С политикой в речи президента в День независимости как будто все понятно. Остановлюсь – дело женское – на лирике.
Любовь со скалкой (1)
Речь Керсти Кальюлайд в этом году была полна горечи и литературных аналогий, по большей части с текстом знаменитого романа Антона-Хансена Таммсааре «Правда и справедливость», который недавно был экранизирован и не вошел – совершенно, на мой взгляд, несправедливо – в список номинантов на «Оскар». А началась речь с непереводимого стихотворения про неких медвезайцев, в котором отчетливо читается конфликт и смена личин. Впрочем, приблизительно об этом хрестоматийный стишок Корнея Чуковского «Путаница».
Насколько светлыми были ожидания президента от близких к Дню независимости выборов в прошлом году, настолько горьки были слова разочарования: «Чем ты занимаешься, дорогой Рийгикогу? ... Пожалуйста, займись своим делом!». Мне уже довелось вчера в эфире ETV+ приводить аналогию с женщиной, которая пытается, помахивая скалкой, урезонить дворовых шалопаев. Но беда в том, что от них зависит судьба и будущее страны и вряд ли их удастся вразумить такими окриками: премьер не явился на праздник, а зловещие факельные шествия правых собирают все больше людей. Три десятилетия иллюзий и самообмана выдают неприятный, хотя и вполне логичный результат.
Это как с иллюзией интеграции, которая оказалась у нас «делом спасения самих утопающих»: «Забота о маленьком языке предполагает известную требовательность, но, прежде всего, сами иноязычные собратья должны хотеть стать частью нашего общества». Они, может, и хотят, но тут куда важнее не требовательность, а ответное желание этих собратьев в общество принять. А ведь многие из них при всем горячем желании просто десятилетиями бьются головой в стену, где дверь даже и не была запланирована.
Начало речи и еще одно излюбленное слово президента «требовательность» не очень-то рифмуется с финалом, где стоит прекрасная цитата фольклориста Оскара Лооритса о терпимости и «признании песни любой птички в общем оркестре жизни, где богатство звуков не в ущерб, а только на пользу звучанию, если, конечно, умело организована сыгранность оркестра». А ведь профессиональные, творческие композиторы и дирижеры исполняют пьесы для оркестров даже с печатной машинкой, деревянными свистульками и двуручной пилой. И звучит гармонично, но только если каждый слушает партию соседа и считается с ней. Иначе какофония.
На мой взгляд, вполне показательно, что президент не раз в своей речи говорила о любви: «...чтобы любви к своему языку у нас хватало на то, чтобы мы могли делиться ею. Делиться со всеми, кто, невзирая на то, что родился в иной разговорной среде, готовы вместе с нами говорить на нашем языке. Именно любовью к языку, а не долгом перед государством должны мы с ними делиться, ибо от любви рождается любовь, а жесткое принуждение порождает упрямое сопротивление».
Хорошо сказано, но с реальностью вяжется слабо. Вот и в романе «Правда и справедливость» много поисков любви, самая популярная цитата, которая у президента к слову не пришлась: «Трудись, и любовь придет». Однако она так и не приходит, а значит, никакой труд не в радость и даже не на благо. «Вот ты трудился всю жизнь, а любви-то нет как нет. Где же любовь, отец?», – спрашивает сын героя и уходит с родительского хутора в светлую даль. Сколько иноязычных могли бы применить это к себе, устав трудиться над ситуацией без капли тепла и поддержки в ответ, опуская руки и уходя от нерешаемой проблемы, – в переносном смысле или в прямом?
«Дети из Варгамяэ просто уходили, им было куда идти. Нашим детям идти некуда», – сетует президент, и в воздухе колеблется светлый образ Греты Тунберг. Ну зачем же так трагично? В мире совершается масса открытий и изобретений, которые уже вполне эффективно «разбираются» с экологическими завалами прошлых десятилетий. Не сразу, да, медленно, но верно мы двигаем процесс этой генеральной уборки. «Наши дети требуют, чтобы мы очень постарались и очистили живую и красивую землю от загрязнения индустриальной эпохи», – одни требуют, а другие вместе с нами сортируют мусор, учатся разумному потреблению и находят, куда им «уйти» – например, в науку, которая поможет очистить живую и красивую землю.
«Должно ли одно поколение приносить себя в жертву, чтобы следующему было легче?», – к вопросу о том, в чем состоит счастье. На него исчерпывающе отвечает пьеса «Похороны по-эстонски», которая идет сейчас одновременно в эстонском Театре драмы и в Русском театре в Таллинне. Автор Андрус Кивиряхк ярко и смешно обозначил этот конфликт отцов и детей, но и с ответом не пожадничал: новое поколение не видит смысла в жертве, поэтому просто живет себе здесь и сейчас, как птица поет, и древние ценности даже не отвергает – просто искренне не понимает, что это вообще такое. И зачем нужно обязательно страдать, надсаживаться и держаться за прабабкины грядки? «Хлопотливо не свивает долговечного гнезда»... Может, оно и к лучшему? Слишком быстро меняется мир, из вечных ценностей осталась, пожалуй только любовь. А ее что-то все нет как нет.