:format(webp)/nginx/o/2019/11/09/12726910t1h8c60.jpg)
ГДР была самой западной социалистической страной. На практике это означало, что снабжение и уровень жизни здесь были лучше, чем в других странах восточного блока. Но близость к Западу была иллюзией - здесь можно было сесть в тюрьму за посещение нелегального концерта.
Восточную часть Берлина после Второй мировой войны восстанавливали уже советские специалисты, поэтому здесь даже по меркам восточной Европы много типовых советских зданий. Особенно в историческом центре: серые панельные пятиэтажки до сих пор соседствуют с более привычными для Европы четырех-пятиэтажными домами, построенными в конце XIX - начале ХХ века.
Уже в 1970-х и 1980-х годах в крупных городах страны появлялись целые микрорайоны, застроенные типичными советскими многоэтажками, - например, район Панков в Берлине. Проживший в ГДР больше 25 лет преподаватель кунг-фу Ральф Хенель вспоминает, как однажды пошел в этот район с написанным на бумажке адресом - и не смог среди огромного количества одинаковых домов найти нужный.
Хенель жил в Берлине и в Ростоке на севере Германии. Квартиры, вспоминает он, были типовыми с одним существенным отличием от советских - душ и туалет часто располагались не в квартире, а между этажами, они были общими для всех, кто живет на двух лестничных клетках.
Хенель говорит, что коммунальные платежи за небольшую двухкомнатную квартиру в Ростоке составляли 23 марки в месяц (около 10 рублей по официальному курсу тех лет). За трехкомнатную квартиру в новом доме в Берлине нужно было платить около 60 марок в месяц.
«Когда я вернулся в ГДР, она показалась мне раем, - рассказывает о своих впечатлениях после поездки в Москву и Ленинград в начале 1980-х директор музея ГДР в Берлине и автор книги „Счастливый мир диктатуры“ Штефан Вольф. - Помню, как в первое утро после четырех недель в Москве прошелся по универсаму в Восточном Берлине и воскликнул: „Боже мой!“ Сколько там было всего - несколько сортов колбасы, несколько сортов сыра. Там были колбаса и сыр! Мне в тот момент вообще было непонятно, как можно в ГДР жаловаться на недостаток продуктов».
ГДР действительно называли «витриной социализма» - это была самая западная страна социалистического блока, и снабжение там всегда было лучше, чем в СССР.
Судя по воспоминаниям, музейным экспонатам и сохранившимся фотографиям, в ГДР были довольно обычные продуктовые магазины, вся разница с Советским Союзом заключалась только в том, что в Германии продукты действительно были.
В обычном гастрономе можно было купить два-три вида сыра, колбасы и конфет, сливочное масло, болгарские и венгерские овощные консервы, рыбу и рыбные консервы, чай и какао (реже - кофе), несколько сортов пива, вина и видов крепкого алкоголя, а также элементарные предметы быта вроде мыла или зубной пасты.
Перебои с поставками продуктов возникли ненадолго сразу после падения стены. Житель Западного Берлина Тони Гервида вспоминает, что в магазины нужно было идти к шести утра и стоять там в очереди. К десяти утра полки уже были пустыми.
Важная часть истории ГДР - магазины и киоски сети «Интершоп» (аналог советских валютных магазинов «Березка», а ближайший современный аналог - дьюти-фри в аэропортах). Там за «свободно конвертируемую валюту» - в первую очередь, марки ФРГ - можно было недорого купить западные сигареты, алкоголь, косметику, бытовую технику - то, что нельзя было найти в обычных магазинах. Валюту граждане ГДР могли получить только от родственников, оставшихся на Западе. Часто продавцами в магазинах работали сотрудники «штази», искавшие «подозрительных» граждан, имевших связи на Западе.
Жившая в ГДР недалеко от Берлина Аника Штиве в детстве бывала в таком магазине примерно раз в год. Она очень хотела куклу Барби, но родители ограничивались шоколадом. Барби девочка смогла получить только после падения стены.
Все остальное в диапазоне от немецких марок до американских джинсов можно было купить с рук, на черном рынке. Ральф Хенель покупал так западногерманские журналы и видеокассеты для занятий кунг-фу.
Он рассказывает, что в какой-то момент в газеты стали публиковать много похожих частных объявлений: разные товары в них предлагали обменять на голубую плитку для ванной. Хенель сначала не понимал, в чем причина такой популярности плитки, а потом ему объяснили, что имеются в виду купюры в 100 марок ФРГ - они были голубого цвета. Эти объявления означали, что покупатель готов платить за товар в западной валюте.
Возведение стены полностью изменило самый популярный общественный транспорт в Берлине - трамваи (S-Bahn) и метро (U-Bahn). Движение между станциями на востоке и на западе по инициативе ГДР остановилось в день начала возведения стены, 13 августа 1961 года.
Большая часть станций метро оказалась на западе, две трамвайные линии - целиком на востоке. Еще две линии метро начинались и заканчивались на западе, но проходили по восточной части - и по шесть станций на каждой были закрыты почти на 30 лет. Поезда шли по ним без остановки.
На территории ГДР оказались сразу несколько заводов, ранее принадлежавших концернам Volkswagen или Audi. Они были национализированы, и это позволило начать производство социалистических автомобилей уже сразу после войны. Имущественные споры с оставшимися в ФРГ компаниями продолжались до начала 1950-х. Например, BMW потребовал переименовать произведенные на востоке автомобили, и они вышли на рынок под маркой EMW.
Восточная Германия выпускала все типы транспортных средств - от грузовиков до велосипедов. Самым популярным автомобилем - больше 2 миллионов машин на 15-16 миллионов жителей - стал автомобиль Trabant, выпущенный в 1957 году и модифицировавшийся до середины 1980-х. Еще одна популярная восточно-германская марка легковых автомобилей - Wartburg; на третьем месте по спросу была советская «Лада». Грузовики и микроавтобусы (а также продукцию военного назначения) выпускал завод Robur.
Позиционировавшийся как «народный автомобиль» Trabant стоил всего 5,2 тысячи марок (для сравнения, «Запорожец» стоил 7 тысяч марок, а «копейка» ВАЗ-2101 - 10,5 тысяч). Такая ценовая политика привела к тому, что спрос всегда был выше предложения, и стоять в очереди на покупку автомобиля можно было годами.
После объединения Германии все эти автомобильные марки перестали существовать, а заводы вернули прежним владельцам.
Главная телерадиокомпания ГДР - Deutscher Fernsehfunk - работала с 1952 по 1990-й годы. С начала 1970-х и до падения стены она производила продукцию для двух основных телеканалов DDR TV-1 DDR TV-2. Здесь показывали новости, политические передачи (некоторые были калькой с советского телевидения - например, c «Международной панорамы», которая хвалила жизнь в странах советского блока и критиковала капиталистический мир).
Если не считать политики, восточногерманское телевидение было гораздо свободнее советского. В музее ГДР в Берлине, например, показывают новостной сюжет с нудистского пляжа, где люди рассказывают, почему им нравится загорать без одежды. В СССР такое было невозможно - нудистов гоняли милиция и дружинники.
С конца 1970-х с помощью специальной антенны можно было ловить основные телеканалы ФРГ - ARD и ZDF, хотя качество картинки было плохим. Западное телевидение смотрели не столько ради политики, сколько ради развлечений: здесь новые песни представляли Depeche Mode, Duran Duran, Spandau Ballet и другие кумиры первой половины 1980-х. После полуночи часто показывали эротику.
«Мы выросли на западных сериалах, - говорит Аника Штиве. - Жизнь на Западе нам представлялась в виде сериалов на ZDF. Маленький уютный домик, собачка, у детей все есть. Свобода. В отпуск на маленькой машинке в Италию. Запад для меня был ярким и красивым местом, где есть все».
Кино ГДР осмысляло итоги Второй мировой войны (самый известный фильм на эту тему «Мама, я жив» был очень популярен в СССР). Снимали сказки, фантастику, детективы. Ральф Хенель говорит, что билеты в кино стоили очень дешево, меньше одной марки. Перед фильмами обязательно показывали восточно-германский аналог советского киножурнала "Фитиль". В нем рассказывалось о достижениях экономики ГДР.
Самые популярные фильмы, сделанные в ГДР, - про американских индейцев, которые борются за свою свободу. «Сыновья Большой Медведицы», «Вождь Белое Перо» и еще десяток тому подобных стали хитами во всем социалистическом лагере, а сыгравший в главных фильмах югославский актер Гойко Митич стал звездой и всю жизнь потом играл только индейцев.
В конце 1980-х появилось остросоциальное кино. Фильм «Каминг-аут» рассказывает о юноше, который хочет объявить о своей гомосексуальности и готовится к тотальному осуждению общества. «Прогрессивные идеи не реализуются из-за бюрократических препон, а в семье начинаются проблемы: жена Ванда устала от монотонной жизни в ГДР и хочет вместе с дочерью уехать на Запад», - это аннотация к фильму «Архитектор». Первый вышел за несколько часов до падения стены, второй сразу после.
Корреспондент Би-би-си Крис Боулби рассказывает, что в 1960-е и 1970-е за любовь к западной рок-музыке в ГДР могли посадить в тюрьму. В 1969 году по Восточному Берлину распространились слухи о том, что в Западный Берлин приедут Rolling Stones и дадут концерт на одной из крыш, чтобы их было видно с востока. Собравшуюся толпу разгоняли полиция и агенты спецслужбы «штази». Один из молодых людей получил два года тюрьмы, а потом был выслан в ФРГ, несмотря на то что его семья осталась на востоке.
В 1987 году аналогичный концерт с крыши из Западного Берлина дал Дэвид Боуи, и тогда уже никого не разгоняли. В 1988 году на концерт Брюса Спрингстина в Восточном Берлине собралось больше ста тысяч человек.
В 1990-м музыкант Pink Floyd Роджер Уотерс организовал в Берлине одно из главных рок-шоу ХХ века - на развалинах Берлинской стены выступали Scorpions, Брайан Адамс и Шинейд О`Коннор, а сам Уотерс сыграл песни с альбома The Wall.
Живший во времена стены в Западном Берлине Тони Гервида рассказывал, что в обеих частях города был очень популярен панк-рок. Но если на Западе проходили целые фестивали, то на Востоке концерты были подпольными, для 20-25 человек.
Выпускавшая виниловые пластинки компания AMIGA была хорошо известна во всей Восточной Европе. В официальных магазинах можно было приобрести только записи исполнителей из ГДР, однако на черном рынке были доступны сборники песен всех главных рок-звезд 1960-х и 1970-х в очень хорошем качестве.
Подавляющее большинство граждан - внутри страны, в кемпингах или в домах отдыха на берегу Балтийского моря. Самый известный из этих курортов - Варнемюнде с трехкилометровым пляжем недалеко от города-порта Ростока.
Поездки за границу были доступны меньшинству людей. Ездили в основном в СССР и другие страны восточного блока - Польшу, Чехословакию.
Артистка цирка Рома Гервида рассказывала, что она как специалист высокой квалификации была на гастролях в СССР и Чехословакии, но в считавшиеся не столь идеологически надежными социалистические страны - Венгрию и Югославию - ей уже было нельзя. В капиталистические страны, особенно в ФРГ, попасть было невозможно.
До 1972 года попасть из Западного Берлина в ФРГ и другие страны Европы можно было в основном на самолете - по специально выделенным воздушным коридорам. Затем ГДР и ФРГ заключили транзитное соглашение, позволявшее жителям западной части города ездить в ФРГ на поездах и автомобилях. В ходе этих поездок гражданам ФРГ и ГДР было запрещено вступать в контакт друг с другом.
Для автомобилей с западными номерами были отдельные стоянки, дороги контролировали милиция и агенты «штази». По соглашению между странами, они могли поймать и наказать виновника ДТП на этой дороге, но задержать гражданина, находящегося в ГДР в розыске, - уже нет.
Согласно современным опросам, треть населения Германии - атеисты, 30,9% - католики, 30,2% - протестанты. Около 4% исповедуют ислам. Свобода вероисповедания гарантирована основным законом страны.
Когда страна была разделена, в ГДР, как и во всех социалистических странах, атеизм был официальной идеологией. Как и в СССР, здесь уничтожали церкви, верующим приходилось сталкиваться с разного рода запретами и ограничениями.
В 1969 году была построена знаменитая берлинская телебашня. Когда на нее светит солнце, то на металлическом шаре в верхней части конструкции появляется крест. Жители обеих частей Берлина прозвали это явление «местью папы Римского» - за притеснение верующих.
Аника Штиве рассказывает, что ей как дочери священнослужителя нельзя было вступить в пионерскую организацию - и она, оставшись в классе одна, наблюдала за пионерскими линейками из окна школы.
Такое происхождение закрывало дорогу в вуз - Штиве заканчивала школу уже после объединения Германии, а ее старшие брат и сестры получали образование при церкви.
Но такая обособленность приводила к тому, что церкви и жилые дома священников превращались в кружки инакомыслящих. Штиве вспоминает, что она с детства слышала разговоры о политике, ее родители плакали от счастья, когда пала Берлинская стена - они не думали, что это случится при их жизни.
В ГДР, как и во всех социалистических странах, были детская и юношеская молодежные организации. В пионеры здесь вступали уже в первом классе (в СССР - в третьем), в комсомольский Союз свободной немецкой молодежи - начиная с седьмого класса.
Главное отличие пионерской организации в ГДР - синие шелковые галстуки.
Без членства в пионерской и комсомольской организации практически невозможно было поступить в вуз.
Ральф Хенель вспоминает, что через комсомольскую организацию он попал в клуб диджеев. «Мы изучали историю музыки, учились стоять на сцене с микрофоном, - говорит он. - Однажды мне как одному из лучших диджеев подарили поездку в Советский Союз. Так мы оказались в Риге, потом в Ленинграде - и даже проводили дискотеки. И это было круто - тебе всего 16 лет, ты стоишь перед толпой людей, они кричат, какую музыку хотят услышать, а ты единственный, кто может это пожелание исполнить».
В 1990-м пионерская и комсомольская организации прекратили свое существование.
Тоска по социалистическому востоку (от Ost - восток). Считается, что объединение Германии больно ударило по жителям восточной части страны, разница в уровне жизни выравнивалась как минимум два десятилетия.
«Остальгию» в 1990-х и 2000-х использовали политики левого толка, тогда же были очень популярны товары с маркой «сделано в ГДР» - но явление было скорее культурным, чем политическим. Его главный манифест - ностальгический роман «Широкое поле» нобелевского лауреата по литературе Гюнтера Грасса.
Как следствие этого явления в центре Берлина в 2006 году открылся музей ГДР - с предметами быта тех времен. «В первые годы после падения стены общественное внимание, наука и публицистика были сосредоточены на государственной безопасности, тюрьмах, репрессиях, - говорит директор музея Штефан Вольф. - Однако люди все больше начали говорить: „Конечно, у системы было много темных сторон, но наша жизнь была более красочной и многогранной“, а телевизор и газеты этого не отражали».
В 2019-м музей принял шесть миллионов посетителей. Вольф говорит, что большинство посетителей не немцы - они из США, Великобритании, Австралии.
Политический подтекст создателей музея не беспокоит. «Мы стали спокойнее, - объясняет Вольф. - Можем говорить о тех временах с иронией». Для полноты картины он рекомендует посетить еще музеи стены и «штази».
Сейчас «остальгия» уже не так популярна - ее используют в своей риторике правые и ультраправые, например «Альтернатива для Германии».
«Мне кажется, что „Остальгия“ очень понятна - всегда есть ощущение, что в детстве все было прекрасно, уж по крайне мере неплохо. Прошлое искажается, люди видят его в розовом свете, - говорит Аника Штиве. - И в нашем случае это сочетается с ощущением потери, Что у нас как будто все забрали, а мы так остались».
/nginx/o/2019/10/16/12659746t1hee98.png)
