"В какой-то момент она подошла ко мне и поцеловала": за что судят нарвскую учительницу?

Эмоциональными и эмоциональными подростками очень легко манипулировать. Фото иллюстративное. Фото: Panther Media

Сообщение о том, что на этой неделе начнется рассмотрение уголовного дела, в рамках которого бывшую нарвскую учительницу фактически обвиняют в сожительстве со своей ученицей, наделало много шума. На момент совершения инкриминируемого учителю преступления жертве было 14 лет. Девочка говорит, что ею манипулировали, и подозревает, что могут быть и другие потерпевшие. А адвокат настаивает, что в деле вообще нет состава преступления, но даже он признает, что можно ставить вопрос о морали и профессиональной этике. А между тем, учительница является таковой и сейчас, правда, теперь уже в одной из таллиннских гимназий.

Нам известны имена всех участников этой истории, однако мы не будем их сейчас называть: рассмотрение дела по существу еще не началось, неизвестно будет ли оно рассматриваться в открытом режиме, а кроме того, на кону дальнейшая жизнь двух людей: жертвы, которой сегодня 18 лет, и обвиняемой, которая тоже молода. Однако дадим слово потерпевшей, которая рассказывает достаточно типичную историю подростка, идущего на поводу у своих эмоций и чувств, которыми при желании можно весьма успешно манипулировать.

Подозрения и реальность

По словам потерпевшей, с учительницей она познакомилась четыре года назад: «Она не преподавала у меня, но я хотела сдавать экзамен по ее предмету и поэтому искала репетитора. Где-то в июле 2016 года обратилась к ней, так и начались наши встречи».

Девушка рассказывает, что теперь, задним умом она понимает, что учительница очень быстро получила над ней огромную власть: «Она фактически руководила всей моей жизнью. Могла по восемь часов общаться со мной в месенджере, говорила разные приятные слова, постоянно хвалила. Конечно, я очень быстро к ней привязалась».

Первый физический контакт произошел через месяц: «Наши занятия начались еще до начала учебного года. Где-то в середине августа у нас был урок в классе, мы были вдвоем, и в какой-то момент она подошла ко мне и поцеловала». Что чувствовал в тот момент подросток? «Я не поняла, что произошло, это было шоком. Но общаться мы стали еще больше. А через какое-то время она пригласила меня к себе домой. Я ничего не заподозрила, думала, что тот поцелуй был случайностью, пошла к ней и… там все произошло в первый раз», - говорит потерпевшая.

Пока эта история развивалась, развивался и конфликт девушки с матерью: «Мы ругались, я убегала. Мама считала, что учительница состоит в какой-то секте и пытается меня туда заманить. Мама пыталась водить меня по психологам, но о нашей связи с учительницей я им ничего не рассказала. Тогда мама сказала, что пойдет в школу разбираться. Я рассказала обо всем учительнице, а она попросила меня сразу написать заявление, что она меня ни к чему не принуждала. Мама пыталась посадить меня под замок, но я убежала. Полиция искала меня по всему городу. А когда поймали и привели в школу, туда же вызвали и маму».

Именно тогда во время разговоров с психологами девушка и призналась в происходящем и показала интимную переписку с учительницей. Естественно, было возбуждено уголовное дело, следствие по которому длилось почти четыре года.

По словам потерпевшей, она считает, что с делом тянули для того, чтобы дождаться ее совершеннолетия и отсечь ее от родителей, которые имеют юридическое образование и очень ей помогают: «А еще, чтобы убрать из дела иск о моральном вреде, потому что иск подавала мама как представитель несовершеннолетней, а теперь я совершеннолетняя и иск не имеет силы». «Понимаете, я находилась словно под гипнозом, учительница полностью мной манипулировала. У нее хранились мои шприцы с инсулином, а когда все это завертелось и я пыталась их забрать, она попросила оставить один, чтобы покончить с собой, если за ней придут. Я тогда не знала, что инсулином можно убить, думала, это лекарство, но эти слова повергли меня в шок», - добавила потерпевшая.

По ее словам, были и другие манипуляции: «В наших конфликтах с мамой, когда она запрещала мне ходить к учительнице, та заявила: выбирай, или я, или твоя мать».

Именно сейчас, когда дело передано в суд, девушка решила, что о случившемся должна узнать общественность: «Во-первых, потому, что я боюсь, что меня задавят одну в суде и ее оправдают. Во-вторых, она продолжает работать учителем: после Нарвы, где ее не уволили сразу, а дали доработать до конца учебного года, она перешла в одну из школ Силламяэ, оттуда уехала в Таллинн и теперь работает в столичной гимназии. В-третьих, я не уверена, что за это время у нее не появились новые жертвы или они не появятся после, поэтому я хочу предупредить всех».

Взаимная симпатия подростка и взрослого человека?

Сейчас дело передано в суд, и на днях состоится предварительное заседание, на котором будет определен порядок ведения судебного следствия. Из обвинительного акта известно, что учительницу обвиняют по трем статьям Пенитенциарного кодекса: принуждение к половой связи с использованием влияния, нанесение телесных повреждений и спаивание несовершеннолетних.

Комментарий Вируской окружной прокуратуры:

К счастью, прокуратура крайне редко сталкивается с такими случаями, когда людям, работающим учителями, вменяют в вину совершение преступления сексуального характера. Для прокуратуры защита детей является приоритетом. Мы крайне основательно работаем с такими случаями, где есть основание полагать, что учитель, тренер или какой-то другой работающий с подростками человек использует свою должность и доводит ребенка до того, что тот соглашается вступить в связь.

В процессе производства по уголовным делам прокуратура всегда изучает все обстоятельства, в том числе исходящую от подозреваемого угрозу как для конкретного потерпевшего, так и для других людей. Если есть основание полагать, что совершение преступлений может продолжиться, то прокурор требует ареста. Если оснований для ареста нет, то в каждом конкретном случае мы обдумываем, нужно ли применять и какие меры для того, чтобы снизить все риски, но с учетом презумпции невиновности. В том числе, мы думаем, уместно ли оповещать работодателя подозреваемого или министерство.

Если уголовное дело по-прежнему находится в производстве, но, прокуратура считает, что учитель, тренер или какой-то другой взрослый человек не может продолжать работу с несовершеннолетними, для получения оценки мы обращаемся в Министерство образования. Но тут нужно учесть то, что, исходя из презумпции невиновности, никого нельзя считать виновным до тех пор, пока обвинительный приговор в отношении него не вступит в силу.

Прокуратура не обнародует точного содержания обвинения и других обстоятельств уголовного дела. Мы считаем, что обстоятельства этой истории весьма деликатны, поэтому их нельзя разглашать, не нанеся вреда частной жизни участников процесса. Суть обвинения и доказательства прокуратура представит в суде.

Потерпевшая уверяет, что статья о телесных повреждениях появилась не потому, что ее били, а потому что учительница в порыве страсти очень сильно расцарапывала ей спину. Есть ли в деле другие потерпевшие? Об этом девушка не знает, как не знает и того, почему в статье о сексуальном принуждении стоит уточнение: лицом, ранее совершавшим подобное деяние.

На этот вопрос ответил защитник обвиняемой, присяжный адвокат Владимир Садеков. По его словам, он полностью не согласен с инкриминируемыми статьями: «Не было никакого рецидива и повторного совершения преступления, прокуратура так трактует количество эпизодов в рамках одного дела». По словам потерпевшей, сексуальный контакт у них с учительницей был как минимум три раза.

В момент предъявления обвинения присутствие адвоката необязательно, поэтому, по словам защитника, суть обвинения и статьи он увидел постфактум, не мог сразу потребовать уточнения или изменения статей и собирается указать на это в суде.

Садеков считает, что в произошедшем вообще нет состава преступления: «Это была взаимная симпатия. Девочка очень эмоциональная, тогда был протест против родителей и поиски себя. Так появилась учительница. Да, тут можно говорить о моральной стороне дела и о профессиональной этике, но уголовной составляющей там нет».

На вопрос, почему следствие длилось так долго, Садеков объяснил, что и прокуратура якобы тоже понимает, что состава преступления нет: «Прокурор прекратила производство, но мать потерпевшей обжаловала постановление в Государственной прокуратуре. Госпрокуратура перестраховалась, потребовала перепроверить определенные факты, теперь дело дошло до суда. Мы будем бороться, и я намерен добиваться оправдания моей подзащитной».

Регистр наказаний чистый, а душа?

По сути, и адвокат не отрицает того, что факт сожительства учительницы и ученицы имел место: вопрос лишь в оценках, что это – нарушение профессиональной этики или уголовное преступление. Между тем, учительница, которой на момент активной стадии событий было около 30 лет, не могла не понимать, что происходит и что она делает.

Смущает и тот факт, что даже когда вся эта история всплыла, учительница смогла отработать в школе практически весь учебный год. Ее не уволили тут же, не составили и отрицательной характеристики. Поскольку вступившего в силу приговора нет, информация не поступила и в Регистр наказаний, который обязаны проверять администрации школ при приеме на работу нового педагога: осужденным за педофилию запрещено работать с детьми. Имеющая чистую биографию учительница смогла тут же устроиться в другую школу, а потом перейти из нее в третью, уехав в другой регион.

Комментарий Министерства образования и науки:

При предъявлении обвинения данному учителю прокуратура не известила Министерство образования и науки. Но прокуратура и не обязана оповещать министерство о начале производства по уголовному делу в отношении человека, работающего в сфере образования.

Прежде прокуратура советовалась с Министерством образования, как поступить в ситуации, когда в отношении учителя велось следствие по уголовному делу, но тогда производство было прекращено, а человека виновным не признали. Согласно действующей в Эстонии презумпции невиновности никого нельзя считать виновным прежде, чем обвинительный приговор вступит в силу. В ситуации, когда учителю предъявлено обвинение, нет оснований говорить о наказанном человеке и наказании, даже если подозрение связано с очень серьезными ситуациями. Поэтому и у Министерства образования нет возможности отреагировать на происходящее раньше, чем обвинительный приговор вступит в силу.

Согласно Закону о защите детей, ни при каких условиях с детьми не могут работать люди, которые осуждены за убийство, убийство с особой жестокостью, торговлю людьми или сводничество, преступления против сексуальной самоидентификации, а также изготовление и отслеживание детской порнографии. Работодатель учителей, то есть руководство школ обязано при принятии людей на работу проверить их репутацию, а также сделать соответствующий запрос в Регистр наказаний. На лица, которые подозреваются или обвиняются в совершении преступлений, ограничения на работу с детьми, исходящие из Закона о защите детей, не распространяются.

Rus.Postimees связался с директором нарвской школы, в которой произошла эта история, но директор, посоветовавшись с адвокатом обвиняемой, отказался комментировать ситуацию до того, как суд рассмотрит дело и вынесет решение.

Директор таллиннской школы, где теперь работает обвиняемая, сказал, что услышал об этом впервые от Rus.Postimees: «Эта учительница пришла к нам на работу по объявлению, поскольку нам была нужна замена для ушедшего в декрет педагога. Никакой дополнительной информации у нас не было. Мы проверили Регистр наказаний, но поскольку там никакой информации нет, мы не видели никаких препятствий для того, чтобы взять учительницу на работу».

По словам директора, у нас в стране нет никаких специальных рассылок информации об осужденных или обвиняемых в педофилии или иных аналогичных преступлениях педагогах; нужно просто отправить запрос в Регистр наказаний, и если там все чисто, никаких препятствий не возникает: «Конечно, мы могли позвонить ее предыдущему работодателю, но считаем такое выяснение некорректным. Учительница приехала из другого региона: в Таллинне информация как-то распространяется, а из других регионов она до нас не доходит».

Что касается трудовых отношений с этим педагогом, по словам директора, этот вопрос будет поднят только после решения суда.