Сегодня, когда весь мир стоит лицом к лицу с одной и той же проблемой – необходимостью остановить распространение коронавируса – эта проблема не рассматривается сообща, и мы скорее видим, как государства, за редким исключением, пытаются сберечь тесты и маски только для своих граждан, пишет автор выполненной в Тартуском университете докторской диссертации о перезагрузке российско-американских отношений Оксана Белова-Далтон.
Если взглянуть более широко, то и здесь крупные государства, преследуя свои интересы, готовы скорее к конфликту, чем к переговорам. В ситуации сегодняшнего кризиса полезно вспомнить, как 20 лет назад США и Россия попытались преодолеть взаимное недоверие. Несмотря на существенные расхождения, сотрудничество осуществлялось во всех сферах, в которых оно было возможно, и политической риторики, противопоставляющей «нас» «им», старались избегать. Речь идёт о перезагрузке российско-американских отношений в 2008–2011 годах.
Перезагрузка означала попытку ставшего в 2008 году президентом США Барака Обамы в каком-то смысле начать с чистого листа российско-американские отношения. Она не ставила перед собой невыполнимых задач – например, разрешения глубоких противоречий в российско-американских отношениях. Перезагрузка скорее изначально ограничивалась областями, в которых сотрудничество между Россией и США было возможным. Именно через это успешное сотрудничество Обама надеялся постепенно выстроить доверие, которое отсутствовало как в отношениях России с США, так и в отношениях России с НАТО.
Идею перезагрузки поддержал избранный в 2008 году президентом России Дмитрий Медведев. До сентября 2011 года его было принято считать либерально и прозападно настроенным президентом, несмотря на то, что в августе 2008 года он дал распоряжение начать военную операцию в Грузии. Позднее в так называемой «доктрине Медведева» он подчеркнул необходимость сохранения Россией её сфер влияния. К перезагрузке российско-американских отношений Медведев и Россия в целом отнеслись очень положительно, так как США долгие годы играли важную роль в формировании государственной идентичности России.
США являлись для России как важным врагом, так и важным партнёром и примером, всё это зачастую одновременно. К Западу вообще Россия относится, по словам российского и американского политолога Андрея Цыганкова, с точки зрения защиты своей чести: если Запад относится к России с уважением и на равных, Россия отвечает тем же. Если же он относится к России неуважительно и не принимает её за равноправного партнёра, это даёт повод России действовать в своей внешней политике напористо, не прислушиваясь к Западу. Поэтому инициативу перезагрузки Медведев поддержал, однако сам точно не сформулировал, чего конкретно Россия ожидает от перезагрузки и что она для России конкретно значит.
Направлял процесс перезагрузки Обама, который во всех переговорах с Медведевым стремился к тому, чтобы важные для него темы были обсуждены. Первый масштабный проект Обамы, в котором Россия была названа важным партнёром, была всемирная борьба с распространением ядерного оружия и дальнейшее стремление к миру без него. По словам Обамы, своим желанием оставить в прошлом холодную войну, США и Россия служат миру большим примером. Однако это не значило, что Россия и США начинают свои отношения с нуля. Это скорее значило, что США и Россия теперь связывают свою безопасность не с наличием ядерного оружия, а с его сокращением.
В рамках этого сотрудничества Россия и США ввели санкции против Ирана и Северной Кореи в целях воспрепятствования развитию их ядерных программ. Также в апреле 2010 года России и США удалось подписать новый договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-III), который оба государства ратифицировали в декабре 2010 года, причём Россия только после США, несмотря на то, что Медведеву не пришлось бороться за голоса депутатов Государственной Думы в отличие от Обамы, которому необходимо было убедить в необходимости договора как минимум десять сенаторов-республиканцев.
Взаимовыгодное сотрудничество в рамках перезагрузки принесло плоды в сфере безопасности: было подписано соглашение об осуществлении США военного транзита в Афганистан через российскую территорию; Россия не наложила вето на введение натовских введение войск в Ливию в целях борьбы с режимом Каддафи; оба государства сотрудничали в сфере обеспечения безопасности уязвимых ядерных материалов и борьбы с терроризмом. Сотрудничество распространилось и на сферу экономики: при поддержке США в 2011 году Россия стала членом Всемирной торговой организации (ВТО). До перезагрузки вступление России в ВТО длилось 18 лет (начиная с 1993 года).
Медведев, со своей стороны, использовал перезагрузку и успех переговоров по СНВ-III для продвижения идеи Договора о европейской безопасности, в рамках которого Россия, США и Европейский союз несли бы равную ответственность за безопасность Европейского континента. По словам Медведева, этот договор не являлся бы заменой НАТО и других организаций, действующих в Европе, но помог бы разрешить военные конфликты в Европе, которые эти организации не смогли предотвратить. В случае подписания Договора о европейской безопасности отпала бы проблема противоракетной обороны (ПРО), которую США планировали разместить странах Центральной и Восточной Европы. Для Россия система ЕвроПРО означала потенциальное нарушение ядерного равновесия между Россией и США, или стратегии взаимного гарантированного уничтожения.
Медведев предложил, чтобы Россия отвечала за один из секторов противоракетной обороны, обосновав это тем, что это поможет общественной и политической модернизации России. Обама попытался выиграть время, чтобы найти решение, и отправил первоначальный план системы ЕвроПРО на пересмотр. Обама находился в непростой ситуации, так как государства Центральной и Восточной Европы выражали озабоченность тем, что, перезагружая отношения с Россией, США становятся менее приверженными защите безопасности этих государств. Особенно на переговорах в Польшей Обама подчёркивал, что сотрудничество США и их союзников с Россией возможно только в той мере, в которой оно не ставит под угрозу принципы НАТО. Таким образом, предполагалось, что сотрудничество с Россией означает нарушение принципов НАТО. Соответственно, чем важнее было сотрудничество США с Россией, тем более «священными» становились в президентской риторике Обамы принципы НАТО. Именно это и стало камнем преткновения в риторике Обамы о перезагрузке.
Медведев в свою очередь увидел, что его инициатива Договора о европейской безопасности не нашла отклика, а система ПРО в пересмотренном виде будет установлена без согласия России. В такой ситуации перезагрузка стала для него невозможной. В то же время Медведев старался избегать в своей президентской риторике слово «перезагрузка», так как оно явно принадлежало Обаме. С точки зрения русского философа Михаила Бахтина, язык не является нейтральным средством выражения своей мысли, так как все слова в языке – чужие, бывшие в употреблении, они несут в себе чьи-то намерения и интонации. Слово становится своим, когда говорящий наполняет его своими устремлениями. С этой точки зрения слово «перезагрузка» было преимущественно словом Обамы и не несло в себе на международном уровне устремлений Медведева.
23 ноября 2011 года Медведев заявил о размещении Россией в Калининградской области ракетного комплекса «Искандер» в качестве ответных мер на развёртывание ЕвроПРО, которая представляет собой потенциальную угрозу безопасности России. Медведев открыто заявлял, что для России развёртывание ЕвроПРО означает возобновление гонки вооружений. Поэтому, несмотря на то, что в сентябре 2011 года стало ясно, что следующим президентом России станет настроенный против запада Путин, антизападный поворот во внешней политике России произошёл уже во время президентства Медведева, для которого продолжать перезагрузку означало бы ставить под угрозу безопасность и интересы России. В итоге Обама, говоря о России, и Медведев, говоря о США, вернулись к выражениям, напоминавшим времена холодной войны. В политической риторике всегда легче использовать уже укоренившиеся в языке структуры, чем изобретать и продвигать новые. Например, Медведев сказал, что США навязывает систему ПРО Европе, которая по сути является территориальным вассалом США, не имея денег на ПРО, даже если бы она эту систему и хотела бы. Администрация США в свою очередь жёстко раскритиковала парламентские выборы в России, которые прошли 4 декабря 2011 года. Медведев сравнил эту критику с худшими временами холодной войны и с так называемой «перегрузкой» - или неправильным переводом слова reset («перезагрузка»), который был написан на знаменитой кнопке, которую Хилари Клинтон подарила в Женеве Сергею Лаврову 6 марта 2009 года.
Понятно, что политологи с самого начала утверждали, что было бы наивно верить, что Россия и США смогут за четыре года преодолеть ядерный паритет и идеологическое противостояние. Не говоря уже о том, что при Путине и Трампе о перезагрузке российско-американских отношений никто и не вспоминает. Несмотря на это, перезагрузка остаётся важным примером возможности прагматичного сотрудничества этих двух государств, а именно позволяет смотреть на российско-американские отношения не только через призму холодной войны. Выработанные Обамой и Медведевым выражения, направленные на эффективное сотрудничество и партнёрство, сохраняются в политической риторике, хоть на данный момент они и не актуальны.
Вообще российско-американские отношения в постсоветский период напоминают синусоиду – периодическое совпадение интересов помогает эффективно сотрудничать, но долговременные раздражители, такие как расширение НАТО, ЕвроПРО и президентство Путина, делают отношения напряжёнными, и серьёзные расхождения, такие как ситуация в Сирии и принадлежность Крыма, угрожают полной поляризацией отношений. По словам канадского политолога Кари Робертс, урок последних 20 лет заключается в том, что США и Россия должны иногда сотрудничать, чтобы совместно достигать своих важнейших целей. Антагонизм как принцип внешней политики бесполезен. Невзирая на расхождение интересов и ценностей, необходимо всё же находить открытые каналы для общения – это в интересах обоих государств. Это стоит помнить и сегодня, когда коронавирус является общей проблемой для абсолютно всех стран мира.