Керсти Кальюлайд: мы должны общаться с Россией как равные партнеры

Очень важно, чтобы мы не привыкали и не цепенели в ситуации, когда одна политическая проблема и провокация следует за другой, сказала президент Керсти Кальюлайд в интервью, данном в зале Рийгикогу Хольгеру Рунемаа. Фото: Mihkel Maripuu

Интервью Postimees с президентом в конце года состоялось в этот понедельник, когда правительство столкнулось с новым кризисом из-за того, что министр внутренних дел Март Хельме поглумился над новым премьер-министром Финляндии Санной Марин.

— В вашем обычае выражать свои взгляды, не произнося слов. Это сообщение может быть выражено одеждой или в том, чтобы встать в зале Рийгикогу и уйти в нужный момент. Какое сообщение заключается в том, что мы проводим интервью на пресс-балконе Рийгикогу сегодня?

— Даже сегодня мне задавали вопросы, на которые этот зал должен знать ответ. Может быть, хорошо быть здесь, в зале Рийгикогу, чтобы все время помнить об этом. В конце концов, именно Рийгикогу никогда не может сказать «мы ничего не можем сделать». Именно они всегда могут что-то сделать: защитить свое достоинство, государства и его граждан и защитить права человека. Убедиться, что наши свободы не в опасности и что дебаты в этой стране касаются будущих проблем.

— Как вы думаете, Рийгикогу не справляется с этой обязанностью?

— Тот факт, что мы сидим здесь сегодня, является подтверждением того, что каждый член Рийгикогу может чувствовать ответственность, которую он несет перед Рийгикогу. Члены Рийгикогу свободны в своих полномочиях. Так гласит закон. Эта свобода является ценностью, которая гарантирует именно то, с чего мы начали. Рийгикогу в Эстонии - это действительно всесильный орган.

— Депутат Рийгикогу свободен в своем мандате, но голосование, отличающееся от партийной линии, мы можем наблюдать в Эстонии крайне редко.

— Я думаю, что в ситуации, когда люди распределены по своим взглядам в политические партии, которые составляют парламент, это естественно. Но когда мы говорим о ситуациях, которые связаны с Эстонией и будущем страны, правами человека и свободами человека, это скорее вопрос совести.

— В последнее время в этом зале занимаются отменой чрезвычайно важных реформ. Будь то, например, реформа второй пенсионной ступени, аптечная реформа или предстоящее снижение акцизов на дизельное топливо, хотя мы говорим о глобальном потеплении и достижении углеродной нейтральности. Мы все же движемся в правильном направлении?

— Как гражданин, я могу придерживаться очень разных мнений. Иногда мне ближе одно мнение, иногда - другое, но это не имеет значения. Президент республики заботится о том, чтобы наша законодательная деятельность была в полной мере в рамках конституции, и мне больше нечего сказать о выборе внутренней политики.

— Насколько велико ваше беспокойство относительного того, что реформа второй ступени не может оставаться в рамках конституции?

— Многие нашли в этом конституционные нарушения. Я также консультировалась с бывшим председателем Верховного суда и бывшим канцлером юстиции Индреком Тедером. Это обсуждение сводится к тому же, о чем мы говорили в СМИ юридические фирмы.

— Предполагать, что вы не можете провозгласить этот закон, очевидно, преждевременно?

— Конечно.

— Готовясь к этому интервью, я планировал спросить вас, когда вы в последний раз злились. Мне кажется, что этот вопрос может устареть. Я делаю большую ошибку, говоря, что это могло быть вчера вечером или сегодня утром? (За день до интервью Март Хельме обидно высказался о премьер-министре и правительстве Финляндии по радио - прим. ред.)

— Не сердилась. Ужаснулась. Было грустно. Это более верные реакции. Сразу спросила премьер-министра, думал ли он о том, чтобы заменить министра внутренних дел.

— Что ответил премьер-министр?

— Он не счел это важным.

— Я полагаю, что одним из событий, о которых вы больше всего сожалеете в этом году, является то, что произошло в апреле. Вы пригласили Марта Хельме поговорить с вами, и хотя была возможность не назначать его, вы решили все же это сделать.

— На самом деле, с точки зрения Конституции Эстонии неясно, была ли такая возможность. Подавляющее большинство юристов видят в роли президента так называемого государственного нотариуса. Несомненно, если бы в то время было ясно, что это правительство может так или иначе быть опасным для конституционного строя Эстонии, мы могли бы это рассмотреть. Но даже тогда не было бы уверенности, что это решение в соответствии с законом. Для меня было важно, чтобы я придерживалась Конституции Эстонии и предусмотренных ею рамок.

— Для эстонских чиновников это был непростой год. Вспомним Эльмара Вахера, Лавли Перлинг, произошедшее с руководителем PRIA Яаном Калласом, Иллара Леметти, Каура Каяка. Один высокопоставленный чиновник сказал мне, что чиновники находятся в депрессии и что они могут начать отказываться от должностей. Их, конечно, ждут в частном секторе. Как вы убедите этих людей продолжать, и как мотивируете новых людей браться за эту работу?

— Многие политики в беседе с глазу на глаз говорили, что у чиновников должны быть чувство собственного достоинства и способность защищать своих коллег. Я надеюсь, что в следующем году будет больше тех, кто готов заявить об этом громко и четко. Я очень благодарна профессиональным ведомствам Эстонии. Они безусловно делают и ошибки, но сейчас мы не можем провести разумную дискуссию об этих решениях. Это проблема.

Как вы сказали, нынешняя должность не является для них ни завершением, ни потолком карьеры. Им легко уйти куда-то. Именно поэтому я уверена, что им хватит смелости и готовности повести себя правильно. Мы видим, что так они и делали. Они разговаривали с госсекретарем, при необходимости обращались в правоохранительные органы. Если рассматривать каждый отдельный случай, то формально, конечно, в них нет ничего особенного — генеральные прокуроры сменяются, сотрудничество с канцлером иногда не складывается. Но здесь есть паттерн. Все мы понимаем, что от резонанса эта картина становится печальнее.

Именно сейчас по ряду вопросов стало очевидным, что сами мы хотели верить, что мы такое же государство, как наши партнеры и союзники. Но, возможно, мы не обсудили часть важных вопросов? И теперь вопрос в том, как это сделать, когда ты постоянно в окопе.

— Вы надеетесь, что в следующем году люди будут говорить об этом смелее. Иллар Леметти говорил - как в прокуратуре, так и в прессе. Ему отплатили увольнением. Министр Майлис Репс говорит, что для чиновников было бы разумнее молчать. Киган МакБрайд сделал все возможное в Таллиннском технологическом университете, чтобы повысить осведомленность о проблеме, и теперь он живет каждый день в страхе быть уволенным. Наше общество не поощряет высказываться.

— Я тоже хотела бы спокойно обсудить, нужно ли передавать газете электронную переписку, чтобы доказать журналистам, что мое ведомство действовало корректно, или этого делать не стоит. Но я не могу этого сделать, потому что сейчас ситуация такова, что мы должны всеми силами защищать тех, кто старается сохранить и развивать правовое государство. Разговор о разоблачителях приводит нас именно к теме развития. Как обращаться с ними, чтобы защитить их права? Каковы права чиновника в организации, раз ему пришлось обратиться в прокуратуру?

— Теперь, семь месяцев спустя, вы чувствуете, что это правительство представляет угрозу для конституционного строя Эстонии?

— В этом смысле они ставят под сомнение статью 12 конституции: все люди равны. Я думаю, что он также является угрозой нашей безопасности. Когда мы думаем о прошлом месяце, за это время министр внутренних дел дважды вмешивался во внешнюю политику Эстонии и начал энергично ее формировать. Все это влияет на нашу сеть безопасности. Выживание маленькой страны во многом зависит от того, сколько у нас партнеров и союзников и как они нас видят: похожими на них или отличающимися от них.

— Насколько вам неудобно, что вы были вынуждены извиниться перед правительством несколько раз за короткий срок?

— Это моя работа Если многие люди считают, что все неверно, кто-то должен это сказать. Есть смысл сказать это. Мы не должны привыкать к этому. Если вы все время смущаетесь и в конце концов пытаетесь не читать газет, вы отдаляетесь от политической жизни. Этого мы не хотим. Если учреждения постоянно подвергаются нападкам, возможность конструктивной дискуссии о собственном развитии и будущем также будет потеряна. Поле спокойной дискуссии сужается. Это грустно.

— Это подводит нас к проблеме ненависти в эстонском обществе, которая, как мне кажется, приобрела эпидемический характер. О чем это говорит?

— По-видимому, эра социальных сетей предоставила возможность обратиться к тем, кто по тем или иным причинам недоволен развитием общества за последние десятилетия. Ведь они всегда рядом, и их неудовлетворенность вполне может быть оправдана. Если мы думаем об ситуации в Эстонии, мы находимся на подъеме уже 30 лет, но это означало серьезную перестройку экономики и концентрацию людей в городе. Что касается зарплат, то сфера образования стала цениться больше.

Это большие и неожиданные изменения. Мы также не можем сказать, что мы постоянно видели, что люди, которые принимают решение в этом зале, тоже понимают, какую боль это может причинить где-то в обществе.

— Президент Кальюлайд, 2019 год был хорошим или плохим для Эстонии?

— Во многих отношениях хорошим. За пять лет у Эстонии появилось 63 000 электронных резидентов, которые в качестве налогов платят гораздо больше, чем уходит на эту программу. Дела у нашей экономики хорошо шли и в других секторах. Наши предприятия поняли, что пора ценить и ВНП, а не только ВВП. Мы все чаще видим, как предприниматели открывают новые заводы в гораздо более дешевых районах. Мы в основном копируем то, что скандинавы делали между 1994 и 1995 годами.

Этот год был хорошим для всей Европы, поскольку в выборах Европейского парламента участвовало больше народу, чем когда-либо прежде. В результате сформирована комиссия, которой хватает смелости принимать важные решения.

Положительного довольно много. В то же время, есть и то, что внушает беспокойство. В этом году были посеяны не слишком приятные семена и я не знаю, какими в будущем будут их цветы. В этом безусловно есть признаки опасности. Но преимущественно люди все же хорошие.

— Вы встретились с Владимиром Путиным в России в этом году и пригласили его приехать в Тарту в следующем году. Ваш визит в Россию уже вызвал неоднозначную реакцию. Возможное прибытие Путина в Эстонию, вероятно, приведет к еще большей критике. Как мы должны общаться с Россией?

— Как равноправные партнеры, которые придерживаются разных мнений по важным вопросам. Общаться стоит для того, чтобы знать и чувствовать, что думают соседи. Также для того, чтобы не лишать наших собственных союзников наших мнений и поддержки. Мы не имеем права вырываться из общества, которое дорожит нашими либерально-демократическими ценностями и хочет, чтобы на их основе сохранялся мировой порядок. Мы обязаны внести здесь свой вклад, как мы вносим вклад в военные миссии.

— Приглашение было принято или отклонено?

— Я не получила подтверждения относительно этого.