Вийльма на критику со стороны Хельме: это же крещеный человек. Я прощаю!

Архиепископ Урмас Вийльма вчера на острове Муху возле церкви деревни Лийва. Фото: Alar Truu

Открывающаяся после отступления волны вируса церковь готова взять на себя ответственность за здоровье тех, кто в нее придет, пообещал архиепископ Эстонской Евангелической Лютеранской церкви Урмас Вийльма в интервью Postimees.

- Вы сейчас находитесь на Муху, что вас туда привело?

- Я много месяцев не был на Муху, но поскольку я там прописан, в понедельник решил перебраться из домашней конторы на дачу.

- В выходные вы призвали при помощи колокольного звона выразить требование, чтобы государство разрешило собираться на богослужения. Теперь правительство решило, что с 10 мая их опять можно проводить. Вы довольны?

- Я бы не хотел как-то переоценивать колокольный звон. В действительности еще в прошлый четверг прошло онлайн-совещание руководителей церквей с премьер-министром Юри Ратасом. И там премьер поделился мыслями, что в День матери или, в крайнем случае, сразу после него, в понедельник, можно было бы начать смягчать ограничения чрезвычайного положения. Министр народонаселения Рийна Сольман выступила с той же идеей в субботу. Поэтому колокольный звон не являлся давлением, скорее, мы дали знак, что церкви готовы учитывать правило 2+2 и обязанность дезинфицировать.

Я бы скорее трактовал перезвон колоколов выражением поддержки правительству за ту работу, которая была проделана. Но я бы не использовал слова: «протест» «пробуждение», «подстрекательство» или «науськивание».

- Заместитель председателя фракции EKRE в Рийгикогу Хелле-Моника Хельме сказала, что ваш призыв был бессовестным или безответственным. Что ответите?

- У нее есть право высказывать свое мнение, как у любого другого, но я, конечно, не соглашусь с ее оценкой. Звон колоколов в церквях – это исторический обычай. Вийльма не является первым архиепископом, который велел звонить в колокола: это делали все архиепископы во многие  кризисные времена, и звон обозначал их начало и конец, как и сейчас.

Я считаю, что это было эмоциональное высказывание Мооники Хельме. Я бы не делал из этого долгоиграющих выводов. Речь идет же о крещеном человеке, которого я знаю много лет. Я ее прощаю.

- Как вам удалось добиться от правительства исключения: в целом же общественные мероприятия, особенно - в закрытых помещениях, запрещены до конца июля?

- Я считаю, что правительство пошло церквям навстречу не потому, что мы как-то на него давили, просто в этом есть определенная логика. Если мы посмотрим на здания церквей и их размеры, то, выполняя требование 2+2, например, в церкви Каарли можно спокойно разместить пару сотен человек.

- Сколько человек можно было бы собрать на богослужение в День матери? Люди же давно ждут возможности попасть в церковь. Что делать, чтобы избежать скопления народа?

- Это сложно предсказать. Речь идет о празднике, который в церквях отмечали даже в советское время. Но мы должны быть готовы к вызову и к тому, чтобы взять на себя ответственность. Об этом мы и возвещали колокольным звоном - что мы готовы взять на себя ответственность. И мне приятно, что правительство нам доверяет, и нам дана эта свобода. Все церкви должны подсчитать, сколько людей они могут допустить в церкви при правиле 2+2.

- В России после Пасхи заболели многие священники, несколько из них умерли.

- Ваше беспокойство оправданно, и мы сами испытываем это беспокойство. Тут каждая церковь сама берет на себя ответственность. Если священник какого-то прихода говорит, что, по его мнению, еще рано, мы не заставляем его проводить службы.

- В церкви ходят люди из групп риска – пожилые люди, часто они приезжают на автобусах, что тоже рискованно. Готовы ли вы взять ответственность за то, чтобы работники церкви и пожилые люди не заболели?

- Я не могу отвечать за то, что люди ездят на автобусе. Это уже в компетенции кого-то другого. Как и за то, что речь идет о группе риска: я так не думаю и не разделяю этого мнения. В группы риска у нас больше входят люди из региональных приходов, но не в Таллинне. Доля пожилых людей в городах меньше, чем на селе. А на селе вообще в церквях меньше народу. Поэтому там их проще разместить внутри церкви. На селе большей проблемой является то, что общественный транспорт не ходит по воскресеньям, а поэтому люди не могут попасть в церковь.

- Есть ли сейчас планы отказаться от каких-то ритуалов, если они требуют близкого контакта? Например, в православной церкви целуют иконы или руку священнику. Как держать дистанцию?

- К названному вами в лютеранской церкви относится только причастие. Ни целования икон, ни целования руки священнику у нас нет. Но, что касается раздачи хлеба и вина, то после начала чрезвычайного положения приходам даны инструкции, как это должно происходить. Священник дезинфицирует руки, сам берет этот хлеб и кладет его в рот человеку, или человек сам берет хлеб и кладет себе в рот. Эти риски у нас нужно снизить. О том, чтобы пить из одного кубка, мы в сегодняшних условиях не говорим уже давно.

- Священники могли бы носить маски?

- В предложениях Эстонского совета церквей к правительству ношение масок было обозначено в случае близкого контакта. В последнем распоряжении правительства я такого обязательства не видел, но если вы спросите, возможно ли это, то, да, но такого правила нам не предъявлено.

- Как чрезвычайное положение повлияло на финансовое положение церквей?

- Если говорить об ущербах, то пожертвований мы не получаем. Это касается всех церквей, которые живут на пожертвования. Особенно сильно доходы потеряли деревенские церкви. В крупных таллиннских и тартуских церквях отменены все крупные платные концерты. Отменены все официальные службы, например, перенесены венчания. В Таллинне самый сильный удар был нанесен по Домскому собору и Церкви Святого Духа - из-за отмены крещения. Их доходы и содержание зданий напрямую зависят от туристов, и там мы не говорим о нескольких тысячах евро, речь идет о десятках тысяч евро в месяц, которые не поступили.

Самое плохое то, что поскольку речь идет о некоммерческих предприятиях, они не могут получить помощь благодаря мерам по оказанию поддержки туристическому сектору, или тех мер, которые направлены на турфирмы. Точно так же на нас не распространяются меры Кассы страхования от безработицы.

Если мы говорим о духовенстве лютеранской церкви, то мы не работаем на основании трудового договора. Должность священника такова, что ты не можешь устроиться или уволиться и сократиться, это пожизненное служение, и у нас нет трудовых договоров, есть только обязательственно-правовой договор, который сравним с договором члена правления, а это означает, что меры поддержки Кассы страхования от безработицы на нас не распространяются. Это и есть причина, почему правительство решило поддержать религиозные организации отдельно, поскольку иной поддержки мы получить не можем.

- Государство планирует поддержать религиозные объединения двумя миллионами евро. Этого хватит? Туристический сектор получит 25 миллионов.

- Мы этих денег еще не видели. И постановление министра еще не подписано, поэтому я точно не знаю, как государство предусмотрело распределение этой дотации и на каких условиях. У нас Министерство внутренних дел попросило данные, и все церкви отправили ходатайства через Эстонский совет церквей. На основании этих данных МВД составило для правительства ходатайство на 4,5 миллиона евро. Теперь мы знаем, что принято решение о двух миллионах. Естественно, церкви будут рады и этому.

- Как много времени, по вашей оценке, потребуется церквям, чтобы выйти из кризиса?

- Церкви выходили абсолютно из всех кризисов. После Ливонской войны от церквей остались одни развалины. В церкви же время идет чуть иначе. Какие-то церкви, уничтоженные во время Второй Мировой войны, были заново отстроены после восстановления независимости, а приходы работают. Мы выйдем их этого кризиса, даю слово!

Государство поддержит церкви двумя миллионами евро

Министр народонаселения Рийна Сольман («Отечество»)

Рийна Сольман Фото: Tairo Lutter

Церкви и приходы дают людям духовную поддержку и помощь, продолжают необходимые службы, раздают одежду и еду. Церкви находятся на передовой решения проблем людей, к ним обращаются за помощью.

В то же время у церквей из-за введенных ограничений в значительной степени снизился обычный доход, поэтому государство решило поддержать их двумя миллионами евро. При введении предельной ставки дотации, мы планируем исходить из вклада религиозного объединения в общество, в том числе, наличие сети приходов и способности сообщаться с людьми по всей Эстонии.

Кроме того, запланирована дотация на деятельность большого социального влияния. Так, религиозные объединения сами смогут решить, как использовать дотацию для наибольшей поддержки людей. При помощи дотации объединение сможет, например, лучшие использовать возможность осуществления духовного служения через интернет, продолжение которого важно не только во время кризисной ситуации, но и после нее.