Детский лагерь поддержки в трауре помогает справиться с потерей члена семьи, пишет Postimees.
Скорбящего ребенка не должно поглотить горе
Каждый год в Эстонии из-за болезней, несчастных случаев или самоубийств одного или обоих родителей теряют более 400 детей. Детям справиться с трауром сложнее, чем взрослым: чувства острее, а мысли тяжелее и более спутанные, а жизненного опыта, который помогает справиться с эмоциями, нет. Как жить дальше, чтобы горе не поглотило, детей учат в лагере поддержки в трауре, который проходит три раза в год.
Алекс (14) был очень близок с отцом: «Мы часто ходили в походы, в лес. На берегу реки у нас было свое место, где мы всегда жгли костер». Они очень любили проводить время вместе, отец Алекса никогда не повышал на него голос: «Мы никогда не ругались, ни разу». Отец Алекса ушел в мир иной около года назад: у него было слабое сердце.
И у Керлин (15) об отце остались самые лучшие воспоминания. Во время разговора она показывает свое издалека сверкающее кольцо, которое отец подарил матери Керлин на помолвку. «В день его смерти мать подарила кольцо мне, теперь это мой талисман», - говорит девушка. Отец Керлин был замечательным поваром, который делился своими знаниями и с дочерью: «Благодаря отцу я очень хорошо умею солить рыбу. Он научил меня лучше готовить соусы». И для ее отца роковыми стали проблемы со здоровьем.
Помогают разговоры о чувствах
Потеря отцов очень сильно повлияла на молодых людей, но справиться им помог детский лагерь поддержки в трауре, в котором они не остались наедине со своим горем. Все, кто приехал в лагерь, пережили нечто подобное. Способность говорить о случившемся и о своих чувствах и благодаря воспоминаниям о своих ушедших родителях сохранять их в сердце, по словам Алекса и Керлин, является тем, что помогает им смириться с произошедшим.
С ними согласна и девятилетняя Делиза, которая попала в лагерь со своим старшим братом: «Я чувствую, что у других такая же проблема, как и у меня. Я знаю, что не одинока». Отец Делизы много работал и, по словам девочки, слишком много взвалил на свои плечи, но не стремился делиться своими переживаниями. Нагрузка оказалась настолько большой, что однажды он умер.
В расположенном под Таллинном в окрестностях Саку лагерном центре Талу три раза в году собираются дети, потерявшие мать, отца, брата или сестру. Летом лагерь длится восемь дней, осенью те же дети собираются на три дня, и в последний раз встречаются весной. Встречи дают им возможность раскрыться в безопасной среде, под присмотром профессиональных психологов и травматерапевтов, а также встретиться с собратьями по несчастью. А руководители групп, которые являются травматерапевтами, могут следить за тем, как дети справляются со скорбью.
Ребенок не должен оставаться один на один с трауром
«Если кто-то умирает, это влияет на всех членов семьи и поддержка ребенку может оказаться недостаточной», - говорит травматерапевт и председатель правления MTÜ Laste ja Noorte Kriisiprogramm Майре Рийс.
Оставшийся родитель, по словам Рийс, и сам несчастен, часто плачет или становится излишне деятельным. В такой ситуации нуждающийся в помощи ребенок может начать сам беречь погрузившегося в горе родителя и брать на себя ответственность за ситуацию. Нередко у ребенка возникает чувство вины: он, по словам Рийс, может начать думать, что был недостаточно хорошим ребенком и доставлял ушедшему родственнику слишком много огорчений.
«Это очень характерно и в случае самых маленьких. Они пытаются справиться сами», - говорит Рийс. Поэтому и нужно, чтобы скорбящий ребенок не оставался со своими грустными мыслями наедине. Если из-за случившегося связи в семье потеряны, помощь должна поступить извне.
В лагерь поддержки в трауре могут прийти те дети, со дня смерти родственников которых прошло от шести месяцев до двух лет. «Наша методика подходит именно для такой поздней помощи – как справиться с реакциями, мыслями и чувствами, возникшими за это время», - объяснила Рийс и добавила, что такое временное окно необходимо, чтобы мысли у ребенка уже как-то сформировались. Сразу после смерти родственника обычно возникает шок, который поначалу защищает от тяжелых чувств. В течение полугода, по словам Рийс, в какой-то момент чувства и мысли, наконец, прорываются, и тогда ими нужно начинать заниматься.
«Мы не можем как-то ускорить процесс исцеления от скорби. Поначалу ребенок вообще может быть не в состоянии о чем-то говорить. Но по прошествии времени мы видим, какие сложности у ребенка возникли, и можем помочь ему справиться с повседневностью». Для этого в лагере есть групповая работа, где, конечно, говорится о том, что случилось, но основной фокус все же направлен на анализ сопряженных со случившемся чувств и обучение тому, как справиться с самим собой в изменившейся жизненной ситуации.
В лагере дети делятся на группы по возрасту. Проводится и межгрупповая работа, когда детей вне зависимости от их возраста объединяют по признаку сходства причины смерти родителя. «Это авария, внезапная смерть, рак, самоубийство или утопление», - сказала Рийс, добавив, что в ходе работы также объясняют, почему такие вещи происходят, как их избежать и как в целом сохранить свое здоровье. По ее словам, особенно сложными являются именно случаи самоубийства, поскольку они вызывают много вопросов.
«В случае каждой причины смерти родители по-разному объясняют детям произошедшее. Но эти объяснения недостаточны», - признает Рийс, которая уверена, что важно, чтобы ребенку сказали правду и он осмыслил, что произошло. «От того, что можно произнести, можно и излечиться», - убеждена она.
Главным образом веселый лагерь
И хотя детей объединяют горестные события, на первый взгляд в лагере нет печальных настроений. Когда журналист приехала в лагерь, ее встретили только что вернувшиеся из похода на природу улыбающиеся дети и жизнерадостные терапевты-руководители групп. Большую часть времени в лагере составляют веселые занятия: мастерские, спортивные игры, походы на природу или посещение какого-то интересного музея или центра.
Работающая в лагере волонтером Анн Педоск объяснила, что серьезные или печальные моменты каждый день происходят в лагере во время групповых работ, когда занимаются процессом скорби, воспоминаниями или осмыслением случившегося: «Другие занятия, как и в любом другом детском лагере, - веселые игры и мероприятия. Это обычный мир и обычные дети». Она и сама участвовала в таком лагере 11 лет назад, когда ее отец погиб в дорожной аварии.
Как объяснила Рийс, важно, чтобы горе не разрослось до огромных размеров и его можно было пережить по капле: «Немного горя и что-то другое, немного горя и снова что-то другое. Чтобы горе не поглотило».
По словам Педоск, когда она потеряла отца, она была застенчивой девятилетней девочкой, но в лагере осмелилась раскрыться и почувствовать, что она не одна: «Этот лагерь сформировал мою жизнь. Именно поэтому я пошла учиться на социального работника». В этом году она впервые работает в лагере волонтером. По словам Педоск, вернуться в лагерь ее заставило чувство благодарности.
«Поскольку мне это помогло, я хочу, чтобы программа работала и в будущем. И для того, чтобы она продолжалась, нужны последователи», - сказала молодая женщина, имеющая чувство миссии, но добавила, что обеспокоенность вызывает отсутствие государственного финансирования.
Педоск говорит, что дети, конечно, спрашивают, почему она проводит свое свободное время с ними, и тогда она говорит им, что сама пережила такое же горе: «Я ходила в этот же лагерь, у меня даже были те же руководители».
Детский лагерь поддержки в трауре
В лагере принимают участие 40-45 школьников в возрасте 7-17 лет. Взрослых руководителей групп в лагере 11-12.
Первый такой лагерь был организован летом 1995 года для детей, потерявших родственников на пароме «Эстония».
На данный момент предназначенный для всех скорбящих детей лагерь работает уже 25 лет подряд.
Для участия в лагере с MTÜ Laste ja Noorte Kriisiprogramm должны связаться сама семья, специалист местного самоуправления, учитель, семейный врач или знающий о скорбящем ребенке друг. В лагере, кроме групповой работы, связанной с трауром, большой упор делается на развивающие творчески мастерские, музыку, чтение стихов и спортивные игры.
До сих пор участие в лагере для семей было бесплатным. За размещение и питание детей платит самоуправление, остальное финансирование поступает от проектов и зависит от пожертвований.