/nginx/o/2016/12/19/6188509t1h8d84.jpg)
Сами рейтинги здесь играют роль печки, от которой, согласно поговорке, принято танцевать. Тогда уместен разговор о специфическом музыкальном сопровождении. Тем более что, как считают некоторые эксперты, рейтинги эстонских партий и разгул стихии, принявшей форму COVID-19, находятся в тесной связке.
К сожалению, танцы эти не всегда бывают чистыми. Например, опубликованные на днях результаты исследований общественного мнения в отношении основных политических сил республики, проведенных двумя ведущими социологическими фирмами, констатируя сформировавшуюся тенденцию в целом одинаково, изрядно расходятся в подробностях.
По данным компании Norstat Eesti AS, опубликованным 20 мая, за период с 21 апреля по 18 мая рейтинг оппозиционной Партии реформ, впервые с весны прошлого года, упал ниже тридцати процентов и составил 29,9 процента, что на один процент меньше, чем в предшествовавший месяц. За тот же период популярность возглавляющей правящую коалицию Центристской партии выросла на 0,9 процента – до 25,4%.
Двумя днями позднее были преданы огласке результаты исследований на ту же тему, проведенных фирмой Kantar Emor, из коих явствует, что в мае поддержка реформистов снизилась не на один, а на шесть c лишним процентных пунктов, и составила 24%. У центристов майский рейтинг выше предыдущего на пять процентов – 22 против 17. Показатели других партий, как представленных в парламенте, так и аутсайдеров, пока оставим в стороне, речь о главных игроках, задающих тон.
Конечно, при необходимости можно объяснить такую «вилку» различиями в применяемых методиках, погрешностями при подсчете итогов и прочими учёными штучками. Сказано ведь, что есть три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика. Однако не следует забывать и о социологии… Хотя, повторимся, в целом тенденция отражена верно: реформисты теряют популярность, а центристы – наоборот. Но при этом цифры Norstat (соответственно -1% и +0,9%) вполне укладываются в те самые рамки математической погрешности. Тогда как данные Kantar Emor не просто констатируют характерный вектор, но позволяют определенно сделать вывод, что уровень популярности обеих политических организаций изменился весьма заметно, и это напрямую зависит от их поведения в период пандемии.
По идее, опять-таки, если приспичит, можно упрекнуть сотрудников второй фирмы в предпочтениях, отдаваемых центристам. Но такие упреки будут беспочвенными, потому что абсолютные цифры, характеризующие популярность центристов, у Kantar Emor даже ниже, чем приводит Norstat. Вряд ли такое может себе позволить ангажированный исследователь.
Тот факт, что шаги, предпринятые в эти недели и месяцы центристами, реально добавили и укрепили доверие к ним со стороны населения, на мой взгляд, в принципе не может вызвать возражений. При возникновении экстремальной ситуации действия представителей власти, оказавшихся в нужное время и в нужном месте, были направлены в нужную сторону.
Правда, не вполне синхронно: на высшем уровне поначалу был допущен ряд существенных промахов. Главный из них, по мнению специалистов, это выдача итальянским спортсменам разрешения на приезд в Курессааре, что превратило остров в один из самых опасных очагов инфекции.
Таллинн же оказался более способным оперативно реагировать на вызовы чрезвычайной обстановки. Хотя, надо признать, на первых порах руки у столичных властей были частично связаны отсутствием распорядительных актов правительственного уровня.
В какой-то момент с Тоомпеа даже раздавалась критика по поводу действий горуправы, желавшей ограничить работу ночных клубов и других мест массового скопления народа, на фоне явно тревожных признаков роста числа инфицированных.
Но вскоре глава правительства и его команда сориентировались, и в дальнейшем меры на уровне столичного и республиканского правительств были синхронизированы.
Не будет преувеличением сказать, что столь заметный рост популярности центристов в значительной, если не в определяющей степени, был достигнут за счет тех голосов, которые отданы респондентами именно властям Таллинна как более слаженно и эффективно действовавшей команде.
В оправдание премьер-министра следует, объективности ради, напомнить, что ему в качестве руководителя республиканского единого антивирусного штаба пришлось тратить гораздо больше усилий, чтобы управлять коалиционной птицей-тройкой. Особенно если учесть, что одна из «пристяжных» – партия EKRE – периодически взбрыкивала, нарушая единый ритм и темп призывами не придавать большого значения новой хворобе и лечить её при помощи шерстяных носков и чеснока.
Оппозиционные политики, особенно на первом этапе, действовали в серьезном диссонансе с достаточно грамотными шагами коалиции. Наиболее явно такие ноты звучали в выступлениях лидеров Партии реформ. Несколько членов правления и партийных активистов ПР, помнится, призывали следовать примеру Швеции, которая, как известно, вообще не предпринимала никаких ограничительных шагов, могущих служить препятствием к распространению заболевания. По мнению реформистов, таким способом наши северные соседи поступали наиболее здраво, решая сразу две острых проблемы: содействовали скорейшей выработке нацией коллективного иммунитета (на мой взгляд, вообще понятия мифического, но это уже сугубо мое личное мнение, – В.И.); а во-вторых, сохраняли рабочие места и тем самым сберегали экономические ресурсы страны.
Правда, когда стали известны печальные итоги столь бережного отношения к материальным ценностям, выразившиеся в уровне смертности от COVID-19 (который в абсолютных цифрах превзошел показатели всех Северных стран, вместе взятых), реформисты сочли за благо сделать вид, что ничего подобного они не говорили. Однако слово – не воробей, и совсем не исключено, что именно те человеколюбивые высказывания, пусть не сразу, косвенно, но в конечном счете негативно, сказались на популярности реформистов даже в среде их традиционных сторонников.
Напомнив об этом реформистском «проколе», известный хирург Владимир Афанасьев, с которым мне недавно довелось беседовать, подчеркнул: «Учитывая эту историю, нам всем, жителям Эстонии, повезло, что в кризисной ситуации у власти оказались именно те люди, которые там оказались. Будь на их месте, например, те же реформисты, что было, кстати, вполне реально, то никому мало бы не показалось».
По мнению эксперта, главная заслуга правительственных чиновников состоит в том, что они оперативно привлекли к решению проблемы настоящих серьезных специалистов-медиков: инфекционистов, вирусологов и эпидемиологов, ведущих авторитетов в своих кругах. Таких, например, как профессора Пеэп Тальвинг (Северо-эстонская региональная больница), который возглавил Северный медицинский штаб, и Йоэль Старкопф (Клиника Тартуского университета), руководивший Южным медштабом. Не меньшим авторитетом пользуется и назначенный медицинским руководителем республиканского кризисного штаба доктор Аркадий Попов, известный специалист в области кризисной медицины, много лет возглавляющий Центр скорой помощи той же Северо-Эстонской региональной больницы.
И это было не просто формальное назначение на должность «свадебных генералов». Их мнение при обсуждении возникающих проблем и организации необходимых действий было решающим, и именно поэтому Эстония подошла к сегодняшнему дню со сравнительно малыми потерями.
Убедительным доказательством правильности предпринятых в борьбе с COVID-19 шагов стала информация, которая прозвучала в минувший вторник по Радио 4. Оказывается, благодаря жестким мерам в борьбе с коронавирусной пандемией, в этом году гораздо быстрее и с гораздо меньшими потерями закончилась «обычная» сезонная эпидемия гриппа и ОРЗ: по сравнению с предыдущими годами количество нуждающихся в госпитализации сократилось в три (!) раза. Примерно на столько же снизились и другие показатели эпидемии: число инфицированных, смертность и т.д.
Уже ради одного этого, пожалуй, стоило мириться с такими непривычными доселе явлениям, как обязательное ношение масок, соблюдение правила 2+2, работа и учеба «на удалёнке», и с другими новшествами. Оказалось, что это совсем не сложно и не страшно…