "обычной" программой обучения имеют уровень владения эстонским языком, который позволяет им присоединиться к программе раннего языкового погружения, и наоборот, когда ученики программы раннего языкового погружения испытывают трудности в обучении и переходят на обычную программу обучения. В шестые классы приходят ученики и из других школ, поэтому при распределении по комплектам классов школа исходит не из истории учащегося или из того, по какой программе он обучался ранее, а из действующей школьной программы, навыков обучения ученика, уровня знания эстонского языка, поддерживая всех учеников в равной степени в соответствии с их потребностями».
Исходя из Закона об основной школе и гимназии, с целью побуждения учащихся вести себя в соответствии с правилами внутреннего распорядка школы и уважительно относиться к другим, а также предупреждения возникновения в школе угрожающих безопасности ситуаций, в отношении учащегося могут применяться обоснованные, уместные и пропорциональные меры поддержки и воздействия.
Для того, чтобы применить меры воздействия, согласно закону, следует выслушать объяснения ученика, объяснить ему причину выбранного метода воздействия, ученику (соответственно и родителям) должна быть предоставлена возможность высказать свое мнение.
Здесь все сложно. Исходя из статьи 58 Закона об основной школе и гимназии, разрешение родителей для претворения в жизнь мер воздействия не требуется, однако родители и ученик имеют право выразить свое мнение. В то же время в перечне методов воздействия на ученика нет пункта о переводе ребенка в класс с языковым погружением, однако ребенка можно перевести в класс для учащихся с проблемами в поведении или для трудновоспитуемых учащихся. С другой стороны, согласно внутреннему уставу и учебной программе Мустамяэской гуманитарной гимназии, школа имеет право перевести ученика с одной программы на другую в качестве метода воздействия.
По сути, перевод ученика без разрешения родителя в другой класс с другой формой обучения законен, если достаточно обоснован и уместен.
«В школе должны исходить из закона и действующего порядка, но очень важную роль играет и коммуникация. Согласно основному закону, при выборе образования ребенка решающее слово остается за родителями, поэтому очень важно спрашивать их мнение и объяснять причины решений», – говорит главный специалист по коммуникации Таллиннского департамента образования Лейни Юрисаар.
По словам детского психолога Натальи Беляевой, перевод ребенка в класс с языковым погружением – это очень важное решение, которое должно быть хорошо взвешено.
«Готовность ребенка обучаться в классе погружения определяется во время беседы со школьным психологом или социальным педагогом. Конечно необходимо учитывать уровень знаний по эстонскому языку, то есть необходимо провести психологическую и познавательную оценку. Когда у ребенка имеются поведенческие проблемы, важно понять, что является причиной — возможно, это проблемы с одноклассниками или, наоборот, трудности дома. Нежелательным поведением ребенок пытается показать, что ему нужна помощь. И в данной ситуации, важно не перегружать ребенка, переводя его из одной стрессовой среды в другую», – считает Беляева.
Ксения по-прежнему считает, что руководство школы решило перевести ее сына в другой класс, чтобы вынудить родителей перевести ребенка в другую школу.
«По истечении времени мы действительно крайне возмущены поведением школы, – говорит Ксения. – Поскольку ребенку в таком уже непростом возрасте пришлось вливаться в новый, устоявшийся коллектив, знакомиться с новой школой, где тоже есть свои правила. И, по словам ребенка, в новой школе учиться гораздо сложнее. Это непростой период как для ученика, так и для родителей».