Что бы ни снял Роман Полански, разговор о его новой картине начнется с упоминания о том, что в 1978 году в США режиссер был обвинен в изнасиловании 13-летней фотомодели, которую сначала накачал наркотиками, а затем совратил. После признания его виновным бежал во Францию. Позже еще несколько женщин объявили, что Полански грубо (и небезуспешно) домогался их.
Сегодня Поланскому 86 лет. Уроженец Кракова, он во время Холокоста потерял обоих родителей, а сам чудом сумел бежать из гетто и скрывался у сердобольных католиков в деревнях. Если вспомнить, что в 1969 году банда Чарли Мэнсона убила беременную жену Поланского актрису Шэрон Тейт и ее гостей (сам режиссер в это время был на съемках в Европе), поневоле придешь к выводу, что вся его жизнь протекает под Знаком Беды.
Хвост скандала, тянущегося за режиссером, коснулся и его последней картины «Офицер и шпион». Когда на Венецианском фестивале она получила Большую премию жюри, председательствовавшая в жюри режиссер из Аргентины Лукреция Мартель возмутилась решением коллег и заявила, что не придет на торжественный ужин в честь премированного фильма. В ответ на это глава организационного комитета фестиваля Альберто Барбера возразил, что «история искусств знает много художников, совершивших то или иное преступление, а мы продолжаем восхищаться их работами». Ему ли как итальянцу этого не знать! Вспомним хотя бы Бенвенуто Челлини!
Скандал продолжился буквально на днях. Европейская киноакадемия выдвинула «Офицера и шпиона» на премию «Сезар» в 12 номинациях. Общественность возмутилась – в основном феминистические организации, но не они одни, среди протестовавших было и около двухсот представителей киноиндустрии. В результате руководство премии «Сезар» в полном составе ушло в отставку.
Возможно, сама тема последней картины Поланского подлила масла в огонь его противников. Режиссер не раз называл себя «преследуемой жертвой неофеминистского маккартизма». «Большинство людей, - говорил он, - которые преследуют меня, не знают меня и ничего не знают о деле». И вот он сделал фильм о длительном судебном преследовании человека, который не совершал того, в чем его обвинили, но тем не менее был сослан на Остров Дьявола; обвинения с этого человека не сняли даже после того, как был обнаружен реальный изменник, и полностью оправдали только много лет спустя.
Этот человек - Альфред Дрейфус, капитан французской армии, артиллерист; он имел несчастье быть уроженцем Эльзаса, который за четверть века до процесса, в результате франко-прусской войны 1870 года, отошел к Германии (Дрейфус сделал выбор в пользу Франции, но место рождения могло вызвать подозрения о его связях с немецкой разведкой) и к тому же быть евреем. Единственным в генеральном штабе. Офицер в высшей степени исполнительный, трудолюбивый, по характеру он был изрядным занудой и оттого особыми симпатиями коллег не пользовался. Когда в руки французской контрразведки попало т.н. «бордеро» - похищенный у военного атташе посольства Германии список секретных документов и записка со шпионскими сведениями, которую специалист по почерковедению приписал Дрейфусу.
Режиссер и исполнитель роли Дрейфуса Луи Гаррель не стремятся к тому, чтобы зритель стал горячим сторонником невинно осужденного. Мы безусловно сочувствуем только Дрейфусу в прологе картины, во время церемония разжалования его за измену. Марсово поле. Казармы. Вдали – силуэт Эйфелевой башни (если вы бывали в Париже, то, конечно, не могли не пройти излюбленный туристами маршрут: от лестницы, ведущей вниз от дворца Шайо мимо тянущейся к башне очереди (или отстояли в ней и поднялись, чтобы взглянуть на Париж с высоты), а затем продолжили путь по Марсову полю, где стоят образцы военной техники. Поланский и его оператор Павел Эдельман стремились к тому, чтобы зритель узнавал французскую столицу. Чтобы через скрупулезно реконструированный Париж конца XIX века зритель видел Париж сегодняшний и чтобы кадры еврейского погрома в 1896 году (о котором я лично ничего не знал – неужели во Франции тогда это было возможно? Увы, да!) заставляли задуматься о том, что в сегодняшней, наводненной понаехавшими исламистами, Франции антисемитизм тоже очень силен.
Вот эти кадры, где с обвиненного в измене Дрейфуса срывают погоны и ломают его шпагу, а один из наблюдающих высших офицеров саркастически резюмирует: «Римляне бросали на съедение хищникам христиан, мы бросаем евреев, все же нравы смягчились», - действительно вызывают сострадание к оклеветанному капитану. В остальных эпизодах Гаррель (один из самых обаятельных актеров Франции, вспомните его роли в «Маленьких женщинах» и «Ложных признаниях») рисует своего Дрейфуса человеком сухим, педантичным. Но разве несправедливость перестает быть несправедливостью, если ее жертва лишена очарования?
В основу фильма положен роман Роберта Харриса «Офицер и шпион». Во Франции картина вышла под названием «J’accuse!» («Я обвиняю»). Так называлось знаменитое открытое письмо Эмиля Золя президенту Республики, опубликованное в газете «L’Aurore» главным редактором которой был Жорж Клемансо, впоследствии премьер-министр Франции. Золя утверждал, что документы против Дрейфуса сфабрикованы, а генеральный штаб и военное министерство приносят в жертву Дрейфуса, чтобы выгородить по-настоящему виновного майора графа Эстерхази.
«Мне давно хотелось снять фильм о деле Дрейфуса, — говорил Поланский. — События тех дней перекликаются с текущей обстановкой в мире. Это старый как мир сюжет о преследовании меньшинств, паранойе, тайных военных трибуналах, неконтролируемых разведывательных агентствах, правительственном крышевании и о бешеной прессе». Режиссер не проводит прямых параллелей между собой и Дрейфусом; скорее фильм и «дело Поланского» соотносятся между собой, как трилогия «Свадьба Кречинского» - «Дело» - «Смерть Тарелкина» с судебным разбирательством по обвинению автора этих пьес Сухово-Кобылина в убийстве француженки Луизы Симон-Деманш. Подтекст улавливается, но подтекст к делу не подошьешь.
Главный герой фильма – не Дрейфус (он появляется только в нескольких эпизодах), а полковник Жорж-Мари Пикар, назначенный начальником Бюро статистики военного министерства (т.е. контрразведки) и установивший невиновность Дрейфуса и имя подлинного предателя. Пикара играет суперзвезда французского кино Жан Дюжарден, отмеченный целым водопадом премий, включая «Оскара» за главную роль в фильме «Артист».
Фатовские усы по моде 1890-х несколько простят мужественное и харизматичное лицо актера, но придают образу достоверность, сразу вводят его в круг персонажей романов Мопассана и Золя. Пикар – человек светский; блестящий офицер и чертовски обаятельный собеседник; как водится в этих кругах, у него есть любовница, замужняя дама Полин Монье (в этой роли Полански снял свою жену и музу Эмманюэль Сенье, ранее великолепно сыгравшую в «Венере в мехах»); господин Монье об этой связи не подозревает, что позволяет ему сохранять с обманутым мужем самые приятельские отношения. Вся компания, в которую входит Пикар, обладает тем самым вкусом к жизни, который, кажется, неотделим от героев французской прозы конца XIX века (разумеется, речь идет о людях из общества, персонажей «Жерминаля» в виду не имеем). Чтобы подчеркнуть этот вкус к жизни, режиссер выстраивает мизансцену одного эпизода по мотивам «Завтрака на траве» Мане (только дамы, разумеется, одеты). Прекрасный солнечный день, ленивая светская беседа о деле Дрейфуса.
Все меняется, когда появляется Пикар, делающий превосходную карьеру (он самый молодой полковник французской армии) в Бюро статистики. Учреждение это изображено с довольно едкой иронией. Расположено оно, естественно, в каком-то доме без вывески, охраняется древним старцем, тут же пасутся какие-то штатские сомнительного вида (как выясняется, осведомители), сотрудники бюро склеивают кусочки секретной переписки, которые приносит, опустошая корзины для бумаг германского посольства – если бы не устроившаяся в это посольство уборщицей некая мадам Бастиан, что было бы с La Belle France?! Cловом, шпионаж в 1894 году ведется кустарно – просто грех не посмеяться над ним.
Попутно Пикар (и мы с ним) узнает, что прежний начальник бюро, у которого, как он заявляет с одра болезни, есть досье на 2500 подозреваемых шпионов, вот-вот умрет от сифилиса и, следовательно, мозг его разрушен до основания. Есть еще один офицер, майор Анри (Грегори Гадебуа), здоровяк бычьей внешности, который по выслуге лет сам надеялся стать начальником бюро, но «слишком неотесан». В общем, классическая ситуация «производственной драмы»: новый начальник должен всеми силами ликвидировать бардак в подведомственном ему учреждении.
И в процессе работы Пикару становится ясно, что дело Дрейфуса сфабриковано, притом очень небрежно, что почерк автора записки не похож на почерк Дрейфуса, зато как две капли воды похож на почерк майора Эстерхази. Но правда, открытая Пикаром, не нужна никому из его начальства.
Полански рисует откровенно сатирическими красками всех этих генералов, отяжелевших от необременительной службы, с трудом умещающихся в их черных мундирах. Дрейфус давно на острове, но утечка информации продолжается, все попытки Пикара привлечь внимание к тому, что допущена ошибка, гасятся на самом верху.
При этом для Поланского принципиально важно, что никаких личных симпатий к Дрейфусу Пикар не испытывает. За несколько лет до процесса Пикар преподавал в высшем военном училище Сен-Сир (типа военной академии), Дрейфус был слушателем его курса. За работу по тактике он получил низкую оценку. С присущей ему дотошностью он пошел к Пикару выяснять, за что оценка снижена. Уж не потому ли что Дрейфус еврей? Пикар честно признался: «Я не испытываю к евреям симпатии, но я никогда не позволил бы себе из-за этого снизить вам оценку». Пикар отстаивает справедливость ради самой справедливости, личность того, за кого он вступился, не играет роли.
Пикар становится неудобен. Его отправляют в длительную инспекционную поездку по дальним гарнизонам. Но по возвращению в Париж он продолжает заниматься самым благородным и самым безнадежным делом на свете: отстаиванием справедливости. Узнает, что он не один: многие выдающиеся люди Франции убеждены, что дело Дрейфуса сфальсифицировано; в их числе Клемансо, Золя и адвокат Лабори. Золя на основании материалов, переданных ему Пикаром, пишет свое знаменитое «Я обвиняю». Армейское командование в ответ подает на Золя в суд за клевету.
Сцены судебных процессов занимают в картине значительное место. Причем все процессы похожи друг на друга: военному ведомству важно отстоять честь мундира. На Лабори устраивают покушение. Золя осужден за клевету к году заключения. Толпа громит дома евреев и сжигает книги Золя. Пикар уволен из армии. Он стремится отстоять свою позицию со шпагой в руке – в поединке с Анри, который уже занял место начальника бюро статистики. Дуэль в таких случаях считается «божьим судом» - и этот суд справедливее человеческого.
Дрейфус подает прошение о помиловании – и его удовлетворяют. Фактически это поражение: раз просит о помиловании, значит виновен. Все становится на свои места только много лет спустя. Дрейфус был признан невиновным и восстановлен в армии; Пикар тоже, с той разницей, что ему зачли в служебный стаж годы, проведенные в вынужденной отставке, а Дрейфусу нет. И к генералу Пикару, которого Клемансо назначил военным министром в своем правительстве, является майор Дрейфус с ходатайством. Если бы ему зачли эти годы, он был бы уже подполковником. Пикар объясняет ему, что военный министр не всемогущ; если он попытается сделать это, поднимется такой шум, что последствия станут непредсказуемым. Это их последняя встреча. Оба разочарованы. Для обоих справедливость восторжествовала, но особой радости от этого почему-то нет.