Чему нас научили эпидемии оспы, холеры, кори и других страшных болезней?

Хотя не бывает двух похожих друг на друга болезней, можно исходить из того, что происходило во время предыдущих вспышек, чтобы осветить путь, лежащий впереди, пишет Эрин Блэйкмор на портале medium.com.

Новый коронавирус - совершенно новое явление. Но вспышки, эпидемии и даже пандемии преследуют человечество с незапамятных времен. Могут ли прошлые пандемии подготовить нас к будущему? Вот некоторые уроки, которые стоит рассмотреть.

Холера: география имеет значение

В Европе XIX века ученые и общественность полагали, что причиной холеры являются "миазмы", или плохой воздух. Сильно заразная диарейная инфекция на самом деле вызвана Vibrio cholerae, неприятной бактерией, которая распространяется через кал. Но до того, как бактериальная теория болезни утвердилась, казалось, что периодические вспышки - даже пандемии - были просто неизбежны.

В 1854 году мир был в центре третьей из шести пандемий холеры, и от нее сильно пострадал Лондон. Врач по имени Джон Сноу практиковал в городском районе Сохо, который с начала распространения болезни покинули трое из каждых четырех жителей. Но у Сноу была догадка, и он остался, чтобы поговорить с семьями жертв.

Используя интервью и картографирование для определения точной причины вспышки, Сноу стал инициатором расследования эпидемии.

Поначалу Сноу тоже думал, что холера распространяется грязным воздухом, и хотя он не нашел лекарство, проведенные им интервью раскрыли закономерность. Более 500 человек, которые умерли всего за 10 дней, кучно жили возле общественного водяного насоса на Брод-стрит. Когда Сноу исследовал воду из насоса под микроскопом, он заметил «маленькие белые хлопьевидные частицы». Он убедил местных чиновников удалить ручку насоса, чтобы люди больше не могли получить доступ к загрязненной воде - и внезапно вспышка утихла.

Сноу только что обнаружил, что холера передается через воду, но он также внес бесценный вклад в общественное здравоохранение. Используя интервью и картографирование для определения точной причины вспышки, он стал первым, кто провел расследование вспышки. Современные эпидемиологи полагаются на полевые рассследования, подобно Snow, чтобы подтвердить вспышку, выяснить, что происходит, взять инфекцию под контроль и предотвращать ее. 

Вывод: стоит инвестировать в надежные полевые исследования даже в случае небольших вспышек. Можно привести в пример вашингтонский хор, связанный с множеством случаев заболевания коронавирусом.

Грипп: промедление смерти подобно

Эпидемия гриппа 1918 года поразила примерно треть населения мира и привела к гибели 50 миллионов людей во всем мире. Из них 675 000 были из Соединенных Штатов. Но число можно было существенно сократить, если бы чиновники были готовы действовать раньше.

Филадельфия имела второй по величине уровень смертности в стране, отчасти благодаря роковому решению организовать массовый парад в городе, который не осознавал, что уже переживает пандемию. Вилмер Крузен, директор городского здравоохранения, надеялся, что вспышку гриппа среди моряков можно сдержать. Но Крузен неправильно оценил масштабы вспышки и политические факторы, в том числе продолжающееся участие Америки в Первой мировой войне, и гигантский парад, призванный помочь набрать солдат и собрать средства для войны, состоялся как и планировалось.

В результате, 200 000 человек, которые выстроились на улицах в центре Филадельфии 28 сентября 1918 года, оказались непреднамеренными переносчиками гриппа. В течение 72 часов после парада каждая больничная койка в городе была заполнена. Ежедневное число погибших с тех пор росло. В конечном итоге там погибло более 16 000 человек - большинство из них в течение пяти недель после парада.

И напротив, города, которые приняли быстрые меры, потеряли меньше людей. В Сент-Луисе комиссар по здравоохранению Макс Старклофф, призвал к широкому закрытию и другим мерам, в том числе к отмене парада, подобного тому, который оказался настолько фатальным в Филадельфии, - после того как всего лишь 100 человек и группа из 500 солдат, расквартированных за пределами города, заболели гриппом. В результате число погибших в городе было намного ниже, чем в Филадельфии, и стало шестым самым низким в стране. 

Вывод: не ждите, пока инфекция взорвется, прежде чем предпринимать какие-либо действия.

Полиомиелит: ... но и спешка может убить

В 1955 году смертельная эпидемия полиомиелита в Соединенных Штатах оказалась еще более смертоносной, когда некоторые вакцины, предназначенные для предотвращения заболевания, в конечном итоге вызвали его. Инцидент Каттера, как теперь известно, иллюстрирует, что может произойти, когда на рынок в спешке выпускают новые лекарства.

Для спешки была веская причина: к тому времени, когда в 1955 году в США было объявлено об успешном испытании вакцины Джонаса Солка, изготовленной с использованием инактивированного полиовируса, США уже много лет находились в эпицентре находившей волна за волной болезни, которая может вызвать мышечную слабость и паралич. Объявление от 12 апреля 1955 года о том, что вакцина Солка сработала, было встречено фанфарами и с облегчением. Менее чем через три часа после того, как вакцина была объявлена ​​безопасной и эффективной, Национальный институт здоровья предоставил ее пяти компаниям, которые уже предоставили образцы вакцины для проверки безопасности. Несмотря на предупреждения исследователя института, который понял, что вакцина, произведенная лабораториями Каттера, привела к обезьяньему полиомиелиту во время обычного теста на безопасность, "Каттер" был среди компаний, имеющих лицензию на производство препарата.

В последующие недели 120 000 доз вакцины Каттера были введены американским детям, которые не знали, что им вводят живой полиовирус. Сорок тысяч привитых детей заболели полиомиелитом, и сама вакцина начала свою собственную эпидемию. К тому времени, когда вакцина была отозвана, более 160 человек были парализованы и 10 были мертвы.

Катастрофа вызвала панику у родителей и привела к негативной реакции, поскольку некоторые из них забрали своих детей из программ вакцинации. Смертельный инцидент вызвал ужесточение протоколов безопасности вакцин и эпиднадзора за болезнями. Но он также сделал фармацевтические компании менее вероятными производителями вакцин. Знаковое решение, вынесенное против "Каттер" от имени детей, которые были парализованы после получения вакцины против полиомиелита, облегчило вынесение решений против производителей, производящих опасные продукты.

«Инцидент Каттера привел к первому скоординированному реагированию на чрезвычайную ситуацию в стране», - пишет Пол А. Оффит, доктор медицинских наук, директор Филадельфийского детского госпиталя.

Вывод: слишком поспешное одобрение лечения или вакцин может иметь неприятные последствия.

Эбола: наблюдение превыше всего

Для реагирования на вспышку работникам общественного здравоохранения нужна информация. Кто болеет? Где? Отсутствие ответов на эти вопросы может привести к потере времени и ресурсов и стать причиной того, что вспышки будет распространяться незамеченной. Жизни находятся на чаше весов - и, как показала одна из недавних эпидемий, отсутствие надежных систем тестирования и наблюдения может быть трагическим.

Когда в 2014 году в Гвинее вспыхнуло заболевание вирусом Эбола, оно охватило Западную Африку. В течение следующих двух с половиной лет заболели 28 600 человек и умерли 11 325. Более ранние вспышки болезни, которая вызывает лихорадку, рвоту и даже внутреннее кровотечение и которая убивает в среднем 50% всех людей, которые заражаются этим вирусом, удавалось сдержать. Так почему же она распространилась в 2014 году?

Ответ во многом сводится к наблюдению. Эпиднадзор за болезнями - сбор и анализ информации о вспышке, а затем ее использование для определения ответных мер - является классической основой общественного здравоохранения. И, к сожалению, вспышка Эболы в 2014 и 2015 годах стала примером того, чего не следует делать. Болезнь поразила людей в изолированных и бедных районах стран с недостаточно финансируемыми системами общественного здравоохранения, и даже когда отчеты действительно дошли до властей, у них зачастую не хватало ресурсов для расследования.

В результате смертельная болезнь распространилась по всей сельской местности, побуждая должностных лиц общественного здравоохранения предлагать творческие, в основном низкотехнологичные решения для эпиднадзора на протяжении многолетней эпидемии. Например, в Сьерра-Леоне члены сообщества помогли определить «триггерные события», такие как домохозяйства с более чем двумя больными людьми или смерти или небезопасные захоронения. В течение семимесячного периода в 2015 году эти работники предупредили чиновников о более чем 12 000 триггерных событиях, обнаружив около трети всех случаев Эболы в их округах. Это не только помогло идентифицировать горячие точки: поскольку наблюдатели также сообщали о трупах, они помогали чиновникам выяснить, когда эпидемии замедляются.

По состоянию на 28 апреля в африканском регионе ВОЗ, который охватывает весь континент и 47 стран, было зарегистрировано только 22 000 случаев смерти Covid-19 и 899 человек. Эта отсрочка вряд ли продлится долго, но существующие системы и методы наблюдения также могут быть адаптированы для реагирования на новый коронавирус.

Вывод: привлекайте членов сообщества для поддержки некачественных систем наблюдения.

Оспа: решения, возможно, уже существуют

Оспа была ужасающим фактом жизни для большей части прошлого - письменные отчеты о болезни датируются еще четвертым веком нашей эры, а свидетельство сыпи от оспы было обнаружено у египетских мумий, похороненных в третьем веке до нашей эры. На протяжении тысячелетий болезнь распространялась по миру континент за континентом по мере роста торговли, модернизации, расселения и колонизации. Оспа вызывает лихорадку и болезненную гнойничковую сыпь и может привести к обезображиванию и смерти; около 30% всех жертв оспы умерли. Но еще до того, как была изобретена вакцинация, люди в Азии, на Ближнем Востоке и в Африке знали способ вызвать иммунитет - и порабощенный человек в колониальной Америке помог донести концепцию прививки до западного мира.

В 1721 году, когда по Бостону прокатилась эпидемия оспы, город запаниковал. Ситуация казалась безнадежной, пока проповедник и местный врач не объединились, чтобы проверить концепцию прививки. Она была представлена проповеднику Коттону Мазеру Онисимусом, африканцем, которого он поработил. Онисимус участвовал в процедуре, при которой гной от инфицированного оспой человека втирался в порез на его руке. Когда он рассказал Мазеру о технике, проповедник был сразу заинтригован. Когда Мазер прочитал рассказ о прививках в Османской империи в научном журнале, он узнал, что эта практика уже распространена на Ближнем Востоке. Мазер стал новообращенным.

С началом эпидемии 1721 года Мазер и местный врач Забдиэль Бойлстон начали экспериментировать с прививкой. Идея изначально была крайне непопулярна, Мазера высмеивали и даже угрожали ему за то, что он поверил рассказам африканского раба. «У того гнева был некрасивый расовый привкус», - говорит историк Университета Брауна Тед Уидмер. Но прививка сработала: только один из 40 человек, привитых в ходе пробного запуска, умер, в отличие от одного из семи среди тех, кто не был привит.

Вскоре практика «вариоляции», как стали называть технологию, была широко принята в западном мире. У людей, которые были привиты, обычно развивалась легкая инфекция оспы, а затем развивался и иммунитет. Эта практика заложила основу для более позднего открытия вакцинации Эдвардом Дженнером в 1796 году. Дженнер понял, что коровья оспа животных также защищает от оспы, и что люди, привитые коровьей оспой, не передают симптомы оспы другим людям. Вскоре от вариоляции отказались в пользу вакцинации.

Если бы Мазер и Бойлстон не хотели слушать то, что уже было известно в других частях света, возможно, потребовалось бы еще больше времени, чтобы победить оспу. Вместо этого болезнь в конце концов стала первой в истории, которая была полностью ликвидирована в 1980 году. 

Вывод: подумайте о существующих методах лечения паралелльно с поиском новых решений.

Малярия: природа может содержать лекарство, но оно может оказаться невоспроизводимым

Веками коренные жители использовали кору хинного дерева или квино-хина для лечения симптомов малярии, паразитарной инфекции, которая может вызывать лихорадку, озноб и потоотделение, или более серьезных симптомов, таких как кома, респираторное расстройство или недостаточность органов. В 1820 году два французских ученых изолировали соединение в коре хинного дерева, которое они называли хинином, и вскоре оно стало основным средством лечения этой болезни. Хотя в конечном итоге были обнаружены другие методы лечения, некоторые формы малярии противостоят этим новым лекарствам - и хинин остался неясным для химиков, которые хотели найти способ воспроизвести его в лаборатории.

Во время Второй мировой войны зависимость мира от хинного дерева для хинина стала большой проблемой, когда союзники были отрезаны от голландских колоний, которые производили большую часть мировой хинной коры. Война в конце концов закончилась, но поиск химиков - нет. В конечном итоге с момента открытия соединения хинина до надежного синтеза хинина прошло более 150 лет. Даже сегодня хинные деревья являются единственным экономически оправданным источником хинина.

История хинина иллюстрирует преимущества и потенциальные недостатки обращения к природе для лечения болезней. «Более 28 000 видов, как известно, используются в традиционной медицине для лечения различных заболеваний и симптомов, а значит существует множество возможностей для поиска новых лекарств», - говорит Кассандра Куав, куратор гербария и доцент дерматологии и здоровья человека в Университете Эмори.

Природная фармакопея создает ряд уникальных проблем, говорит Куав. Растительные ингредиенты, как правило, химически сложны, и иногда их соединения взаимодействуют удивительным образом. «Природа невероятно химически сложна», - говорит она

Вывод: эффективные методы лечения могут исходить от природы... но нельзя обойти сложность биологии.

Гвинейский червь: вам не всегда нужно лечение

В 1986 году, по оценкам, 3,5 миллиона человек в Африке и Азии болели гвинейским червем - паразитарным заболеванием, вызывающим болезненные волдыри, отеки, бактериальные инфекции и инвалидность. Но к 2019 году было выявлено только 54 случая, даже без лечения или вакцины. Это падение произошло не случайно - оно было результатом многолетней кампании общественного здравоохранения, которая почти навсегда уничтожила гвинейского червя.

К 1980-м годам стало ясно, что исследователи даже близко не подошли к разработке эффективной вакцины против Dracunculus medinensis, паразита, вызывающего заболевание. Поскольку оно передавалось через загрязненную питьевую воду, специалисты общественного здравоохранения знали, что местные усилия, направленные на обеспечение чистой воды, принесут дивиденды. Центр Картера, неправительственная организация, основанная Джимми Картером, возглавил работу в сотрудничестве с министерствами здравоохранения в затронутых странах и помог в разработке программ на уровне общин.

Сегодня деревенские волонтеры - люди, которые информируют своих сверстников о передаче паразита, учат других, как фильтровать свою воду и помогают в наблюдении за случаями, - являются основой этого подхода. Они доказали свою особую эффективность, помогая справиться с местными обычаями и суевериями, которые могут затруднить работу международных работников общественного здравоохранения.

Могут пройти годы, прежде чем исследователи разработают стратегию создания эффективных вакцин против паразитов любого вида. Микробиолог из Университета Джорджа Вашингтона, доктор философии Джеффри Бетони, который работает над вакцинами против анкилостомы и других паразитов, назвал вакцины против паразитарных инфекций «главным вызовом». Но к тому времени, когда исследователи смогут создать вакцину против D. medinensis, она может и не понадобиться. Предполагается, что около 80 миллионов случаев гвинейского червя были предотвращены благодаря кампании общественного здравоохранения, и ликвидация уже представляется не просто возможной, а неизбежной.

Вывод: нам все еще нужно лекарство от Covid-19, но образование и точная информация могут дать людям возможность тем временем ограничить его распространение. Даже если лекарство не найдено сразу, его распространение можно остановить с помощью эффективного образования.

Корь: мы еще не до конца изучили, на что способны вирусы

Корь считалась распространенной детской болезнью в течение нескольких поколений, но как только в 1960-х годах стали доступны вакцины, появилась надежда, что она будет искоренена. Несмотря на то, что мир все еще преследует эту цель, заболеваемость этой болезнью значительно сократилась, и во всем мире смертность снизилась на 73% в период с 2000 по 2018 год.

Прошло 66 лет с тех пор, как вирус кори был впервые изолирован, и теперь корь считается заболеванием, которое можно предотвратить. Но еще многое предстоит узнать о том, на что способен вирус. Только в прошлом году исследователи обнаружили, что вирус кори подрывает способность иммунной системы помнить, как бороться с другими заболеваниями, не связанными с корью, уничтожая от 11 до 73% антител обычного человека против других патогенов.

Это подтверждает давние вопросы о том, почему вакцина против кори, по-видимому, также обеспечивает иммунитет к другим заболеваниям. Но это также указывает, как много нужно узнать о вирусах. В отличие от кори, новый коронавирус не был в поле зрения ученых в течение десятилетий - и даже когда будет, он все еще сможет содержать секреты, выяснение которых займет еще больше времени.

Вывод: быстрый научный прогресс и знания, полученные в результате прошлых вспышек, эпидемий и пандемий, могут помочь нам, но нет никакого способа предсказать, как долго мир будет сражаться с SARS-CoV-2 или узнавать о нем новое.

Желтая лихорадка: привилегированный иммунитет может усугубить социальные проблемы

Давно известно, что неравенство в части здоровья продлевает пандемии, эпидемии и вспышки - просто взгляните на Мадагаскар, где ту же самую чуму, которая питала «Черную смерть», оказалось трудно искоренить из-за социального неравенства и ухудшения инфраструктуры, политической нестабильности и ухудшения состояния окружающей среды. Но есть и другая опасность вспышек заболеваний: предоставление слишком больших привилегий выжившим людям может на самом деле увеличить неравенство.

В течение 19-го века Новый Орлеан был очагом желтой лихорадки. Вирусная инфекция, распространяемая комарами, поражала влажный город год за годом. А без эффективных лекарств или профилактических средств у жителей города не было иного выбора, кроме как терпеть ее и ее ужасные симптомы, которые могут варьироваться от лихорадки и помешательства до черной рвоты с кровью. Циклы болезней, страданий и смерти стали настолько знакомыми, что желтую лихорадку считали особенностью повседневной жизни. Единственными людьми, которые не были подвержены капризам желтой лихорадки, были те, кто пережил предыдущий бой с ней - и их иммунитет стал мощным источником социального капитала в городе.

"Существовала иерархия граждан, основанная на болезни", - объясняет историк Кэтрин Оливариус, доцент истории в Стэнфордском университете. 

"Люди, которые пережили желтую лихорадку, были на вершине. Потом шли «неакклиматизировавшиеся незнакомцы», как их называли. А в самом низу были мертвые". 

Она объясняет, что люди, у которых никогда не было желтой лихорадки, считались безнравственными, не мужественными или еще хуже. Доказательство «акклиматизации» или иммунитета стало своего рода пропуском к выгодам общества. Не пережив желтую лихорадку, люди не могли получить ссуды, доступ к высокооплачиваемой работе или даже сочетаться браком с желанным партнером.

Все это имело катастрофические последствия: иерархия побуждала людей нарочно заразиться желтой лихорадкой. Люди проводили время вокруг больных или даже ели черную рвоту в отчаянной попытке заразиться болезнью и покончить с этим. Несмотря на широко распространенное убеждение, что у чернокожих есть врожденный иммунитет к этой болезни, рабовладельцы были готовы платить на 50% больше за порабощенного человека, пережившего желтую лихорадку.

Несмотря на то, что, по словам Оливариус, не было никакой возможности проверить иммунитет, желтая лихорадка усугубила расслоение общества. «Люди манипулировали микробным миром в своих интересах. Они использовали то, что считали биологией, чтобы удвоить невероятную расовую и социальную дискриминацию».

И это может случиться снова. Нет ясности относительно того, дает ли заражение Covid-19 иммунитет, да и тесты на антитела все еще ненадежны. Официальные лица во многих странах, в том числе в Соединенных Штатах, выдвинули идею имунных сертификатов, которые позволили бы людям, у которых был Covid-19, завершить локдаун. Но, как говорит Оливариус, это несет свои риски.

«Мы не можем допустить, чтобы иммунитет стал еще одной формой дискриминации в нашем обществе, - говорит она. - Вирусы не думают, но мы, люди, вкладываем в них смысл. Мы не можем допустить, чтобы эта пандемия стала двигателем дальнейшей дискриминации».

Вывод: Covid-19 подорвал экономику и уничтожил жизнь, какой мы ее когда-то знали. Позволить ему также нарушить чувство долга перед обществом - значит позволить истории повториться.