Кино и немцы: война в формате карантина и телевидения

Copy
Артист Павел Трубинер в роли очередного доблестного контрразведчика.
Артист Павел Трубинер в роли очередного доблестного контрразведчика. Фото: Кадр из фильма "Перевод с немецкого"

Совершенно естественно, что в преддверии и во время празднования Великой Победы с телеэкрана не сходили картины о войне. Снятые давно – и новые. А так как все мы находились на чрезвычайном положении и выполняли красовавшиеся в верхнем правом углу экрана приказания: «Оставайтесь дома!», то приходилось глотать сериалы и отдельно взятые художественные фильмы один за другим. Как говорится, нравится – не травится, терпи моя красавица!

И вот ведь какое наблюдение. Не я первый его сделал, но я к нему присоединяюсь. Если сравнить современные изделия российского кинематографа со старыми советскими фильмами, то технические возможности нынче несравнимо шире, но пользы от этого не наблюдается. Более того, когда смотришь старый фильм – ну хотя бы «В бой идут одни «старики» Леонида Быкова, умом понимаешь, что авторы право на художественный домысел использовали на всю катушку, а сердцем – веришь в происходящее на экране и сопереживаешь героям.

А новые сериалы о войне, включая премьерные, которых берегли для того, чтобы вставить в сетку как раз к памятной дате, в лучшем случае вызывают вопрос: как именно по воле авторов главный герой обведет коварных врагов вокруг пальца и – в качестве сочного гарнира к «военно-патриотическому мясу» сюжета – сольется в финальном поцелуе с девушкой в военной форме или скромном штатском платьице.

Новая «библиотечка военных приключений»

Когда-то Воениздат выпускал тоненькие книжечки карманного формата серии «Библиотечка военных приключений». В основном, про Великую Отечественную войну, хотя попадались и детективы о том, как в мирные послевоенные годы отважные сотрудники органов выявляют и разоблачают злокозненных иностранных шпионов и отдельных нестойких советских граждан, скатившихся на преступный путь пособничества супостату. Ах, какие названия красовались на обложках – у подростков (а они составляли большинство читателей такой литературы) аж кровь стыла в жилах! «Смерть под псевдонимом», «Секретный фарватер», «Бесшумный фронт», «Семи смертям не бывать», «Тайна Юля-Ярви», «Боцман с "Тумана"» и т.д.

Низкий поклон авторам новых военно-приключенческих сериалов за то, что возвращают нас в пору нашего детства тем, что совершенно искренне предполагают, что современный зритель доверчив, как подросток, и знает не больше. Это, право же, трогательно!

Возьмем новейшие сериалы: «Черное море» и «Перевод с немецкого». Оба относятся к жанру военно-приключенческого детектива. В первом (время действия – осень 1944-го, режиссер Сергей Щербин) идет поединок между немецкой школой подводных диверсантов, которая планирует взорвать ни больше ни меньше как целый Черноморский флот, и доблестными советскими контрразведчиками. Во втором (время действия - весна, лето и немножко осень 1941 года, режиссеры Андрей Мармонтов и Владимир Кильбург) враги намереваются взрывать оборонные заводы и заодно – шлюзы канала Москва-Волга, но основные события вертятся вокруг редкой книги по германской мифологии, написанной на древневерхненемецком языке, с помощью которой враг шифрует свои донесения. Немецкий шпион при попытке его задержания погиб, сотрудникам НКВД досталась обгорелая страничка книги, и от того, удастся ли найти целый экземпляр и воспользоваться им для расшифровки, зависит судьба Москвы (!).

Первый сериал сделан совсем уж просто, и так как авторы сценария Игорь Тер-Карапетов, Игорь Торотько, Олег Кириллов и Андрей Ивашкин, презрев завет великого русского полководца Суворова, действовали не умением, а числом, то советские смершевцы, за исключением главного героя, гения военно-морской разведки и контрразведки капитана второго ранга Сабурова, довольно наивны, а уж враг, которому полагается быть хитрым и коварным, глотает наживку с готовностью проголодавшегося налима. Поединок двух спецслужб превращается в игру в поддавки.

Сценарная группа «Перевода с немецкого»: Владимир Кильбург, Екатерина Андерсон, Татьяна Мишенко и Марина Постникова – действовала изобретательнее. В отличие от «Черного моря», где с самого начала ясно, кто враг, а кто друг, сюжет «Перевода с немецкого» запутан, так что зритель распознает главного злодея только в последней серии (правда, начинает догадываться, что с этим персонажем что-то не так, уже в предпоследней).

Панин – Евгений Миллер.
Панин – Евгений Миллер. Фото: Кадр из сериала "Черное море"

В «Черном море», правда, и гадать не надо: тут свои и чужие разведены по разные стороны линии фронта. В роли начальника школы подводных диверсантов снялся привыкший играть утонченных злодеев Андрей Руденский (а ведь как начинал артист – горьковского Клима Самгина сыграл когда-то), и он надменно негодяйствует, как и положено по роли высокопоставленному офицеру абвера.

Правда, с самим образом какая-то путаница имеет место: персонаж Руденского – румынский граф Котряну, находящийся почему-то на германской службе. Возможно, авторы сценария где-то слышали, что союзниками немцев были румыны (которые, как известно, отметились в оккупации Одессы) и откуда-то знают, что лучшими боевыми пловцами-диверсантами во Вторую мировую войну были итальянцы, которыми командовал «черный князь» Валерио Боргезе. (Между прочим, своих коммандос он не распустил и после войны, и десять лет спустя они взорвали давным-давно устаревший, но внушительный линкор «Новороссийск», который прежде носил имя «Джулио Чезаре», т.е. Юлий Цезарь, принадлежал к составу Итальянского королевского флота и был передан СССР в счет репараций.) Князь – граф, итальянец – румын; какая разница? Правда, в фильме действует и прикомандированный к школе итальянец Риццоли, но вразумительного занятия ему не придумано, и он только путается под ногами и помаленьку интригует.

Объединяет два сериала тот факт, что в обоих главного советского контрразведчика играет артист Павел Трубинер, который, если вглядеться в список его ролей, появился на свет даже не в рубашке, а в форме офицера спецслужб. В первом сериале его героя зовут капитан второго ранга Сергей Сабуров, во втором – майор госбезопасности Павел Нечай. Актер, кстати, прекрасный; когда ему дается хотя бы чуть выбраться из рамок навязанного амплуа, он бывает и неожиданным, и беспомощным в быту, но готовым к рискованным авантюрам интеллигентом, как в сериалах (тоже детективных, но изысканных) по романам Татьяны Устиновой «С небес на землю» и «Сто лет пути». А уж как убедительно он сыграл Григория Орлова в сериале «Великая» (проигравшем, к сожалению, конкурирующей франшизе «Екатерина», «Екатерина. Взлет» и «Екатерина. Самозванцы», но Трубинер в роли фаворита был безусловно сложнее и значительнее Сергея Марина)!

Ребята, изучайте материальную часть!

А еще эти сериалы (и еще много снятых в последнее время фильмов о войне) объединяет то, что в них не только концы с концами то и дело не сходятся (это в жанровом кино дело обычное), но и присутствует невероятное количество ляпов. Начиная с того, как одеты герои. Флотские контрразведчики в «Черном море» носят погоны с красными просветами и не имеют нарукавных знаков различия, но именуются по-морскому: капитан второго ранга, капитан-лейтенант и т.д . Явное упущение.

Дальше – больше! Параллельно военно-приключенческой линии в сериале развертывается любовная: Сабуров с детства любил девушку из их школы Елену, но Елена вышла замуж за друга Сергея по военно-морскому училищу Егора Солея, который позже погибнет на глазах Сабурова, и Елена долгое время будет считать Сергея виновником гибели мужа. В картину вводятся флешбэки, рассказывающие о юности героев. Все трое собираются на танцы. Над входом в парк визит растяжка «Бал офицеров». Время действия – никак не позже 1933 года. Словом «офицеры» тогда называли исключительно белогвардейцев. Оно было реабилитировано вместе с погонами, в 1943 году.

И в других недавно снятых фильмах о войне слово «офицеры» звучит в самом начале войны. Зрителю так проще, что ли?

В «Переводе с немецкого» высокопоставленные сотрудники одного из наркоматов на приеме по случаю очередной трудовой победы одеты в элегантные костюмы по моде 1940-х годов, хотя в то время начальство, подражая Сталину, ходило в кителях полувоенного образца – это был знак принадлежности к советской элите. Кто-то из присутствующих упоминает, естественно, в позитивном контексте, договор Молотова – Риббентропа. Откуда товарищам из наркомата известно об этом договоре и о том, как его назовут много лет спустя? Кажется, они уже наработали на эпитафию: «Он слишком много знал».

Если у авторов отсутствует чувство слова, то почти наверняка будет отсутствовать и чувство правды, умение достоверно воссоздать на экране происходящее.

Со знанием материальной части неблагополучно и в других военных фильмах. В прошедшем года три назад сериале «Истребители. Последний бой» два главных героя получают задание сбить реактивный «Ме-262» - да так, чтобы хоть один из двух его двигателей остался неповрежденным. Каким образом один-единственный «Ме-262» появился на Восточном фронте в конце лета 1944 года, остается на совести авторов. (Реально первый боевой контакт советских истребителей с «Ме-262» состоялся в феврале 1945 года, первым советским асом, сбившим реактивный «мессер», стал Иван Кожедуб.). Видевшие реактивный самолет в полете советские летчики утверждают: «Скорость в два-три раза выше, чем у нас». Герои сериала летают на истребителях Яковлева (вроде бы «Як-3»), их скорость превышала 600 км/час, скорость первого реактивного истребителя 820-830 км/час, так что о двукратном превосходстве говорить не приходится.

Примерно такой же фантастический эпизод, только с танками, изобрели создатели сериала «Крепкая броня» (режиссер Юрий Лейзеров, сценарист Давид Ланян). Там герои осенью 1942 года ловят на живца новейший немецкий танк «Тигр», который появляется на лесной тропе в сопровождении одного-единственного мотоцикла с коляской. Весело играют в поддавки мастера военно-приключенческого кино!

Кстати. Вам не кажется, что «Крепкая броня» - не самое удачное название? Догадываюсь, что авторы вдохновлялись старой песней «Броня крепка, и танки наши быстры…». Но от перестановки слов, в отличие от перестановки слагаемых, меняется многое. Интонация, например. Так и представляешь себе хозяйственного мужичка, который подходит к танку, щупает его и раздумчиво произносит: «Дааа! Крепкая броня, тудыть ее растудыть!»

Придираюсь? Ничуть! Если у авторов отсутствует чувство слова, то почти наверняка будет отсутствовать и чувство правды, умение достоверно воссоздать на экране происходящее. В данном случае – передать то, что ощущает человек на войне. В полной мере это сделать может, наверно, лишь тот, кто сам воевал. Вспомним, сколько фронтовиков было среди советских кинематографистов, пришедших в профессию в 1950-е и чуть позже – режиссеры Григорий Чухрай, Станислав Ростоцкий, Юрий Озеров, Петр Тодоровский, Владимир Басов и др. А уж артисты – слишком много места заняло бы перечисление одних лишь первоклассных звезд, успевших повоевать. Все они знали о чем снимают и что играют.

Эта память утрачена. Тут ничего не поделать. Но к сегодняшнему дню, кажется, очень во многом утрачено и желание постичь, что есть война и что есть человек на войне. Хотя еще в начале ХХI века умели снимать достоверно и убедительно, воплощая на экране адское напряжение критических моментов боевого столкновения. Вспомним хотя бы блистательно сыгранный Евгением Мироновым и Александром Балуевым безмолвный психологический поединок контрразведчика и диверсанта в фильме Михаила Пташука «В августе 44-го» (2001).

Мелодрама в армейской гимнастерке

А так как сделать нормальный военный фильм не получается, ставка делается на мелодраматический сюжет: он любит ее, а она… И все это на фоне грохота и изображенных компьютерной графикой рушащихся стен и взлетающей на воздух тяжелой военной техники. Тут уж всех перещеголяли авторы «Крепкой брони». Девушка Маша любит курсанта танкового училища Васю, внезапно не только для зрителей, но и для себя выходит за летчика Дмитрия, тот гибнет, беременная Маша уходит на фронт медсестрой, там за ней ухаживает военврач, предлагает жениться; Вася – уже командир танка - продолжает любить Машу, несмотря на то, что в него влюблена решительная девушка Наташа, механик-водитель его боевой машины...

По ходу действия пожилой стрелок-радист то ли впав в панику, то ли по причине излишнего усердия, угоняет танк, и Вася с Наташей пробираются к своим через линию фронта, попадают в болото и почти нагие сушат одежду у костра. (Режиссер Лейзеров и сценарист Ланян продемонстрировали здесь похвальное знание классики, тщательно процитировав соответствующий эпизод из фильма Григория Чухрая «Сорок первый». Все равно абсолютное большинство зрителей фильм Чухрая не видело!)

 Елена Солей – Екатерина Вилкова.
 Елена Солей – Екатерина Вилкова. Фото: Кадр из сериала "Черное море"

В «Черном море» любовная линия так же проста, как вся картина; с самого начала ясно, что суровая капитан 3-го ранга Елена (Екатерина Вилкова) и мужественный капитан 2-го ранга Сабуров (Павел Трубинер) в финале сольются в объятии. В «Переводе с немецкого» - чуть сложнее. Герой Трубинера, естественно, влюблен в университетскую преподавательницу романо-германских языков Ирину (стильная, хоть и несколько замороженная Мария Машкова), но за Ириной плотно ухаживает ее друг детства Андрей (Антон Феоктистов), тоже мужчина хоть куда, даже несколько выигрывающий за счет своей европейской интеллигентности на фоне слегка простоватого на вид майора ГБ. Но утонченный красавец в конце концов оказывается гадом ползучим, так что все заканчивается к нашему с вами удовлетворению. Положительный герой, к тому же, в финале «как денди, девушку спас». (Это я Маяковского цитирую.)

Но в ситуации выбора оказывается не только лирико-мелодраматическая героиня.

Перед выбором

Если что и найдется ценного в последних фильмах на военную тематику, так это ситуация трудного выбора, в которую ставят своих персонажей авторы. Проблема эта – экзистенциальная; мы с вами то и дело попадаем в нее и – будем откровенны – не всегда оказываемся на высоте; на войне же от того, на что решился человек, обычно зависит жизнь не только его, но и многих людей. Выбор слишком часто протекает по парадигме альтернативы: верность – предательство. В кино персонаж, стоящий перед таким выбором, почти всегда интереснее «правильного» главного героя.

В «Черном море» перед таким выбором оказывается Николай Панин (Евгений Миллер), он же агент абвера Кунц. Во время Гражданской войны родители Николая были расстреляны большевиками – по крайней мере, так сообщил ему граф Котряну, заменивший подростку отца. Николай, разумеется, ненавидит большевиков. В Новороссийске он действует под видом комиссованного по ранению бывшего моряка, который ловит рыбу и торгует ею на рынке. Жена Панина ждет ребенка и не знает о том, что муж ее – вражеский агент. Сабуров разоблачает Кунца, но вместо того, чтобы отдать под трибунал, решает воззвать к его добрым чувствам: да, Панин антикоммунист, но ведь он русский патриот!

Сабуров, Панин и Елена летят в Ленинград, где живут и здравствуют родители Николая (мерзавец Котряну, разумеется, обманул доверчивого юношу). В результате Панин почти мгновенно переходит на правильную сторону – и героически гибнет во время операции по уничтожению вражеского диверсионного центра. (Гибель его напрашивается: после войны такого человека наверняка ждала очень незавидная судьба, а напоминать о том, как рубили лес и как летели щепки, авторам явно не хочется.)

В «Переводе с немецкого» обстоятельства выбора изобретены более искусно. Ирина и ее отец, историк прибалтийских земель, а также обаятельный друг детства Андрей, долгое время жили в Латвии, где имели неприятности за свои коммунистические взгляды. Ирина с отцом аккурат накануне Большого Террора уехали в СССР (наши время и место!), и отец в 1936 году был репрессирован. Ирина преподает в Московском университете (только не спрашивайте авторов, как попала туда дочь «врага народа», они вам не ответят!) и, естественно, втайне очень плохо относится к сталинскому режиму. Но русской патриоткой остается – и в конце концов делает правильный выбор.

С Андреем еще интереснее. Где-то в промежутке между подписанием Пакта Молотова – Риббентропа и аннексией Латвии он в очередной раз задержан местной политической полицией, которая устраивает ему встречу с агентом абвера. Немец убедительно объясняет впечатлительному молодому человеку, что очень скоро в Латвию придут Советы, но никакого светлого будущего не получится, а получатся репрессии, депортации, казни и пр. – и Андрей, вынужденный выбирать из двух зол, выбирает худшее.

Верить в предлагаемые авторами обоих сериалов обстоятельства или не верить – дело ваше. Мне же хочется вспомнить тоже показанный по ТВ в эти майские дни, хотя снятый пятью годами раньше сериал Андрея Прошкина «Переводчик».

Андрей Прошкин (между прочим, сын известнейшего режиссера Александра Прошкина, тут природа на втором поколении не отдохнула) – не чета безвестным изготовителям среднестатистических сериалов. На его счету такие фильмы, как «Орда», «Орлеан», «Миннесота», «Спартак и Калашников».)

Герой «Переводчика» - смешной «маленький человек», учитель химии Андрей Петрович Стариков; дети явно любят его, но не очень уважают: Стариков добивается внимания на уроках, пародируя жестикуляцию и походку Чарли Чаплина, за что и заслужил прозвище «Чарли». В роли Старикова Прошкин снял актера, вроде бы, абсолютно неподходящей индивидуальности: Виталий Хаев сыграл на своем веку стольких громогласных крепких мужиков, отчаянных матерщинников, что в ином образе его трудно представить. А напрасно! Зачуханный интеллигент, неловкий, беспомощный в быту, отчаянно пытающийся привести к общему знаменателю матушку, даму из «бывших», с безупречными светскими манерами (Лариса Малеванная) и красивую простушку-жену (Карина Андоленко), почти что – грустный клоун, сыгран Хаевым великолепно.

Таганрог, где происходит действие, стремительно захватывают немцы, они входят в город, когда в школе идут уроки, и Стариков с его абсолютной непрактичностью просит немецкого офицера дать в сопровождение солдат, чтобы дети могли безопасно разойтись по домам. Самое удивительное, что штурмбаннфюрер Ляйтнер выполняет его просьбу.

В фильме нет батальных сцен, но Прошкин настаивает на том, что война, помимо всего прочего, еще и абсурдна. Один из мальчиков запевает: «Слушай рабочий, война началася!» Немецкий солдат, не поняв ни слова, одобрительно кивает: «Хорошо поешь!»

Стариков хорошо говорит по-немецки (мамино воспитание!), и Ляйтнер приглашает его работать переводчиком в учреждение, которое открылось в бывшей школе. И тут между учителем и офицером SD возникают странные, небезопасные для Старикова и явно развлекающие Ляйтнера отношения. Герой картины знает: пришлось пойти на службу к врагу, из этого необходимо извлечь какую-то пользу для себя и для других людей, Стариков сначала защищает свое маленькое личное пространство, затем спасает школьников, которые припрятали приемник, слушали советское радио, записывали сводки с фронта и расклеивали их по ночам. (Трогательная подробность: увидев на стене листовку, Стариков педантично исправляет в ней грамматические ошибки).

Ужас в том, что герой понимает: он должен ненавидеть немцев, но те, с которыми он имеет дело, не дают повода. Ляйтнер (его очень точно, не впадая в карикатурность, играет немецкий актер Йоахим Пауль Ассбёк) снисходительно доброжелателен, даже, кажется, позволяет себе быть человечным – вне службы. Любит фильмы запрещенного в Германии Чарли Чаплина и поощряет Старикова пародировать Чарли; к идеологии нацизма относится прохладно: вы же понимаете, Чарли, это пропаганда… ну какой вы «унтерменш», дело же не в форме черепа, а в его содержании!».

Стариков пробует помаленьку вредить оккупантам, но взорванная им мина убивает двоих предателей-полицаев, а немцы за это вешают двадцать человек. Глухонемой сосед попал в заложники, жена умоляет Старикова спасти его, предлагает подкупить немцев бидоном черной икры. Ляйтнер согласен, но среди приговоренных – мальчик, переводчик хочет спасти и его, но Ляйтнер категоричен: я могу дать вам одного, а не двоих. Стариков спасает ребенка – и соседка начинает презирать его как предателя.

Герой видит все новые преступления против человечности, которые совершают нацисты, и пробует действовать, он даже устраивает покушение на своего «приятеля» Ляйтнера. А затем, ожидая разоблачения и казни, отправляет семью в соседнюю деревню. Стариков разоблачен, но Ляйтнер продолжает играть с ним, как сытый кот с мышью, которая интересна не своей питательностью, а своими метаниями. Он выводит Старикова за территорию города, имитирует расстрел, а потом отпускает: мол, иди отсюда, это не твоя война. Только будь осторожен, потому что эсэсовцы за городом проводят облавы.

Каждая безрассудная акция Старикова только ухудшает положение. Вот уж действительно: хотелось, как лучше, а получилось… Стариков оказывается в положении человека, заключившего сделку с дьяволом: такого «партнера» не обманешь и не умилостивишь, игра будет идти только по его законам. Нельзя делать выбор частично. И хотя сегодня нас мороз по коже продирает, когда мы слышим строки Константина Симонова «Сколько раз ты видишь его, столько раз его и убей!», и это противоречит нашему представлению о гуманности, политкорректности и пр., но тогда альтернативы не было. И смешной человек, увидев на месте деревни пепелище, возвращается в город, хватает «шмайссер» и начинает поливать огнем всех немцев, какие попадутся на пути. Трагикомедия завершается как высокая трагедия.

Но такие фильмы, как «Переводчик», делаются не к юбилеям.

Комментарии
Copy
Наверх