А поутру она проснулась...

Фото: Tairo Lutter

Среда напомнила о двух вещах: над Балтикой летают российские военные самолеты, а в Эстонии есть президент.

Вчерашний день принес новости, которые переместили меня в прекрасное докоронавирусное время. Новость о пролете российского ТУ-160 над Балтикой была с легким оттенком ностальгии, с таким ее, кстати, и зачитывали по радио, вроде новостей об очередном юбилее со дня основания Всегочегоугодно. В коронавирусное сегодня вернул тот факт, что не последовало никакого анализа и обсуждения данного события: зачем стратегический бомбардировщик летал именно над Балтикой и является ли это очередной демонстрацией силы восточным соседом, чтобы мы не расслаблялись.

Вторая же новость была такова: президент Эстонии готовится дать пресс-конференцию и даже выступит с заявлением. В три часа пополудни.

Сел ждать перед экраном лаптопа. Ну, думаю, сейчас госпожа Кальюлайд выступит с заявлением по поводу коронавируса, доложит о личной борьбе на передовой и зажжет погасшие сердца, глаза и души.

Чем ближе к 15:00 было, тем больше вспоминались все значимые выступления нашего лица из топ-3 руководства страны - даже то, новогоднее на площади Вабадузе, и исполнение президентом гимна Эстонии. Все это настраивало на глубоко пафосный и патриотический лад...

А когда часы пробили три и началась пресс-конференция, то ощущения и эмоции стали такими, как в вирусном видео про Хохотуна (в миру Хуана Хоя Борха). На него сделано множество пародий и вчера хотелось добавить еще одну...

Так вот: вместо обращения к народу, признания заслуг, призывов держаться или отнестись с пониманием, г-жа Кальюлайд объявила, что не провозгласит два закона.

ДВА ЗАКОНА! НЕ ПРОВОЗГЛАСИТ!

Для тех, кто не помнит, Керсти Кальюлайд стала президентом в ту тревожную осень 2016 года, когда коллегия выборщиков, засевшая в театре "Эстония", по примеру коллег из Рийгикогу, забаллотировала Сийма Калласа и Марину Кальюранд. В воздухе в те тревожные октябрьские дни витали слова о кризисе, конституционном, законодательном, властном и т.д., хотя кроме членов парламента и коллегии выборщиков никого это дело не интересовало. Ок, медиа получили инфоповод и газетные полосы были заполнены.

Дальше мы все помним: выступления и демарши, речи пронизанные таким мотивирующим призывом любить всех и вся, беречь свободу слова, природу - да все на свете. Постепенно подкрался коварный вирус. Чрезвычайное положение. Народ в панике сметает известный папир, макаронные изделия и прочую бакалею.

Президент обращается к народу 14 марта. Не по ТВ, а посредством электронных СМИ. Прочтение текста оставляет впечатление, что сделано оно, обращение, потому что тупо надо. А мы-то наивные ждали, что наш дорогой президент лично поедет в охваченные эпидемией регионы, подбодрит, подвезет помощь, выступит с речью... Ну, хотя бы, заявит, что возьмет все под свой личный контроль и будет регулярно общаться с народом с экранов ТВ, да и просто так.

Щас! Деятельность президента ограничилась только соцмедиа, за исключением случаев, когда ее выдергивали по конституционным надобностям. Плюс выезд в «Первую студию» ЕТV, о котором лично я узнал лишь спустя три недели. Да и там все ограничилось получасовой беседой.

Кто-то может спросить: а чего я вообще хочу и чего я так привязался к госпоже Кальюлайд? Отвечу: имидж, который президент себе создавала с момента вступления в должность, оказался лишь театром, словами, под которыми нет никакого реального действия. Ладно, упрекнут меня, должность у Кальюлайд церемониальная, но даже церемониальные персоны, к примеру в Первую мировую войну работали в госпиталях, ухаживали во время эпидемий за больными и жертвовали деньги на борьбу с напастями.

У нас же налогоплательщики должны содержать весь штат президентской администрации и самого президента для непонятно каких целей.

Когда Константин Пятс в 1934 году решил узурпировать власть, то поначалу именовался госстарейшиной. Ну была такая должность, чуть выше премьер-министра. Кстати, во время зарубежных визитов его называли именно президентом Эстонии. Затем Пятс решил именоваться президентом-регентом, пока в 1938 году не стал президентом официально. В то время, если исходить из реалий Эпохи безмолвия, президентство было единственным выходом из того конституционного казуса, когда правление страной шло в декретном порядке.

Институт президентства возобновили в Эстонии в 1992 году для создания баланса между парламентом и правительством. Фигура для этого была выбрана самая подходящая - Леннарт Мери. Человек авторитетный, говорить умел умно, хлестко, выезжал на места событий. На место премьера Мери никак не подходил - маловат масштаб, на место министра иностранных дел тоже - должность эту он перерос, поэтому в тех условиях Мери пригодился и вел свою работу достойно.

Далее то ли кандидатов не стало нормальных, то ли в президенты стали сплавлять как на почетную пенсию. К тому же президентов стали преследовать скандалы: один товарищ решил госсобственность на себя переписать, второму налогоплательщики оплачивали его бизнес, ну и по личной части были проблемы.

А самое главное - что эти люди сделали для страны и налогоплательщиков? Кто вспомнит, чем был знаменит товарищ Рюйтель? А господин Ильвес? Ежегодные речи? Раздача значков? Твиты и записи в соцсетях?

Налоговый департамент одно время в рамках соцкампании развешивал плакаты следующего содержания: «На неуплаченные налоги мы могли бы построить сто/двести/пятьсот детсадов». Сколько, если считать в детсадах, которых реально не хватает, у нас отнял институт президентства за 20 лет (ок, в эпоху Леннарта Мери он худо-бедно работал)?

Если кому-то хочется стать «отцом/матерью нации», то, будь добр, делай это от души, чистых порывов и на общественных началах, как, например, председатели некоторых мировых финансовых организаций, для которых уже само занятие этого поста является огромной честью.

Вот, кстати, и идея для нашего Минфина, где бы сократить расходы госаппарата. Господин Хельме заявил же, что зарплаты в госсекторе сокращать не будут и самоуправления просят не сокращать зарплаты и инвестиции. Так сократим численность парламента до 51 наризбранника, а институт президента можно и вовсе упразднить, прибавив премьер-министру к зарплате за госстарейшинство.

Как-то так и победим.