Андрес Херкель: проделки с референдумом в России и мы

Андрес Херкель. Фото: Konstantin Sednev / Postimees

На референдуме в России используется ряд уловок, чтобы скрыть увековечение путинской власти, пишет в Postimees колумнист Андрес Херкель. К сожалению, политики Европы и нашей страны тоже порой прибегают к подобным хитростям.

Одна из главных проблем референдумов – это различные ухищрения. По сути, самый демократичный на вид способ получить ответ на ключевой вопрос государственной жизни не обязательно является искренним. Сильнее всего фокус внимания рассеивается при попытке получить ответ одновременно на несколько различных по содержанию и весу вопросов.

То, что референдум в России связан с рядом уловок, доказывает его предыстория. 15 января Путин в своем послании Федеральному собранию предложил внести изменения в конституцию, чтобы увеличить полномочия парламента. Незамедлительно была создана группа для работы над изменением конституции, и через пять дней поправки были готовы для представления в Государственной думе. Поскольку в то же самое время были заменены премьер-министр и генеральный прокурор, стало ясно, что проводится крупная и давно подготовленная операция. Непонятной оставалась только цель.      

Понятно все стало в начале марта, когда 83-летняя Валентина Терешкова, космонавт и депутат, предложила снять ограничение, которое не позволило бы Путину в 2024 году вновь избираться на пост президента. Путин, конечно, встал в позу, мол, зачем вы об этом, пусть это решает Конституционный суд – но тут в России началась вспышка коронавируса.

Вопреки ожиданиям референдум был отложен. Сейчас больше разговоров ведется о том, как в России сначала утвердили ограничения, чтобы сдержать распространение вируса, а затем их поспешили снять, чтобы парад и референдум могли состояться. Теперь крайне поучительным будет углубиться в суть этого референдума – например, для того, чтобы мы сами не оказались обмануты, будучи увлечены какой-либо народной инициативой или референдумом.  

Вообще в демократических государствах принято, что одного человека не избирают на пост президента более двух сроков подряд. Есть ряд примеров авторитарных государств, в которых ограничение в два срока было снято на какое-то время именно в результате референдума. В 2004 году это было осуществлено в Беларуси и в 2009-м - в Азербайджане. В Турции в 2017 году было введено более мягкое положение, но президент Эрдоган по окончании второго срока тоже может надеяться, по крайней мере, ещё на один срок. Уго Чавесу пришлось провести в Венесуэле даже два  референдума (2007 и 2009), прежде чем ограничение смогли снять.

Однако ухищрения референдума в России отличаются от всех приведенных примеров. Конкретно предложение Терешковой состояло не в том, чтобы разрешить неограниченное количество сроков, а в том, чтобы обнулить сроки Путину и заменявшему его Дмитрию Медведеву. В их случае обнуление будет значить то, как будто бы они никогда раньше не занимали президентский пост. Так Путин может оставаться у власти до 2036 года, после чего также теоретически в течение двух сроков занимать президентский пост может Медведев.  

Другими словами: ограничение в два срока действует и даже становится более строгим – речь теперь не о двух сроках подряд, а о двух сроках в общей сложности. К тому же Путин самолично как руководитель государства внес это предложение, которое в отношении него самого оказывается недействительным.  

Все это может показаться банальным, если бы не одно «но», которое пресекает любую критику на корню. А именно то, что такое же обнуление сроков было использовано против самой России на международном уровне. В 2008 году в Страсбурге были все предпосылки для того, чтобы Михаил Маргелов стал президентом Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ). Маргелов был председателем партийной группы, состоящей по большей части из британских консерваторов и послов «Единой России», и ротация между группами позволяла ему быть выдвинутым в качестве кандидата.   

Правильно было бы указать на неуместность представителя России, например, оспорив полномочия российской делегации из-за несовершенства демократии. Вместо этого пошли на хитрость: изменили срок полномочий президента и в то же время утвердили новую систему ротации. Сокращенное председательство было передано самой большой группе депутатов, которую в то время составляли социалисты.    

Это происшествие немаловажно и спустя 12 лет. Совет Европы до сих пор является главным демократическим форумом, где участвует Россия. Как он может критиковать обнуление президентских сроков Путина, когда внутри организации также применяли подобную уловку против России?   

Процедура референдума оправдывает себя тогда, когда решаемый вопрос однозначен и вся кампания направлена на решение этого вопроса. Однако если привязать голосование к патриотическому параду или другим выборам, то станет возможным использовать парад для влияния на результаты референдума, а референдум для влияния на результаты выборов. Оба варианта, конечно, нежелательны.

Если на референдуме в Азербайджане были вынесены сразу 29 вопросов, то на нынешнем референдуме в России их наполовину меньше. Однако этого вполне достаточно, чтобы сместить фокус внимания.  

Те вопросы, на которые Путин обратил внимание в январе, на самом деле неважны. Главный вопрос референдума – это сохранение власти Путина, хоть это и пытались нечестным образом замаскировать.  

Важна также поправка, согласно которой решения Европейского суда по правам человека недействительны в отношении России. 23 июня Страсбургский суд вынес шесть решений, согласно которым Россия признана виновной в ограничении свободы слова в результате закрытия веб-сайтов и должна выплатить пострадавшим компенсацию. Среди прочих уже третий раз в суде против России выступал бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров.

Брак как союз мужчины и женщины отличается по своему эмоциональному заряду. Это тот десерт, которым сопровождается эдакий «набор Брежнева» времен новых сроков правления Путина. В этом отношении Кремль даже не скрывает, что за счет участия гомофобов надеются повысить процент участия в референдуме.    

Как нам следовало бы отнестись к такой уловке? Мне это кажется неподобающим, но сразу вспоминается план правительственной коалиции Эстонии провести подобный референдум во время местных выборов. Должна ли конституция определять брак как союз мужчины и женщины? Так же, как это не связано со сроком президентских полномочий, это не имеет никакого отношения к местным выборам. Кроме того, семейное право уже определяет брак как союз мужчины и женщины. Таким образом, целью явно является смещение фокуса внимания на местных выборах.   

Ухищрения наших политиков более безобидны в отличие от путинских, ведь по любому вопросу государственной жизни референдум дает лишь рекомендацию, и сам по себе не меняет ни одного положения. Однако критикуя референдум в России, мы оказываемся в таком же глупом положении, как и Совет Европы.